Тень Тота - читать онлайн книгу. Автор: Михаэль Пайнкофер cтр.№ 64

Но уже в следующий момент возобладала железная воля. Если ей суждено умереть, пусть, но прежде она приложит все усилия, чтобы остаться в живых и разгадать тайну; именно для этого она сюда и пришла. Она обязана идти дальше и сделать все, чтобы достичь цели, ради близких ей людей. Но более всего — и теперь в громадной пустыне, под звездным небом, это стало Саре совершенно ясно — она обязана это сделать ради себя самой.

Она стиснула зубы, на которых еще скрипел песок, и поднялась на болевшие после трудного подъема ноги. Через три часа рассветет, и до того ей нужно спуститься с горы и у подножия найти какое-нибудь пристанище. Решительно она начала карабкаться по острым скалистым вершинам на другую сторону плато. Спуск был крутым, но удобным. Путь Саре Кинкейд указывал свет луны. И в тесных трещинах скал у нее снова появилось чувство, что за ней кто-то крадется…

Дневник экспедиции

6 января 1884 года

«Две ночи миновали с тех пор, как я спустилась с горы и двинулась на северо-запад в надежде выйти на прежнюю дорогу. Вода кончилась, и судьба больше не послала мне ящерицы. Всю ночь я шагала без воды, и появились явные признаки обезвоживания. Кожа высохла и потрескалась, язык распух, поднялась температура. На востоке занимается день, а я нигде не вижу никакого укрытия от беспощадного солнца. Вокруг только бесконечные барханы, вершины которых уже начинают светлеть в преддверии наступающего дня. Я знаю, этот день станет моим последним. Без воды и тени меня погубит солнечный жар. Теперь спасти меня может только чудо…»

Сара Кинкейд часто пыталась представить себе свой последний день, но никогда не думала, что ее судьба — умереть от жажды в одиночестве в далекой пустыне. Шаг за шагом она пробиралась вперед. Ноги по щиколотки увязали в песке, что отнимало последние силы и превращало ходьбу в пытку. И все же она заставляла себя идти, зная, что в тот момент, когда сдастся и сядет на землю, ее участь решится. Солнце высоко стояло в небе. В его лучах сверкал песок, а силуэты скал, по капризу природы рассеянных по пустыне, расплывались в мареве. Время от времени Саре казалось, что она видит человека, но она уже давно не хваталась за оружие. Ей было все равно, кто ее найдет — друг или враг, только бы закончилась эта мука.

Сара понимала, что скоро она просто рухнет. Ноги уже почти не двигались, а язык превратился в толстый обрубок. Желание лечь в песок и просто ждать, когда из-за высокой температуры откажут внутренние органы, положить конец бесполезной борьбе становилось все сильнее. Сара шла сгорбившись, она уже не могла держаться прямо, но пока еще стояла на ногах. Пока…

Когда краем глаза она заметила слева какое-то шевеление, ей уже не хотелось смотреть. Сара решила, что это очередной мираж. Но скоро стало ясно, что на нее неотрывно смотрит живое существо — однако не человек, а зверь, почуявший ее скорый конец. Глаза шакала кровожадно сверкали, но торопиться ему было некуда. Он прекрасно понимал, что стоит лишь немного подождать, и добычу можно будет просто взять. Зачем напрягаться?..

— Ах ты, мерзкая тварь, — прохрипела Сара. Распухший язык мешал ей говорить, голос стал совсем чужим. — Тебя прислал Анубис, да? Чтобы затащить меня в свое темное царство…

Она поняла, что все время за ней шел шакал, и рассмеялась как безумная. Смерть следовала по пятам от самой крепости, а она еще думала, что может выиграть сражение с пустыней. Какая наивность! Это же сам Анубис, владыка преисподней. Сара знала, что скоро конец. Она сделала еще шаг, затем еще один, наконец потеряла равновесие и упала на землю лицом вниз. Широко открыв рот от истощения и жажды, она глотнула песок, давилась и кашляла. Отчаянно собрав последние силы, она попыталась встать, но ей это уже не удалось. Пустыня победила, и сквозь марево Сара смотрела, как к ней медленно приближается шакал. — Ко… конец.

