Пульс - читать онлайн книгу. Автор: Джулиан Барнс cтр.№ 12

Чувствуя себя виноватой, она дольше обычного задержала Джейн в объятиях на стоянке такси у Паддингтонского вокзала.

— Собираешься на фуршет в честь «Писателей года»? Это в «Хэтчардсе».

— В прошлом сезоне я сама была «Писателем года». А в этом — «Забытый писатель».

— Не выжимай слезу, Джейн. Раз ты не собираешься, я тоже не пойду. — Алиса говорила твердо, но не исключала для себя возможности передумать.

— Итак, куда мы едем в следующий раз?

— В Эдинбург, правильно?

— Кажется, да. Твое такси, садись.

— Счастливо, напарница. Ты лучше всех.

— Ты тоже.

Они повторно расцеловались.

Вечером, сварив яйцо вкрутую, Алиса поймала себя на том, что от новостей культуры ее мысли плавно переходят к Дереку. Прохиндей был редкостный, но пылал к ней такой страстью, что все остальное перед этим меркло. И что характерно: Джейн вроде не возражала; обиды начались много позже. Алиса стала искать этому объяснения: то ли у Джейн был какой-то выверт, то ли просто время взяло свое; но ответа не было, и она вернулась к газете.

А в это время на другом конце Лондона Джейн сидела перед телевизором и отщипывала прямо пальцами кусочки сыра и подсушенного хлеба, роняя крошки куда попало. Винный бокал так и норовил выскользнуть из руки. Политическая деятельница из Европы, выступавшая в новостях, напомнила ей Алису, и она задумалась об их многолетней дружбе и о том, как на сцене Алиса вечно перетягивала одеяло на себя, а она не возражала. Почему так повелось: то ли покорность у нее в крови, то ли она решила, что это на руку ей самой? Не в пример Алисе, она без утайки признавалась в своих слабостях. Что ж, вероятно, настало время признаться и в своей недостаточной начитанности. Прямо в Эдинбурге и покаяться. Выступление обещало быть интересным. Хотелось бы, чтобы такие разъезды продолжались до тех пор, пока… что такое? На месте экрана возникло видение: она, не доехав до дому, падает замертво в полупустом вагоне. Что в таких случаях делает машинист? Останавливает поезд — в том же Суиндоне — и вызывает санитарный транспорт или же просто сажает труп на сиденье, будто человек уснул или напился, и ведет состав дальше, в Лондон? Но кто-то же должен составить акт. А если это произошло в пути, что напишут в графе «место смерти»? Ей вдруг захотелось срочно убедиться, что Алиса в такой ситуации ее не бросит. Она покосилась на телефон, пытаясь догадаться, чем та сейчас занята. Но вслед за тем она представила себе, как Алиса, прежде чем дать ответ, выдержит короткую, неодобрительную паузу, подразумевающую, что подруга несчастна, экзальтированна и не способна справиться с лишним весом. Джейн вздохнула, потянулась за пультом и переключила канал.

В середине февраля стояла такая погода, которая недвусмысленно напоминала британцам, почему многие их соотечественники склоняются к эмиграции. Начиная с октября беспрерывно шел снег, хмурое небо отливало алюминием, в теленовостях сообщали о ливневых паводках, когда детей буквально смывало водой, а стариков эвакуировали на лодках. Мы уже обсудили такие темы, как сезонная депрессия, кредитный кризис, рост безработицы и вероятность повышения социальной напряженности.

— Я считаю, это неизбежно, поскольку иностранные предприятия, действующие на территории Великобритании, завозят сюда рабочую силу из-за рубежа, тогда как в стране полно безработных.

— А по моему убеждению, в Европе работает больше британцев, нежели у нас — европейцев.

— Вы видели, как этот рабочий-итальянец показал репортерам «фак»?

— Если все иммигранты последуют его примеру, я буду обеими руками голосовать за приток рабочей силы из-за рубежа.

— Все, Фил, ей больше не наливать.

— Не хочу повторять вслед за нашим премьер-министром или правыми газетами, которых мы не читаем, но сейчас, по-моему, рабочие места в Великобритании следует предоставлять в первую очередь британцам.

— А европейское вино следует наливать женам британцев.

— Это non sequitur [2] .

— Это застольный sequitur, что в принципе одно и то же.

— На правах иммигранта…

— Прошу тишины! Слово представителю нашей бывшей колонии.

— Помню, как у вас, ребята, кипели споры, нужно ли соглашаться на введение единой валюты. А я уже тогда думал: тоже мне, нашли проблему. Только что я побывал в Италии, где пользовался единой валютой — имя ей «Мастер-кард».

— Если войти в зону евро, фунт сразу упадет.

— Скажешь тоже — в зону евро…

— Шутка.

— У вас паспорта такого же цвета. Почему бы вам не отвлечься от мелочей и не признать себя европейцами?

— Да потому, что тогда мы лишимся возможности рассказывать анекдоты про иностранцев.

— А это, как ни крути, одна из главных британских традиций.

— Послушайте, вот приезжаешь в любой европейский город и видишь: магазины-то почти везде одинаковы. Иногда даже перестаешь понимать, в какую страну тебя занесло. Внутренних границ фактически не существует. На смену деньгам пришли кредитки, а на смену всему остальному — интернет. Кроме того, сейчас многие говорят по-английски, что значительно упрощает дело. Так зачем же идти против течения?

— Идти против течения — это еще одна типично британская черта.

— Как и двуличие.

— Ох, только не дай ей начать все сначала. Ты уже до смерти заездила своего конька в прошлый раз, дорогая.

— Разве?

— Кто оседлал любимого конька, тот погоняет застывшую метафору.

— Кстати, в чем различие между метафорой и сравнением?

— Апельсиновый джем.

— Кто из вас двоих поведет машину?

— Вы уже сделали заготовки?

— Знаете, в магазине я всегда приглядываюсь к севильским апельсинам, но в итоге никогда их не покупаю.

— А ведь это едва ли не последний по-настоящему сезонный продукт. Пусть бы мир вспомнил: каждому овощу свое время.

— Еще не хватало. Кому охота всю зиму давиться репой и брюквой?

— В годы моего детства у нас в кухне стоял большой такой сервант, с глубокими выдвижными ящиками внизу, и раз в год они вдруг заполнялись банками джема. Как по волшебству. Я никогда не видел, чтобы мама его варила. Прибегаешь из школы домой, чуешь такой аромат, бросаешься к серванту — а там полно банок. Еще теплые. И на каждой наклейка. Считалось, что этих заготовок должно хватить на весь год.

— Фил, друг мой! Это все, конечно, трогательно до слез. Не в те ли времена ты по выходным запихивал в ботинки газетную бумагу и тащился подрабатывать на заводе?