Левиафан - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Шей, Роберт Антон Уилсон cтр.№ 42

— Наш основоположник и вождь, человек, известный из мифологии как Прометей и змий из Эдемского сада…

— О Господи, — воскликнул Джо, подавшись всем телом вперёд. — У меня такое чувство, что ты снова начинаешь меня разыгрывать. Не хочешь же ты сказать, что в основе мифа о Прометее и Книги Бытия лежат подлинные факты…

— Наш вождь, известный как Люцифер и Сатана, — продолжал между тем Хагбард, — а «Люцифер» означает носитель света…

— Знаешь, — перебил его Джо, — я не верю ни единому твоему слову.

— Наш вождь, известный как Прометей, носитель огня, или Люцифер, носитель света, или Кецалькоатль, утренняя звезда, или змий из сада Сета, плохого брата Осириса, или Шайтан-искуситель, — короче говоря, наш вождь раскаялся. — Хагбард вскинул бровь. — Достаточно ли ты заинтригован, чтобы попридержать свой скептицизм, пока я не закончу мысль?

— Раскаялся? — Джо снова сел прямо.

— Ну да. А почему бы нет? — На губах Хагбарда вновь заиграла былая коварная усмешка, которая за последнюю неделю стала большой редкостью. — Если Атлант может расправить плечи, а Телемах — чихнуть, почему Сатана не может раскаяться?

— Продолжай, — сказал Джо. — Это очередной из твоих розыгрышей, но я попался и буду слушать. Хотя я заранее знаю ответ, и он состоит в том, что ответа нет вообще. Ты просто аллегория на саму Вселенную, и любое объяснение твоих побуждений и действий неполно. По прошествии времени всякий раз будет появляться новое, более современное объяснение. Таков мой ответ.

Хагбард расхохотался.

— Очаровательно, — сказал он. — Я должен запомнить, что в следующий раз мне следует попытаться понять самого себя. Разумеется, это справедливо для любого человека. Мы все — аллегории на Вселенную. Мы — разные её лица, с нашей помощью Вселенная пытается понять, что же она такое на самом деле… Но наш основатель и лидер, как я уже сказал, раскаялся. Это тайна, которая никогда не раскрывалась. Статического равновесия во Вселенной нет нигде, и в первую очередь это касается мозгов обладающих сознанием существ. Основное заблуждение всех плохих писателей, — а общеизвестно, что богословы — плохие писатели, — заключается в том, что они создают избитые статичные характеры, которые никогда не меняются. Наш основатель дал людям свет разума и, увидев, как плохо мы его использовали, раскаялся. Все было гораздо сложнее, я даю тебе лишь общую канву. По крайней мере, как я её понимал ещё неделю назад. Тут важно подчеркнуть, что он никогда не стремился ни к власти, ни к разрушению. Это миф…

— Созданный оппозицией, — перебил его Джо. — Верно? Я читал это у Марка Твена, в его оправдании Сатаны.

— Твен был умен, — сказал Хагбард, делая очередной глоток бренди, — но не настолько. Нет, миф не был придуман оппозицией. Его создал сам наш основатель.

— Жаль, что Уайльд не может ожить, — с восхищением произнёс Джо. — Он так собой гордился, нагромождая парадокс на парадокс до тех пор, пока не выстраивал из противоречий прекрасное трех-, четырех— или пятиэтажное здание. Ему следовало бы полюбоваться небоскрёбами, которые возводишь ты.

— Ты никогда меня не разочаровывал, — заметил Хагбард. — Если тебя когда-нибудь повесят, ты до последней минуты будешь спорить о том, реальна ли верёвка. Вот почему много лет назад я выбрал именно тебя и запрограммировал на роль, которую ты сыграешь сегодня вечером. Только у бывшего католика и бывшего студента, изучавшего инженерное дело, и притом выходца из мусульманской семьи, ум изощрён в достаточной степени. Ладно, вернёмся к либретто, как говаривал один мой старый друг. Ошибка Вейсгаупта, Гитлера, Сталина и Зауре — в том, что они поверили пропаганде, поверили тому, что рассказывал о самом себе наш основатель. Они верили в то, что находятся с ним в контакте, хотя на самом деле контактировали лишь с отвратительной частью собственного подсознания. Не было никакого злого духа, который вводил бы их в искушение. Они сами сходили с правильного пути. А мы все время следовали за ними по пятам и старались удерживать их от шагов, которые могли бы вызвать слишком большие бедствия. Наконец в начале шестидесятых годов — после того как провал в Далласе доказал мне, что ситуация вышла из-под контроля, — я вошёл в непосредственный контакт с Пятью. Поскольку я знал истинные секреты магии, а они — только искажения, мне с лёгкостью удалось убедить их, что я — эмиссар тех существ, которых они называли Тайными Вождями, Великими Древними и Светоносными. Но они оказались более безумными, чем мне казалось, и отреагировали вовсе не так, как я рассчитывал. Решив, что мы входим в эпоху Гора, бога-ребёнка, и что молодёжи нужно дать возможность встать у руля, они отреклись от власти и назначили своими преемниками меня и четырех Зауре. Те представляли молодёжь, а меня включили в Пятёрку как человека, который знает, что делать. Но возникла проблема: я ни в чем не мог убедить Зауре. Эти свиноголовые детки не верили ни единому моему слову. Они заявили, что, поскольку мне больше тридцати, я не заслуживаю доверия. Я же говорил тебе, что истина всегда была на виду; любой человек, имеющий глаза и мозги, мог правильно истолковать все, что происходило с начала шестидесятых. Великие и ужасные Иллюминаты прошлого попали под контроль горстки невежественных и злобных ребят. Вот оно — Увенчанное и Побеждающее Дитя.

— А ты считаешь, что управлять должны старые и мудрые? — спросил Джо. — Как-то не вяжется с твоим характером. Это наверняка очередной розыгрыш.

— Я вообще не считаю, что кто-то должен управлять, — ответил Хагбард. — Я занимаюсь тем — и, кстати, тем же всегда пытался заниматься Высший Орден А.:А.:, — что общаюсь с людьми, несмотря на их предубеждения и страхи. И отнюдь не для того, чтобы ими управлять. То, что мы пытаемся им передать — высший секрет, философский камень, эликсир бессмертия, — это просто власть слова «нет». Мы — люди, которые сказали «Non serviam» [39] , и мы стремимся научить других говорить так же. Духовно Дрейк был одним из нас, но он никогда этого не понимал. Если мы не в состоянии обрести бессмертие, в наших силах по крайней мере попытаться это сделать. Если мы не можем спасти нашу планету, то можем покинуть её и отправиться к звёздам.

— И что же происходит сейчас? — спросил Джо.

— Очередной сюрприз, — ответил Хагбард. — Сейчас, в финале кислотного сеанса, когда мы оба измотаны, я не могу рассказать тебе все. Мы вернёмся в отель и ляжем спать, а после завтрака наступит время очередных откровений. Как для тебя, так и для Джорджа.

Уже позже, когда «бугатти», за рулём которого сидел Гарри Койн, а пассажирами были Хагбард, Джордж и Джо, величественно огибал южную сторону озера Тотенкопф, Джо спросил:

— Неужели Гитлера действительно безымянно похоронят на еврейском кладбище? — Похоже, что да, — усмехнулся Хагбард. — Его израильские документы подделаны безупречно. Люди Гауптманна снимут его с унитаза и аккуратно уложат на ингольштадском еврейском кладбище спать вечным сном.

— При мысли об этом меня будет тошнить всю оставшуюся жизнь, — горько сказал Джо. — Это самый мерзкий в истории пример осквернения кладбищ.