— Видать, не бедны эти деревушки, — прошепелявил Щук, облизывая губы. — Небольшие, но ишкушные.
— Здесь, в долине, — поспешил объяснить Окультих, — низушки живут и хозяивают. У них все искусно и ладно. Хозяйственный народец, карлички энти.
— Нелюди проклятые, — просипел Клапрот. — Кобольды чертовы. Они тут хозяйничают, а настоящему человеку из–за таких беда и нищета! Таким даже война не помеха.
— На вшакий шлучай, — Щук растянул рот в неприятной ухмылке, — жапомните, молодцы, эту деревушку. Ту, крайнюю, шреди бережок, у шамого лешу. Жапомните как следовает. Ежели когда–нить захоцца мне туда в гошти, не хотелошь бы плутать.
Ярре отвернулся, прикинувшись, будто не слышит, будто видит только большак.
Они шли. Мильтон и Огребок, кметовы сыновья из данного набора, затянули новую песню. Не такую армейскую, добрую. Немного даже как бы пессимистическую. Которую можно было — особенно после предыдущих намеков Щука — считать недобрым предзнаменованием.
А на войне, как на войне,
Хлебнешь несчастия вдвойне.
Не важно, стар ты или млад,
Фельдмаршал, сотник иль солдат,
Уж коли смерть тебя найдет,
То стороной не обойдет…
— Вон у того, — оценил угрюмо Окультих, — должны быть бабки. Если у ево бабков нету — пусть меня в монахи постригут.
Человеком, из–за которого Окультих шел на такой огромный риск, был бродячий торговец, идущий рядом с двуколкой, запряженной ослом.
— Бабки бабками, — прошепелявил Щук, — а ошлик тоже деньгу стоит. Пошли–ка побыштрей, молодцы.
— Мэльфи, — схватил Ярре бондаря за рукав, — разуй глаза–то! Не видишь, к чему дело идет?
— Так то ж всего лишь шуточки. — Мэльфи вырвал рукав. — Шуткует Щук, шуткует.
Двуколка торговца была одновременно ларьком и могла превращаться в прилавок за несколько минут. Конструкцию, которую тащил осел, украшали яркие, с размахом намалеванные надписи. Судя по ним, торговец предлагал бальзамы и охранные амулеты, эликсиры, фильтры и магические притирки, стиральные средства, а сверх того искатели металлов, золотого песка и трюфелей, а также безотказные приманки для рыб, уток и девок.
Торговец, худой и сильно придавленный бременем лет субъект, оглянулся, увидел их, выругался и подогнал осла. Но осел, как всякий осел, и не думал идти быстрее.
— Начну–кось я с ево, — тихо бросил Окультих. — Да и на тележке чегой–нибудь отыщется.
— Ну, молодцы! — скомандовал Щук. — Раз–два! Управимша ш делом, пока мало швидетелев на большаке.
Ярре, не понимая, откуда у него вдруг взялось столько мужества, несколькими большими шагами опередил компанию и обернулся, загородив от них торговца.
— Нет, — сказал он, с трудом выдавливая слова из перехваченного спазмом горла. — Я не позволю…
Щук медленно распахнул кафтан и показал засунутый за пояс длинный нож, даже на глаз острый как бритва.
— А ну, отойди, пишарчук, — зловеще прошепелявил он. — Ешли шея дорога. Я думал, ты пригодишша в нашей компании, ан нет, уж шлишком тебя, погляжу, твой храм швятым шделал, шлишком уж ты ладаном провонял. А ну, отштупи ш дороги, иначе…
— А что тут происходит, а?
Из–за окружающих большак толстых раскидистых верб, самого распространенного элемента темерского пейзажа, появились две странные фигуры.
У обоих мужчин были нафабренные и торчащие кверху усики, цветные штаны с буфами, стеганые, украшенные ленточками кафтаны и огромные мягкие бархатные береты с пучком перьев. Кроме висящих на широких поясах тесаков и кинжалов, у обоих за спинами виднелись двуручные мечи длиной, пожалуй, в сажень, с рукоятками в локоть и большими изогнутыми гардами.
Ландскнехты, подпрыгивая, застегивали штаны. Ни один не сделал даже движения в сторону рукоятей страшенных мечей, однако Щук и Окультих мгновенно сникли, а гигантский Клапрот опал, как надувная игрушка, из которой выпустили воздух.
— Мы тута… Ну, мы воще–то ничево… — зашепелявил Щук. — Ничего плохого…
— Только шуткуем, — пропищал Мэльфи.
— Никому никакого ущерба не сделано, — неожиданно проговорил согбенный годами торговец. — Никому!
— Мы, — быстро вставил Ярре, — идем в Вызиму, в армию записываться. Может, и вам с нами по пути, милостивые государи?
— И верно, — фыркнул ландскнехт, с ходу сообразив, в чем дело. — И мы в Вызиму, можете идти с нами. Безопасней будет.
— Безопасней, это уж точно, — многозначительно добавил второй, окидывая Щука долгим взглядом. — Все ж должно добавить, что мы недавно видели здесь, в окрестности Вызимы, конный патруль. Уж очень они вешать скоры, патрульные–то. Хреновая будет судьба разбойника иль грабителя, которого на деле прихватят.
— И очень это хорошо. — Щук слегка воспрял духом, ощерился щербато. — Очень это даже хорошо, милшдари, что ешть на поганцев закон и кара, правильный это порядок. Двигаем в путь, в Выжиму, в армию, по патеротическому жову души. Вжывает, штало быть, наш патеротижм.
Ландскнехт посмотрел на него долго и вполне презрительно, потом пожал плечами, поправил меч за спиной и пошел по дороге. Его спутник, Ярре, а также торговец с осликом и двуколкой двинулись следом, а позади, на небольшом удалении, потопала Щукова рвань.
— Благодарю вас, — сказал после долгого молчания торговец, подгоняя осла хворостинкой, — господа солдаты. Да и тебе благодарность, молодой господин.
— А, ерунда, — махнул рукой ландскнехт. — Мы привыкли.
— Разные всякие в армию прутся. — Его спутник оглянулся через плечо. — Как выпадет деревне или городку доля выдать с каждого десятого дана по солдату, так пользуются случаем, чтобы от самой большой сволочи отделаться. Вот. А потом тракты полны такими, а, да что говорить, паршивцами. Ну ничего, уж там, в армии, их вышколят, вымуштрует ефрейторская палка, научит негодяев порядку, когда раз–другой пройдутся меж строя солдат.
— Я, — поспешил пояснить Ярре, — иду записываться добровольцем, не по принуждению.
— Похвально, похвально. — Ландскнехт поглядел на него, подкрутил нафабренные кончики усов. — И то, вижу, что тебя с детства из другой глины лепили. Как же ты к ним–то пристал?
— Случай столкнул.
— Доводилось мне уже видывать, — голос солдата был серьезен, — такие «случайные» столкновения и связи, когда побратавшихся под одну общую шибеницу волокли. Сделай отсюда выводы, парень.
— Сделаю.
* * *
Прежде чем закрытое облаками солнце достигло зенита, большак вывел их на тракт. Здесь пришлось остановиться надолго. Тут же толпилась и солидная группа путников, пришедших раньше. Ярре и его компания вынуждены были задержаться — тракт был забит войсками.
— На юг, — многозначительно пояснил один из ландскнехтов. — На фронт. К Марибору и Майене.