Маски иллюминатов - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Антон Уилсон cтр.№ 3

— Нет… нет… я не пойду в сад… нет, не надо… О Боже, Джоунз, эта тварь… перепончатые крылья… огромный красный глаз… Да поможет нам Бог, Джоунз…

— Он совершенно безумен, — заметил русский.

— Приступ острого беспокойства, — поправил его доктор. — Ему просто снится кошмар…

— По-по-подвяз… — пытался выдавить из себя англичанин во сне.

Русский смущенно отпустил руку доктора.

— Вы, верно, видите нечто подобное по несколько раз в день, сказал он. — А я к таким вещам не привычен.

— Да, мне приходится иметь дело с бредящими наяву, — сказал доктор. — Но они такие же люди, как мы, и тоже заслуживают сочувствия.

— Никто из его класса не заслуживает сочувствия, — с прежней холодностью произнес русский и отодвинулся в свой угол.

— Незримая Коллегия, — продолжал бормотать англичанин. Теперь его речь напоминала бессмысленную скороговорку шизофреника. — То появляется, то исчезает… растворяется прямо в воздухе… в воздухе прозрачном.

— Он говорит о тайном обществе семнадцатого века, — с удивлением заметил доктор.

— Даже Джоунз, — продолжал бормотать англичанин. — Он был, и его нет… О Боже, нет… я не хочу обратно в сад… За окном купе показались предместья Цюриха. Доктор наклонился вперед и осторожно прикоснулся к плечу англичанина.

— Это всего лишь сон, — негромко произнес он. — Сейчас вы проснетесь, и все ваши страхи исчезнут.

Англичанин резко открыл глаза. Его взгляд был полон ужаса.

— Вам снился кошмар, — сказал доктор. — Просто кошмар…

— Чушь всякая! — внезапно воскликнул русский, оставив свою безразличную холодность. — Вы поступите очень мудро, если забудете обо всех этих воображаемых демонах и будете бояться не дьявола, которого не существует, а растущего гнева рабочего класса.

— Это не сон, — сказал англичанин. — Они все еще преследуют меня…

— Молодой человек, — настойчиво продолжал доктор, — все ваши страхи существуют только в вашем внутреннем мире и не имеют ничего общего с миром внешним. Пожалуйста, постарайтесь понять это.

— Вы глупец, — сказал англичанин, — Для них не существует ни внутреннего, ни внешнего. Они входят в вас, когда им это необходимо. И они изменяют мир, когда им это необходимо…

— Они? — вкрадчивым тоном спросил доктор. — Вы имеете в виду Незримую Коллегию?

— Незримая Коллегия исчезла, — ответил англичанин. — Миром завладело Черное Братство.

— Цюрих! — прокричал кондуктор. — Конечная остановка! Цюрих!

— Послушайте, — сказал доктор. — Если вы остановитесь в Цюрихе, загляните ко мне, пожалуйста. Я уверен, что смогу помочь вам. — С этими словами он протянул англичанину свою визитную карточку.

Русский поднялся, что-то скептически проворчал и вышел из купе, ни с кем не попрощавшись.

— Вот моя визитная карточка, — повторил доктор. — Так вы зайдете ко мне?

— Да, непременно, — ответил англичанин и улыбнулся своей механически-неискренней улыбкой. Как только доктор вышел, он снова уставился в пустоту. Карточка выпала у него из рук и, несколько раз перевернувшись в воздухе, опустилась на пол купе. Мельком взглянув на нее, он прочитал: д-р Карл Густав Юнг.

— Мне не нужен психиатр, — повторил он апатично. — Мне нужен экзорцист.

Кругленький Альберт Эйнштейн величаво выплыл из полумрака, царившего в пивном погребке «Лорелея». В руках он осторожно держал бледно-желтый поднос, на котором, уравновешенные, возвышались две кружки пива.

На его гномьей фигурке смешно болтались мешковатые брюки и старый зеленый свитер, почти черный при слабом свете свечей, но темные волосы были аккуратно и даже не без шика причесаны, а усы стильно подстрижены.

— Уф, — сказал профессор Эйнштейн, чуть не столкнувшись и полумраке с другим посетителем, который тоже нес кружки с пивом.

Джеймс Джойс, изможденный и бледный, поднял голову и мутными голубыми глазами осмотрел темный зал и приближающегося коротышку Эйнштейна.

— Ха, — произнес он задумчиво, слишком пьяный для того, чтобы продолжать свою мысль.

Эйнштейн осторожно поставил янтарный поднос на грубый деревянный стол, за которым сидел Джойс. Прежде чем сесть, он сделал три веселых па под музыку, доносившуюся из угла пивной, где одноглазый рабочий играл на аккордеоне. Что-то неуловимо девическое в этих движениях поразило Джойса, и он снова произнес:

— Ха.

— Джим, отчего это вы вдруг затихли? — спросил Эйнштейн.

Он осторожно уселся, нащупав свой стул в почти полной темноте. Устроившись на стуле поудобнее, он с удовольствием отхлебнул красновато-коричневого пива. Джойс продолжал изучать его с приятной невозмутимостью амебы: поверженный Телемак.

— Вы пьяны? — продолжал допытываться Эйнштейн.

— Ирландец не пьян, — наставительным тоном объявил Джойс, — пока он способен скатиться по лестнице с четвертого этажа в угольный погреб и ничего себе при этом не сломать. Вообще-то я думал о лох-несском водяном змее. В сегодняшних газетах пишут о каком-то шотландце, лэрде [1] Боулскинском, который приехал сюда, чтобы лазать по горам. Когда репортеры спросили его об этом чудовище, он ответил: «Несси существует, и в этом нет никакого сомнения. Я сам видел ее несколько раз. Она почти ручная».

— Что такое выбор? — спросил Джойс. — Он неизбежен, но именно поэтому вдвойне подозрителен.

Эйнштейн улыбнулся.

— Думая о том, что мы думаем о том, что мы думаем, мы сами загоняем себя в ловушку, — сказал он. — Сейчас объясню.

Он проворно и аккуратно нарисовал на салфетке прямоугольник и что-то быстро написал внутри него.

— Вот, — сказал он, протягивая Джойсу салфетку.

Мы должны верить в свободу воли:

У нас нет иного выбора.

Джойс рассмеялся.

— Вы совершенно правы, — сказал он, — А теперь я покажу вам, как из этой ловушки выбраться.

Он перевернул салфетку, начертил похожий прямоугольник и написал внутри него:

То, что находится внутри этой рамки, известно.

То, что находится вне этой рамки, неизвестно.

Кто создал эту рамку?

— Сначала мы говорили о социализме, — заметил Эйнштейн, — а теперь рискуем увязнуть в трясине солипсизма. Джим, скажите наконец без обиняков, что же, по-вашему, реально?

— Собачье дерьмо на улице, — быстро ответил Джойс. — Оно желто-коричневое и липнет к ботинкам, как домовладелец, которому ты должен за полгода. Солипсизм и прочая чепуха вылетает из головы, когда стоишь на обочине и пытаешься отчистить эту гадость со своей обуви. Le bon mot [2] Канбронна.