Завещание Императора - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Сухачевский cтр.№ 18

Остальные вновь загалдели на своем неизвестном наречии и закивали головами, а мальчишка, имевший тоже весьма идиотическое выражение лица, внезапно вскочил, подпрыгнул к лейтенанту и попытался облобызать его руку замасленными губами.

Фон Штраубе брезгливо отдернул руку.

— Милости? — удивился он. Порывшись в кармане, достал целковый и подкинул его на ладони. — Этого, надеюсь, будет довольно?

Идиоты издали возглас явного неодобрения, и снова стали о чем-то – теперь уже разочарованно – перешептываться, но старик оборвал это одним мановением руки.

— Достопочтимый господин не понял меня, — сказал он. — Мы обращаемся не за милостыней, а за величайшей милостью. Взгляните на лица этих несчастных людей. Видите, какому недугу подверглись они?

Лишь теперь фон Штраубе разглядел не сразу заметные из-за смуглости лиц отвратительные струпья, идущие ото лбов к подбородкам у всех, кроме старика. "Уж не проказа ли?" – содрогнулся он и попятился – благо, путь к двери оказался теперь открыт.

— Нет, нет! — остановил его старик. — Клянусь вам, господин, их болезнь, хотя и отвратительна для глаз, но совсем не заразна! Это всего лишь разновидность того, что у вас принято называть золотухой. Она не только мучительна для тела, но и угнетающе воздействует на разум, как, наверно, изволит видеть своими очами и сам господин.

— Но – при чем тут… — потерялся фон Штраубе. — Нет, я даже вполне сочувствую, но при чем тут, однако, я? Здесь какая-то ошибка. Я офицер флота, и что касается медицинских познаний…

— Уверяю вас, господин, — поспешил вмешаться старик, — дело вовсе не в ваших познаниях, а только в ваших руках. Сделайте такую благую милость – наложите ваши руки на этих несчастных.

Что-то было знакомое: исцеление от золотухи путем наложения рук… Конечно! По легенде, чудодейственный дар древних французских королей, Меровея, Дагоберта – ну да, тех самых…

* * *

— …впоследствии утраченный ко временам Валуа; между тем, являющийся, – квирл, квирл, – лишь слабым отголоском гораздо более древнего дара, берущего начало еще… Впрочем, тут мы углубимся в такую тьму веков!..

* * *

Старик, про которого лейтенант в какую-то минуту подумал было, что он все же, как и остальные тут, слегка тронут умом, смотрел пронзительно ясно. Нет, он никак не был безумцем, этот старик. И он, похоже, про него, про фон Штраубе, все, все знал, не случайно же оказался в одном доме со всезнающими тоже котелками… Кстати, где все-таки они?..

Золотушный мальчишка уже стал на колени и подставил под его руки свое обезображенное неведомой паршой лицо. Усилием подавив брезгливость, фон Штраубе под благоговейный шепот окружающих коснулся ладонями его щек, покрытых застарелыми струпьями, твердыми и шершавыми, как древесная кора. В то же мгновение, как ему показалось, развеялся царивший в комнате тошнотворно-плесенный запах, неожиданно прошла брезгливость, и он почувствовал, как тепло какое-то волнами колышется между ними двумя. Подчиняясь непроизвольному порыву, лейтенант неожиданно для самого себя вдруг прикоснулся щекой к щеке мальчика. В ту минуту было такое чувство соединения с этим мальчуганом, словно лишь они двое и существовали в целом мире. В эту минуту фон Штраубе показалось, что все это очень давно было уже когда-то с ним.

Когда этот тепловой ток прекратился, мальчик лобызнул-таки наконец его руку и на коленях отполз в дальний угол. Тут же место мальчика занял плечистый верзила, покрытый коростою сплошь. Все повторилось – такое же минутное колыхание тепла, такая же внезапная нежность к несчастному, внезапное, по собственному порыву, соприкосновение щек, и под конец – то же лобзание руки.

Лишь после того, как последний золотушный, поцеловав ему руку, отполз к стене и все пятеро уткнулись лбами в пол, то ли в знак своей раболепной благодарственности, то ли пребывая теперь в некоем магнетическом трансе, опять запахло кислым, теперь уже невпродых, и фон Штраубе снова ощутил прежнюю брезгливость, ожившую холодком где-то в верхушке живота. В то мгновение он даже не думал о результатах своего целительства. Хотелось немедля подставить руки под струю воды, пройтись по ним щеткой, с мылом омыть лицо, но, во всяком случае, для начала вырваться из этого гадкого смрада.

Напоследок он все-таки огляделся, ища старика, но того, оказалось, уже и след простыл. Это было, действительно, досадно – фон Штраубе рассчитывал узнать у него, куда все же подевались котелки, к которым у него накопилось немало вопросов. Однако все в этом странном доме умели растворяться, как духи. Не оставалось ничего другого как обратиться к золотушным.

— Мне нужен ваш старик, — сказал он.

Ни ответа, ни движения…

— Найдите мне его! — потребовал фон Штраубе. — Черт, вы хоть слово понимаете?..

Между лбами и полом теперь образовались узкие щелки наблюдающих глаз (лиц по-прежнему было не разглядеть), и по комнате колыханием прошелся гул все той же незнакомой тарабарщины.

— Как его хотя бы зовут? — спросил фон Штраубе уже безо всякой надежды.

Те, не подымая голов, отозвались, разумеется, опять по-тарабарски, но в этом басурманском хоре голосов лейтенант все-таки различил нечто похожее на имя: "Гаспар, Гаспар…" – отчетливо прозвучало несколько раз. Имя показалось отдаленно знакомым, хотя фон Штраубе не помнил, где еще мог бы слышать его.

— Гаспар? — спросил он. — Я правильно понял – вашего старика зовут Гаспар?

По всей видимости, что-то все-таки золотушные понимали – согласно заколотили лбами о пол.

— Эй, Гаспар! — крикнул фон Штраубе, поскорей выйдя из этого смрада в коридор. — Гаспар, вы здесь?

Никакого ответа за сим, однако, не последовало. Впрочем, фон Штраубе быстро смекнул, что старик ему, в сущности-то, и не нужен уже. Чтобы понять это, достаточно было выйти из коридора в прихожую и взглянуть там на вешалку. Его шуба висела на крючке в одиночестве, а два черных пальто, принадлежавшие Иван Иванычам, которые, он помнил, они тогда повесили рядом, теперь исчезли, стало быть, котелки, как всегда, не утруждая себя прощанием, покинули квартиру на английский манер.

Тем не менее, досада его была все же не чрезмерной – фон Штраубе успел уже привыкнуть к странной своеобразности их поведения и теперь, после некоторого опыта общения с ними, почти не сомневался, что они еще непременно, по своему обыкновению, появятся, хотя скорее всего произойдет это не в самую подходящую для встречи минуту.

С этими мыслями лейтенант поскорей накинул шубу и выскочил на мороз за глотком свежего воздуха.

"Гаспар… Гаспар…" В голове все еще крутилось это имя. Где он слышал? Когда?

В кармане шубы что-то топорщилось. Он сунул туда руку и достал кулек с какими-то восточными сладостями в виде звездочек. Позабыв о скверне на руках, он взял одну звездочку и положил в рот.

Вкус был знаком – так же отдаленно, как это имя. Безусловно, он когда-то уже…