Царская экспертиза - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Ракитин, Ольга Ракитина cтр.№ 35

— Я читал, что у Вальтера Скотта дома был настоящий музей из разного рода мистических атрибутов, предметов и кладов, найденных при разборе старых зданий, — добавил Шумилов. — Он размещал в газетах объявления о скупке такого рода находок.

— Вот — вот. У англичан и шотландцев есть вера в подобное, а почему бы и у нас такой вере не быть? Хотя ты вот, поди, смотришь и думаешь: сдурела бабка!

— Ну, во — первых, Любовь Ивановна, вы хоть женщина и уважаемая, но далеко не бабка. — Шумилов улыбнулся собственному комплименту. — А во — вторых, я знаю, что многие учёные и уважаемые люди самым серьёзным образом изучают такого рода феномены.

— «Феномены» говоришь? — Любовь Ивановна задумалась над незнакомым словом.

— Феномен — это необычное явление, не укладывающееся в рамки обыденного мировосприятия, — объяснил Шумилов. — Дорогая Любовь Ивановна, я ведь не просто так сижу тут, рассуждаю… красуюсь, так сказать… Мне помощь нужна.

— Слушаю тебя, Лёшенька.

— Человека мне надо найти. Колдуна. Или «дедушку», как у нас на Дону говорят. Я знаю примерно, где он живёт. И знаю его прозвище. Но настоящего имени не знаю. Как мне к этому подступиться?

— Ага, — тётушка задумалась. — А прозвище как?

— «Блокула».

— Ага, — повторила Любовь Ивановна, задумчиво кивая. — Это не имя, конечно. Это именно прозвище. Не знаю такого, не слышала даже. Местный или как?

— Да, вроде бы, местный. Вот если ехать от Замостья к Нахичевани по нижнему берегу, к парому, значит, вот он там живёт. В районе Аксайской улицы, вроде бы.

— У нас в Ростове этих Аксайских улиц, как собак нерезаных, я и не знаю про которую ты говоришь… Армянин, может? Они ведь тоже христианского обряду придерживаются, хотя и неправославные. А на что он тебе? Ведь каждый колдун что — то своё делает: один боль снимает, другой — плод изгоняет, третий — плодовитость скота поднять может. Тебе — то на что?

— Мне его, тётушка, в тюрьму посадить надо…

— Ага… — тётушка опять надолго задумалась. — Да ты, никак, шутишь?!

— А что, смешно стало?

— Ну, что ты, Лёшенька, шутить этим..! Этих людей обижать нельзя: наложат порчу, и жизни не станет. Они опаснее змеи!

— Я и так порченый, куда ж более: ни кола, ни двора, женщины не любят, капиталов нет и не будет. Зато, однако, не без выгоды: умру молодым, здоровым и с набриолиненной головой.

— Тьфу на тебя, Бога гневаешь, говоря такое! Окстись!

Тётушка заволновалась не на шутку, отложила в сторону своё вязание.

— Люди эти секреты разные знают, опасные секреты, — продолжила она. — Их затрагивать — себе дороже станет.

— Тётушка, вся современная токсикология выросла на ведьмаческих рецептах. Когда в восемнадцатом столетии естествоиспытатели взялись изучать то, чем занимается эта публика, то оказалось, что вся палитра ядов — и минеральных, и растительного происхождения — им прекрасно известна. Колдуны и колдуньи умеют извлекать из бессмертника, болиголова, чистотела и прочих растений весьма ядовитые экстракты, я уж не говорю о таких ядах, как ртуть, мышьяк или сурьма, с которыми они тоже умеют прекрасно управляться. Когда инквизиторы тащили эту публику в трибуналы, право же, они знали что делали. Дело вовсе не в человеческих суевериях, а в том, что колдуны действительно способны причинять реальный вред и делать это помимо заклинаний. Опыт показывает, что унция мышьяку оказывается куда эффективнее чёрного глаза и дутья на воду. Люди это опасные, с этим я не спорю, но это вовсе не значит, что они должны оставаться неприкасаемы. Как раз наоборот. Вернёмся, однако, к Блокуле, — предложил Алексей. — Как бы, все жё, мне его отыскать?

— По какой он части, что делает — то?

— Яды.

— Яды… Это не яды, милый Лёша, это зелья. Знахарь, стало быть.

— Это имеет значение?

— Конечно, имеет. У них каждый занят своим делом. У одного порошки — корешки да травы. Другой ничем таким не пользуется, просто воду заговаривает и через воду всё делает. Один мастер наводить, другой — снимать. Бывает так, что к одному обращаешься, он «посмотрит» тебя и откажется иметь дело, пошлёт к другому.

— Знахарей — то знакомых у вас нет? — поинтересовался Шумилов. — У них ведь, поди, своя корпорация, друг дружку они должны знать.

— Ох, нету. Тут надо с другой стороны заходить. Человека этого следует искать через местных старушек. Они его должны знать. В церкви ближайшей потолкаться, к старушкам подсесть, поговорить, при церквах всегда такие есть. Какая там ближайшая церковь? Петра и Павла? Пожалуй, оттуда надо начинать поиск.

Шумилов думал примерно так же и такой вариант считал весьма перспективным.

Уже в десятом часу вечера вернулся со службы дядя Миша. Красный, распаренный, он страдал от жары даже более остальных, поскольку был принуждён проводить всё своё рабочее время в наглухо застёгнутом форменном кителе и фуражке. Настроение, впрочем, было у него в этот час бодрое. Выпив с племянником лимонаду, он потребовал от супруги домашнего винца и, дожидаясь пока она принесёт кувшин, завёл с Алексеем разговор:

— Ну, рассказывай, чувствую, что по делу пришёл. Случилось что?

— Дядя Миша, помните, мы разговаривали об Александре Максименко? А почему вы мне тогда не сказали, что следствие возникло?

— Да как же не сказал? — дядя изумился. — Да не может такого быть! Следствие, экспертизы там всякие — всё это было. Только давно уже это все случилось. Потому и забылось. Максименко умер по осени, октябрь или ноябрь стоял. К Рождеству, почитай, всё следствие уже и закончилось. Потом, правда, прокурор дело вернул на доследование. Назначили вторую экспертизу. Она вроде как подтвердила, что жена не виновата в смерти мужа. Вот тебе и всё следствие. Выеденного яйца не стоит. И говорить — то не о чем!

— Дядя Миша, помогите мне разыскать человека.

— В городе?

— В предместье. Только я не очень хорошо знаю этот район. Всё — таки Ростов очень быстро строится, а я тут бываю раз в три года, и то в лучшем случае.

— А мы сейчас по нашей карте посмотрим, — решил дядя.

Михаил Васильевич пригласил Алексея в светлую, уютную комнату, служившую одновременно и кабинетом хозяина дома и библиотекой. Ещё с детства Алексею был памятен большой кожаный диван в углу. Память до сих пор хранила приятный холод его отполированного до глянцевого блеска сиденья. Алексей опустился на мягкие пружины и с улыбкой погладил гладкую чёрную кожу. Почитай тридцать лет прошло, даже в голове не укладывается.

Между тем дядюшка извлёк из старинного книжного шкафа карту большую города и, разворачивая её на столе, проговорил:

— Ростов и правда быстро строится. Телефон, конка, водопровод, уличное освещение — и всё это буквально за последние пять лет появилось! Улицы мостят, конку до Нахичевани дотянут, скоро, гляди в черту города включат. Консульства иностранные открываются: турки, болгары. Какой вокзал отгрохали, а здание Госбанка! Крупнейшие в России, уж не знаю, правда ли, но в газетах так писали.