Письма из Лондона - читать онлайн книгу. Автор: Джулиан Барнс cтр.№ 42

Пока продолжалась вся эта катавасия, результаты Гленды (мы именно так все это стали воспринимать) все откладывались и откладывались, сначала с 1.30 ночи до 1.50, потом до 2.20, потом до 2.50, и вот уже заправленные кофеином остатки прессы начали дергаться насчет дедлайнов. Тем временем, по мере увеличения количества обработанных результатов, преимущество тори продолжало расти: один, два, девять — пока, к трем часам, оно не достигло двузначных чисел. Хампстед и Хайгейт, двадцать четвертый в списке главных лейбористских колеблющихся округов, на тот момент представлял исключительно интерес местного характера; он не мог сдержать безжалостное наступление тори. В здании царила атмосфера несколько подыссякшего возбуждения, и тут в 3.15 уполномоченный по выборам наконец вывел восьмерых кандидатов на сцену, чтобы объявить результаты. Они выстроились в шеренгу перед большим черным занавесом, единственное украшение — громадная, словно позаимствованная в бюро ритуальных услуг ваза с белыми цветами: лилиями, гвоздиками и хризантемами. Гленда Джексон была одета так же, как и в Сент-Эндрю, Фрогнал, плюс веточка красной розы на левом лацкане. Капитан Ризз щеголял в красно-желтом цилиндре, красной, расшитой аксельбантами венгерке с длинными полами и в темных очках. Называя имена кандидатов в алфавитном порядке, уполномоченный по выборам огласил результаты подсчета голосов. Партия Зеленых получила 594, Ассоциация Избирателей Радужного Ковчега — 44, похоронив для Хампстеда перспективу обзавестись собственной валютой. Гленда Мей Джексон получила 19 193 голоса, Оливер Летвин семнадцать тысяч… Более точная цифра (753, если уж на то пошло) была заглушена диким ревом, и в этом момент Гленда выступила вперед и сделала любопытный жест: она вскинула руку, без мужской, впрочем, агрессивности, и прижала пальцы к ладони так, чтобы это не выглядело кулаком. Что-то вроде умеренно-левого триумфального приветствия, надо полагать.

Затем объявили прочие результаты. Либерал-демократ получил 4765 — падение почти на 50 процентов, и доказательство, что идея тактического голосования не пошла ему впрок. Капитан Ризз набрал всего 33 голоса, а Чарльз «Шалопай» Уилсон, имя которого было встречено из зала радостным воплем «Давай, Шалопай!», получил всего 44. Серьезный тройной раскол в Радужной Партии (которая в 1987 году насчитала 137 сторонников) вывел представителя Партии Законов Природы, человека в откровенно аполитичном белом костюме, на пятую позицию, с 86 голосами. Кандидаты произнесли короткие речи. Гленда Джексон сказала: «Никогда еще в лейбористской партии не нуждались так, как сейчас». Оливер Летвин утешил своих сторонников традиционным замечанием: «Это место лейбористы получили взаймы — надо полагать, не слишком надолго»; но prima facie [87] цифры особого энтузиазма не внушали. Если обычно Хампстед и Хайгейт колеблется примерно на уровне в половину среднего по стране, то Гленда Джексон добилась вчетверо больше того, что ожидалось. Кандидат Зеленых, произнеся свою речь, вручил новоиспеченному члену парламента бутылку шампанского, втом смысле, что ей следует быть шампанским социалистом; тут он прозевал напрашивавшуюся шутку, не попросив ее переработать бутылку и использовать ее повторно. Затем кандидаты стали расходиться, и тут мы увидели — маленькая реализация метафоры — Гленду Джексон, покидающую рампу и вступающую в политическую жизнь.

К обеду в пятницу, даже и при том, что кое-какие результаты по Ольстеру [88] оставались еще необъявленными, джон - мэйджоровское большинство выросло до сравнительно недурных — а если вспомнить все прогнозы, так и до неправдоподобно огромных — размеров: двадцати одного. На самом деле еще больше, учитывая вялый интерес Ольстерских юнионистов [89] к лондонской политике, так что мистеру Мэйджору не придется излишне тревожиться, когда парламентарии-заднескамеечники застревают в пробках по дороге к голосованию или принимаются жаловаться на боли в груди. Премьер-министр сможет безмятежно пережить несколько потерь на дополнительных выборах и властвовать без особой угрозы со стороны парламента до пяти лет. И даже угроза Эндрю Ллойда Уэббера уехать из страны в случае победы лейбористов не убедила достаточное количество людей проголосовать за Нила Киннока.

Лейбористские оптимисты указывали на то, что им нужно было пошатнуть пропорции 1945 года, чтобы низложить тори, и что уменьшение консервативного большинства со 101 до 21 — это колоссальное достижение. Лейбористы почти вскарабкались на гору; еще самую малость, последний рывок — и они наверняка окажутся на вершине. Однако всем этим утешительным доводам не хватает убедительности. Помимо всего прочего, в следующий раз гора вырастет еще выше. К следующим всеобщим выборам будут проведены в жизнь рекомендации Комиссии по разметке округов, согласно которым размер и форма многих избирательных округов будут подвергнуты корректировке. Результатом эти изменений, как принято считать, станет переход в руки к тори от пятнадцати до двадцати дополнительных мест без каких-либо усилий с их стороны.

Так что положение, в котором оказались лейбористы, весьма безотрадно. При том, что партия потратила уже восемь лет на внутреннюю реорганизацию под руководством Нила Киннока — запретив слово «социализм», изгнав левых экстремистов, приняв свободный рынок и принцип ядерного сдерживания, ослабив явные связи с профсоюзами; при том, что партийное руководство только что на ушах не стоит, лишь бы приманить потенциального избирателя, запуганного предыдущими лейбористскими идеями; при том, что, разряженные словно банкиры и настроенные проевропейски, они рекламируют себя как более симпатичную, более чувствительную к социальным проблемам версию тори; при том, что они провели превосходную кампанию, хорошо организованную и получившую хорошую прессу; при том, что выборы наступили для них в правильное время, на самой низкой точке рецессии, а партия тори — это сплошные старые хрычи и мракобесы, которых, кажется, только ткни, и из них песок посыплется; при том, что все опросы и все аналитики сходились на том, что у лейбористов наконец-то появится реальная власть; и при том, что в результате, несмотря на прогресс по количеству мест, лейбористы завоевывают всего 35 процентов избирателей, а положение консерваторов с их 43 процентами столь же прочно, как пять лет назад, — в этом случае возникает вопрос: а не стала ли лейбористская партия невыбираемой? Или по крайней мере невыбираемой при нынешней системе. Может быть, переметнуться на Плутовство Падди — единственно верное решение? После чего мы утыкаемся носом во вторую горькую правду: чтобы изменить избирательную систему на новую, которая подходит тебе лучше, сначала нужно прийти к власти при старой системе. То есть то самое, на что лейбористы, похоже, неспособны.