Я верю в любовь - читать онлайн книгу. Автор: Айрис Оллби cтр.№ 19

В комнате горела лишь одна лампа, в свете которой четко вырисовывалась изящная женская фигура. Конрад остановился как вкопанный, не в силах отвести от нее глаз.

– Я хотел сам тебя раздеть, – тихо сказал он наконец.

Потом улыбнулся и стал вынимать из ее волос заколки.

– Почему вы никогда не носите волосы распущенными, мэм? – ласково поддразнил он.

Рыжие волосы тяжелыми волнами упали на плечи. Локоны обрамляли лицо, словно блестящий начищенный до блеска медный шлем.

У мужчины перехватило дыхание.

– Какая же ты красивая!

Конрад ласково гладил ее волосы, пропуская шелковые пряди между пальцами, но вдруг глаза его сверкнули, и он в жадном порыве притянул женщину к себе. Жарко целуя, опустил руки на ее бедра, и даже сквозь шелк сорочки она почувствовала его обжигающие прикосновения.

Мария напряженно сжала кулаки, ногти до боли впились в ладони. А он поглаживал ее бедра, живот, потом ухватил край сорочки и потянул вверх. От прикосновений женщина приглушенно вскрикнула, напряжение не отпускало ее.

Шелк сорочки скользил по коже, как бы нехотя открывая наготу. Наконец Конрад отшвырнул рубашку в сторону и отступил на шаг. Мария опустила голову, не в силах смотреть ему в лицо. Он протянул руки и коснулся ее груди.

– Ты прекрасна.

Его восхищение ободрило, но не избавило от страха. Он наклонился и стал целовать ее тело. Поцелуи были нежными и горячими. Для его губ и пальцев не существовало запретных мест. Ее же пальцы все еще сжимались в кулаки, а зубы нервно постукивали.

– Успокойся, – прошептал он. – Не думай ни о чем.

Мария послушно пыталась расслабиться и ответить на его ласки. Но смущала нагота. Мужчина тяжело дышал, и вдруг она услышала низкий, горловой звук, почти рычание. В испуге отпрянув, с ужасом увидела в его глазах первобытную страсть. Конрад подхватил ее на руки и опустил на кровать.

– Подожди, милая, – хрипло выговорил он, – Подожди минутку.

Он отвернулся, предоставив Марии несколько драгоценных мгновений, чтобы прийти в себя. Она стыдливо забралась под простыни. Кровать была огромная. Интересно, он всех своих женщин приводит сюда?

Беспорядочные мысли не подсказывали выхода. То возникало категорическое «нет», то приходило понимание, что для «нет» уже поздно. Сегодня ей предстоит узнать что-то важное о себе, да и о жизни вообще. Сегодня или никогда!

Смотреть, как мужчина раздевается, она не могла. Натянула простыни до самого подбородка и отвернулась. Услышала: открылся и вновь был задвинут ящик. Обнаженное тело опустилось рядом с ней.

Ее желание остаться под простыней вызвало улыбку.

– Скромница моя, – прошептал он. – Не бойся.

Рука скользнула под простыню, осторожно сдвигая легкий покров с женского тела.

– Свет! Выключи свет!

– Но я хочу видеть тебя.

– Нет! Выключи! Выключи!

В голосе прозвучала чуть ли не истерическая нотка. Конрад повиновался. Приподнявшись на локте, внимательно взглянул на нее, а потом выключил настольную лампу.

Она отпустила край простыни – свою последнюю защиту, и попыталась расслабиться, предоставив мужчине делать то, что он хочет.

Мария лежала на спине, отрешенно глядя в потолок и чувствуя напряженность, как и тогда, когда он попытался овладеть ею. Только теперь и сердце было словно кусок льда. Это ужасно! Ничего страшнее она в жизни не испытывала. Еще хуже, чем опасалась.

Конрад был нежен и терпелив. Потребовав выключить свет, она совершила ужасную ошибку. Когда он касался ее, невольно вспоминался Майк, и тело непроизвольно напрягалось. Подсознательно она ожидала боли, хотелось избежать любых прикосновений. Конрад целовал ее, шептал ласковые слова, но она была слишком напугана, чтобы что-либо осознавать.

– Расслабься, моя хорошая.

Она повиновалась, потому что все-таки хотела его. Но тело отвыкло от интимных контактов. Она была настолько напряжена, настолько не готова к сексу, что Конрад, пытаясь овладеть ею, причинил боль. Ведь старался быть осторожным и чутким, но настолько загорелся сам, что не вытерпел и с силой вошел в нее.

Она закричала. Целуя ее, он просил прощения, пытался успокоить.

– Прости меня, милая. Я не хотел сделать тебе больно. Я буду осторожен. Обними меня.

Но она с силой оттолкнула его.

– Нет! Оставь меня!

– Дорогая, прошу тебя…

– Не смей! Оставь меня!

Мария даже представить себе не могла, насколько отталкивающим окажется для нее этот опыт. Так и есть – секс всегда несет страх и боль. Даже с таким искушенным мужчиной. Значит, это ее вина. Фригидна, Майк был прав. Ей не суждено узнать наслаждение любви, о котором пишут в книжках, не суждено доставить радость мужчине. И себе тоже. Она обречена на одиночество. Потому что никогда, никогда в жизни не рискнет вновь пройти через это унижение! Она никогда не испытывала такого стыда, никогда так себя не презирала.

Слез не было, а они бы хоть немного расслабили. Конрад пытался утешить ее, но сдался и затих на другом краю постели. Часа через два, убедившись, что он спит, Мария поднялась и выскользнула из постели.

Шелковая сорочка лежала на ковре, словно серебристое озеро. Она подняла ее, надела. Когда глаза привыкли к темноте, прокралась к дверям. Осторожно прикрыв за собой дверь, выскользнула в коридор и в нерешительности остановилась, не зная, что делать дальше. Прошла, осторожно ступая босыми ногами, в гостиную, и только здесь осмелилась зажечь свет. Дрожащими руками открыла бар и налила себе полный бокал. Даже не взглянув на этикетку. Когда она опрокинула бокал, поняла – коньяк. Огненная жидкость обожгла горло, и тепло стало медленно растекаться по телу. Вскоре дрожь прошла, сознание затуманилось, напряжение понемногу улеглось.

Только сейчас появились слезы. Открыв застекленную дверь, Мария вышла на веранду и, прислонившись к стене, дала волю рыданиям. Она оплакивала то, что могло бы случиться, но теперь не случится уже никогда. Мария понимала, что между мужчиной и женщиной бывает что-то ей неведомое. Она плакала не потому, что лишилась чего-то, а потому, что никогда этого «чего-то» не знала и теперь не узнает. Одинокая сейчас, останется одинокой навсегда.

Тоска заполонила душу. Но вдруг женщина осознала, что вдали уже давно слышится какой-то неясный гул, похожий на отдаленный рокот летящего самолета. На мгновение все смолкло, потом шум послышался вновь, на этот раз ближе и отчетливее. Она подняла отяжелевшую голову и смотрела туда, откуда доносился гул. Неожиданно молния озарила дальние холмы, а следом донесся раскат грома. Гроза!

Коньяк разгорячил кровь. Мария спустилась в чем была на лужайку. Гроза стремительно приближалась. Теперь отчетливо были видны не только вспышки света, но и ослепительные пульсирующие зигзаги молний, которые, казалось, прорезали темные холмы. Раскаты грома стали оглушительными. Гроза не пугала, а завораживала. Все несчастья и разочарования отступили перед величественной картиной бушующей стихии.