Кровные враги - читать онлайн книгу. Автор: Кэндис Робб cтр.№ 13

Все-таки Ридли не мог быть чересчур разгневан, раз пожертвовал такую значительную сумму на придел, который воздвигал Торсби…

К сожалению, Арчер ничего не разузнал. Даже Мартин Уэрдир, посредник между Ридли и Краунсом, ускользнул от него. Как сквозь землю провалился.

Торсби принялся вышагивать по комнате. Ничего хорошего. Он был вынужден признаться, хотя бы только самому себе, что от расследования убийства Уилла Краунса его отвлекла ситуация, сложившаяся в королевском замке Шин.

Когда Торсби прибыл в Виндзор, его ждал приказ короля — хотя и сформулированный как просьба — отправиться в Шин и сопровождать королеву Филиппу в Виндзор. Питая глубокую и прочную любовь — разумеется, благоговейную — к королеве Филиппе, Торсби был счастлив услужить.

Но некая новая фрейлина испортила архиепископу все удовольствие. Наглая выскочка из семейства разбогатевших торгашей, семнадцатилетняя Элис Перрерс, оскорбляла Торсби одним своим присутствием в королевских покоях. Востроглазая, грубоватая на язык, нарушавшая покой замка своим смехом, Элис Перрерс необъяснимым образом сумела стать любимицей королевы.

А когда свита прибыла в Виндзор, Торсби с отвращением обнаружил, что король Эдуард в восторге от неприкрытых попыток Элис Перрерс обольстить его. Но это еще были пустяки по сравнению с тем, что открылось архиепископу позже.

На второй день пребывания в Виндзоре Торсби получил приглашение от короля Эдуарда разделить с ним трапезу в его личных покоях. Элис Перрерс тоже оказалась приглашена. Она явилась в глубоко декольтированном, облегающем платье из мягкой, тонкой шерсти. Когда она повернулась и присела в поклоне перед королем, Торсби стало ясно по ее силуэту и по тому, как она придерживала руками живот, что эта женщина носит ребенка.

Архиепископ лишился дара речи. Простолюдинка. Даже не красавица. С виду такая же невзрачная, как и королева, но лишенная малейшей толики добросердечия, отличавшего супругу короля. Тем не менее, судя по тому, каким благосклонным вниманием ее одаривал король, Элис Перрерс была явно у него в фаворе. Простолюдинка приглашена на ужин к королю, к тому же ей позволено выставлять напоказ своего бастарда — ибо Торсби знал, что она не замужем.

Торсби решил выяснить все, что можно, насчет этой особы.

Узнать удалось очень мало.

«Чумное дитя», как называли рожденных во время первого мора, случившегося в Англии, она тогда же осиротела. Ее родственники заплатили семье торговцев, чтобы те воспитали девочку. А затем, несколько лет тому назад, дядюшки решили вернуть Элис в лоно семьи и, обучив как следует, представить ко двору. Денег за Элис давали немного — впрочем, вполне достаточно, чтобы привлечь респектабельного мужа, — но учение ей впрок не пошло, судя по дерзким замечаниям, к тому же манеры ее все равно выдавали воспитание в торгашеском доме. Торсби презирал эту девицу.

В его положении было не совсем прилично осведомляться у придворных, каким образом дядюшки Перрерс купили благосклонность королевы, но как лорд-канцлер Торсби имел доступ ко всем юридическим документам. Он велел своему секретарю, брату Флориану, тщательно просмотреть все бумаги на предмет упоминания в них имен Краунса и Перрерса.

Брат Флориан отчитался: Краунс действительно оказался младшим служащим в компании Голдбеттера; его имя попалось в документах всего лишь раз — он доставил в королевский суд письмо, написанное Ридли в защиту Голдбеттера. Имя Перрерс в королевском архиве отсутствовало.

— Однако, — заметил с самодовольной улыбочкой брат Флориан, — в Лондоне всем известно, что эта самая Перрерс вынашивает королевского бастарда.

— Святые небеса. — Торсби недоверчиво уставился на Флориана. — Как он мог выбрать такое создание? Унизить королеву таким… Невозможно. Ты уверен?

— Это подтвердили мои самые надежные осведомители.

Архиепископу показалось, будто мир перевернулся с ног на голову. Не переставая думать о Перрерс и убедившись, что Краунс был всего лишь незначительным служащим в компании Голдбеттера, Торсби потерял интерес к убийству Краунса, велев занести его в архив как обычное ограбление.

Но остался ли Ридли доволен таким решением?

Когда Микаэло привел Гилберта Ридли в зал, Торсби в смятении уставился на торговца. Архиепископ помнил Ридли как дородного человека, настоящего толстяка. Но сейчас перед ним стоял бледный и худой мужчина. Истощенный, с обвисшими щеками и плохим цветом лица, как бывает у тех, кто перенес тяжелую болезнь.

— А я и не знал, что вы болели, — сказал Торсби.

Ридли покачал головой и присел у стола.

— Нет-нет, я не болел. Во всяком случае болезнью это считать нельзя. Я… — Ридли вздохнул, проведя по лицу рукой, унизанной кольцами. — Мне трудно было смириться со смертью друга. Вы помните. Уилл Краунс. Убит прямо здесь, возле собора. Зарезан. — Ридли удрученно замолк.

Торсби кивнул.

— Разумеется, я помню, что случилось с Уиллом Краунсом. — Заметив, как задрожала рука гостя, когда тот подносил к губам бокал с бордо, Торсби решил успокоить его. — Мне жаль, что наше расследование ни к чему не привело. О жизни Уилла Краунса почти ничего не известно, и, видимо, врагов у него не было.

— Не сомневаюсь, вы сделали все, что могли. Я не сумел ничем помочь вашему человеку, Арчеру. Уверяю вас, я преисполнен благодарности за ваше старание найти убийц.

Ридли улыбнулся архиепископу какой-то странной приторной улыбкой. Торсби подумал, что, похоже, этот человек приблизился к Богу через смерть своего друга. Обрел милосердие и смирение, две благодати, которых прежде ему, к сожалению, не хватало.

— Мы сделали все, что могли, — подтвердил Торсби.

Ридли кивнул.

— У нас с Уиллом… Впрочем, вы знаете о нашем деловом партнерстве. Мы были молоды, полны надежд и думали, что нас ждет успех. И мы действительно преуспели. Без Уилла ничего бы этого не случилось. В отличие от меня, он умел разговаривать с людьми. Мягкий голос, манеры, внушавшие доверие. — Ридли сделал большой глоток вина. В его глазах сверкнули слезы.

— Нам не удалось найти фламандца, который служил у вас посредником, Мартина Уэрдира, — сказал Торсби. — Подозреваем, в Йорке он живет под другим именем.

— Вряд ли он вообще теперь появляется в Йорке. Ему здесь нечего делать.

Торсби согласился.

— Никто по доброй воле не отправится на север. Сюда ездят только по приказу.

Ридли покачал головой.

— Позвольте возразить. Я всегда с нетерпением ждал, когда попаду домой. Мне не хватало этих болот, вереска, тихих зимних снегопадов, первых морозов, когда земля скрипит под ногами.

— Мой дорогой друг, как поэтично вы отзываетесь об этой пустоши…

— Для меня это не пустошь. Вы рассуждаете как южанин. Но вы, кажется, родились в Озерном крае?

Торсби нахмурился.

— Что-то не припомню, когда я вам рассказывал о своей семье. — Ему не нравилась фамильярность.