— Хорошо. Я и сам считаю, пора их
приструнить. Я ведь просил секретаря общины приглядывать за Саушкиным… гнилая
оказалась семейка.
— Надо было настаивать на семи
годах, — сказал Гесер. — Ты слишком легко согласился на пять.
— Что поделать, уже договорились. —
Завулон выпустил клуб дыма. Спросил меня: — Антон, а ты не заглядывал к
Геннадию после гибели Кости?
— Нет, — ответил я.
— Что ж так? На правах бывшего друга и
соседа… ай-ай-ай…
Я не стал отвечать. Это восемь лет назад я бы
сорвался.
— С этим решили, — сказал Гесер.
Поморщился, глядя в коридор: там принялись выносить тела. На весь подъезд
сейчас наведено какое-нибудь легкое заклинание, начисто отбивающее у жителей
желание выглядывать за дверь или смотреть в окно. Впрочем, судя по тому, что на
вопли соседки никто не вышел, тут и без того живут на зависть нелюбопытные
люди.
Мне все труднее и труднее их любить. С этим
надо что-то делать.
— Что еще? — спросил Завулон. —
Насчет помощи в поимке Саушкина — никаких вопросов. Мои уже ловят. Вот только,
боюсь, могут доставить в разобранном виде…
— Ты плохо выглядишь, Завулон, —
неожиданно сказал Гесер. — Пойди в ванную, умойся.
— Да? — с любопытством произнес
Завулон. — Ну, раз просишь…
Он поднялся, остановился на миг в дверях,
пропуская двух дозорных, которые несли на носилках запакованный в пластиковые
мешки полуразложившийся труп. Помимо крови, в человеке очень много воды. Если
оставить обескровленное тело разлагаться в пластиковом коконе… результат крайне
неприятный.
Впрочем, Завулона это зрелище не ужаснуло.
— Пардон, мадам, — произнес он,
пропуская останки. И бодро двинулся в ванную.
— Там и женщины были? — спросил
Гесер.
— Были, — кратко ответила Ольга.
Гесер не стал больше ничего уточнять. Кажется,
даже у нашего железного старика сдали нервы.
А ребята, которые сейчас выносят трупы, ночью
напьются в хлам. И пусть это нарушение всех правил, но я им мешать не стану.
Лучше сам выйду на дежурство.
Завулон вернулся через минуту. Лицо у него
было мокрое.
— Полотенце грязное, так обсохну, —
с улыбкой сообщил он. — Ну?
— Твое мнение? — спросил Гесер.
— Была у меня одна знакомая, любила к
Новому году на зеркалах зубной пастой елочку рисовать. Ну и надписи:
«Поздравляю с Новым годом!» И цифирки.
— Очень смешно, — брезгливо сказал
Гесер. — Ты что-нибудь слышал о такой структуре?
— О «Последнем Дозоре»? — Завулон
четко выделил интонацией заглавные буквы. — Дорогой мой враг, даже среди
Темных есть масса сект, группировок и просто клубов по интересам, о которых я
никогда не слышал. Есть и те, о которых слышал. А уж какие названия
встречаются! «Дети Ночи», «Дозорные полной Луны», «Сыны Ветра». Кстати,
припоминаю одну компанию детишек, человеческих детишек, а не Иных, которые
любят играть в вампиров. Может, привести их сюда? Чтобы поняли — вампир вовсе
не импозантный джентльмен в черном плаще, увлекающий красоток в древний замок.
Все вовсе не так готично…
— Завулон. Ты слышал что-нибудь о
«Последнем Дозоре»?
— Нет.
— Городецкий высказал
предположение… — Гесер посмотрел на меня. — Что так называет себя
троица Иных, пытавшаяся достать артефакт в Эдинбурге. Темный, Инквизитор и
Светлый.
— Темный — Саушкин, Инквизитор —
Эдгар. — Завулон кивнул. — А кто Светлый?
— Не знаю. Мы проверили всех Высших, они
чисты.
— Ну так и Саушкин не был Высшим… —
Завулон пожал плечами. — Хотя… вампирам это проще. А вот что с Эдгаром?
Городецкий?
— У меня не было времени досконально
изучать его ауру, — ответил я. — Шел бой… К тому же он был увешан
амулетами с ног до головы. Мне бы минут пять в спокойной обстановке, я бы все
про него знал…
— И все-таки? — настаивал
Завулон. — Я знаю, что происходило на плато демонов. В общих чертах. Так
что рассказывай.
— В бою он вел себя как Высший, —
признал я, посмотрев на неохотно кивнувшего Гесера. — Нас было трое… Ну,
двое, если не считать Афанди, хотя он тоже старался как мог. У нас был комплект
защитных амулетов от Гесера, все очень хорошо подобраны. Он нам практически не
уступал. Я даже думаю, что он мог бы и продолжить бой, и даже имел бы шанс
победить. Но когда Рустам ушел, у Эдгара пропала необходимость драться.
— Значит, мы имеем Иного, сумевшего
поднять свой уровень, — сказал Завулон. — Что и требовалось доказать.
Гесер, дорогой, ты не думаешь, что Инквизиция все-таки успела добыть «Фуаран»?
— Нет, — твердо сказал Гесер.
— Если бы уцелел Костя, — рассуждал
Завулон вслух, — то мы могли бы предположить, что он запомнил рецепты
«Фуаран». И сумел создать какое-то… э… подобие книги. Может быть, не с такой
силой, но все-таки способное подтянуть Эдгара на Высший уровень. Тогда и
какой-то Светлый мог подвергнуться той же процедуре.
— И тогда мы можем подозревать любого
Светлого, — подытожил Гесер. — К счастью для нас, Костя мертв и секрет
«Фуарана» никому открыть не мог.
— У него не было времени поделиться
содержимым книги с отцом?
— Нет, — твердо сказал Гесер. —
Это же чародейская книга. Ее не перескажешь по телефону, не сфотографируешь.
— Жаль, хорошая идея пропадает. —
Завулон прищелкнул пальцами. — Мне тут одна ведьмочка показала, есть такая
штука в мобильных телефонах, ММС-сообщения называется! Можно передать
фотографию по телефону.
Вначале я подумал, что это опять какая-то
острота. Завулон, с умным лицом рассуждающий о ММС-сообщениях, которыми бодро
обмениваются детишки на уроках, выглядел очень комично.
А потом я понял — это всерьез. Я просто иногда
забываю, насколько они стары. Для Завулона мобильный — та же магия.
— К счастью, это невозможно, —
сказал Гесер. — Он мог бы что-то запомнить и восстановить… да нет, чушь.
Даже это невозможно. Природа вампира отличается от природы ведьмы. Воссоздать
«Фуаран», пусть даже в ослабленном виде, смогла бы только опытная ведьма…
Я посмотрел на Гесера. И спросил:
— Борис Игнатьевич, скажите… А ведьма
может стать Светлой?