Дрожащими руками она нашарила револьвер и вытащила его из кобуры, но, когда прицелилась, зверь исчез. Вместо него в колышущемся воздухе стоял человек, и, к невероятному своему облегчению, она узнала знакомые, любимые, мягкие черты Гардинера Кинкейда. Отец был точно таким, каким она его помнила, — в поношенном дорожном сюртуке и тропическом шлеме. Он смотрел на нее с глубокой жалостью.

— Отец… Ты жив?

— Нет, — тихо ответил Гардинер Кинкейд. — Я вступил на путь, ожидающий и тебя, Сара. Не бойся…

— Я так рада тебя видеть…

— Я тоже, дочка. Но прежде чем ты пересечешь границу вечности, я хочу, чтобы ты меня простила.

— Я?.. Я простила тебя? За что, отец?..

— За то, что я не сказал тебе всего.

— Ты мне… чего-то не сказал? Чего?..

— Ты это уже знаешь. В глубине души ты знаешь ответ, Сара, и я прошу тебя простить мне недомолвки.

— Конечно, — едва слышно прошептала Сара, — я прощаю тебе, отец…

— И я хочу простить тебя, — услышала Сара другой голос.

Образ Гардинера Кинкейда померк. Вместо него перед Сарой стоял бедный Кеш; лицо его было смертельно бледным, одежда запачкана кровью, таким она нашла его у лестницы старой обсерватории в Каире.

— Кеш…

— Я рад, что ты меня узнала, — к изумлению Сары, сказал слуга мудреца.

— Ты… можешь говорить?..

— Я свободен от земных оков благодаря тебе, — язвительно сказал Кеш, уставив на нее недобрые большие глаза. — Ты исчезаешь на много лет, потом возвращаешься, ни с кем не посоветовавшись, и даешь задание, стоящее мне жизни.

— Я… я этого не хотела, Кеш, — прошептала Сара в ответ. — Поверь мне… что я… не хотела… Прости… пожалуйста… прости…

Кеш ничего не ответил, и вдруг вместо него перед Сарой очутился Морис Дю Гар.

— Cherie, — как всегда обратился он к ней, и в голосе его звучали жалость и упрек. — Что ты здесь делаешь?

— Что я… здесь делаю? — Сара безумно захихикала, поперхнувшись песком. — Я умираю, французский кретин…

— Non, — решительно возразил Дю Гар, — ты не умрешь. Ты будешь жить, Сара, слышишь?

— Нет, Морис… все кончено…

— Ты помнишь мои слова? — спросил Дю Гар. — Ты помнишь, что я говорил в тот вечер на пароходе про свет?

— Да, — беззвучно выдохнула Сара и погрузила руку в горячий песок. — Ты говорил… довериться свету… дойду до цели…

— C'estca, — отозвался француз, и его стройная фигура растворилась в горячем мареве.

— Морис, — в отчаянии позвала Сара, — не оставляй меня…

Но Дю Гар исчез, и там, где он только что стоял, вспыхнул яркий свет, по сравнению с которым померкло даже солнце. Словно кто-то открыл врата в вечность. Сара вдруг успокоилась. Довериться свету, сказал Дю Гар. Он приведет к цели…

На четвереньках Сара поползла к этим вратам, но чем ближе она подползала, тем дальше отступал свет, и ей стало ясно, что так до них и не добраться. Она вспомнила про револьвер… Из последних сил ей удалось поднять его и направить на себя. Держа большой палец на спусковом крючке, Сара решила положить конец своей жизни, чтобы пройти в спасительные врата и догнать отца, Дю Гара и всех опередивших ее на пути смертных.