Даже в полусне я болезненно скривился от
собственной мысли. Это что же значит, я стал думать, как полноценный Иной? Есть
Иные, а есть люди — они второго сорта. Им никогда не войти в Сумрак, они не
проживут больше сотни лет. Ничего не поделаешь…
Да, я стал думать именно так. Найти хорошего
человека с задатками Иного, привлечь его на свою сторону — это радость. Но
делать Иными всех подряд — мальчишество, опасная и безответственная блажь.
Есть повод для гордости. Мне не потребовалось
и десятка лет, чтобы окончательно перестать быть человеком.
Утро для меня началось с постижения тайн
душевой кабины. Разум победил бездушное железо, я вымылся, и даже под музыку, а
потом соорудил себе завтрак из сухариков, колбасы и йогурта. При свете солнца у
меня поднялось настроение, я уселся на подоконник и позавтракал с видом на
Москву-реку. Почему-то вспомнилось, как Костя признался, что вампиры не могут
смотреть на солнце. Солнечный свет их вовсе не обжигает, но становится
неприятным.
Однако вдаваться в печальные размышления о
судьбе моих старых знакомых не было времени. Надо было искать… кого?
Иного-предателя? Для этого у меня не самая лучшая позиция. Его
клиента-человека? Долгое и муторное дело.
Хорошо, решил я. Будем действовать по строгим
законам классического детектива. Что у нас есть? А есть у нас улика. Письмо,
отправленное из «Ассоли». Что это нам дает? Ничего не дает. Разве что
кто-нибудь видел, как три дня назад отправляли письмо. Мало шансов, что
вспомнят, конечно…
Какой же я дурак! Я даже хлопнул себя по лбу.
Разумеется, Иному забыть о современной технике не зазорно, не любят Иные
сложную технику. Но я-то железячник!
Территория «Ассоли» вся контролируется
видеокамерами!
Я надел костюм и повязал галстук. Сбрызнулся
одеколоном, который мне вчера выбрал Игнат. Опустил телефон во внутренний
карман… «мобильники на поясе носят мальчишки и продавцы!», как поучал меня
вчера Гесер.
Мобильник тоже был новый, непривычный. В нем
имелись какие-то игры, встроенный плеер, диктофон и прочая, совершенно ненужная
в телефоне ерунда.
Внизу, у охраны, я узнал, где располагается
собственное почтовое отделение «Ассоли». Отправился туда — почта работала. В
уютном зале скучали три девочки-сотрудницы, стоял там и тот самый почтовый ящик,
в который опустили письмо.
Под потолком поблескивали глазки видеокамер.
Все-таки не помешали бы нам
профессионалы-следователи. Им бы сразу пришла эта мысль.
Я купил открытку — цыпленок, прыгающий в лотке
инкубатора, и готовая надпись: «Скучаю по семье!» Не очень-то весело, но я все
равно не помнил почтового адреса деревни, где отдыхала моя семья. Так что
открытку, злорадно улыбаясь, я отправил домой Гесеру — его адрес мне был
известен.
Поболтав немножко с девчонками — работа в
таком элитном доме и без того обязывала их быть вежливыми, но ко всему они еще
и скучали, — я вышел из почтового отделения.
И направился в отделение охраны на первом
этаже.
Имей я право воспользоваться способностями
Иного, я бы просто внушил охране симпатию к себе и получил доступ ко всем
видеозаписям. Но демаскироваться я не мог. И потому решил воспользоваться
универсальным источником симпатии — деньгами.
Из выданной мне суммы я набрал рублями сотню
долларов — ну куда уж больше, верно? Зашел в дежурку — там скучал молодой
парень в строгой форме.
— День добрый! — приветствовал я его,
лучезарно улыбаясь.
Всем своим видом охранник изобразил полную
солидарность с моим мнением о сегодняшнем дне. Я покосился на мониторы перед
ним — туда шло изображение не менее чем с десятка телекамер. И наверняка он
может вызвать повтор любого момента. Если изображение пишется на винчестер (а
куда же еще?), то запись трехдневной давности могли еще не перевести в архив.
— У меня проблема, — сообщил я. — Мне вчера
пришло забавное письмо… — я подмигнул, — от какой-то девицы. Она здесь и живет,
как я понимаю.
— Письмо с угрозами? — насторожился охранник.
— Нет-нет! — запротестовал я. — Наоборот… Но
таинственная незнакомка пытается сохранить инкогнито. Можно было бы посмотреть,
кто три дня назад отправлял с почты письма?
Охранник задумался.
И тут я все испортил. Положил деньги на столик
и сказал с улыбкой:
— Я был бы вам очень благодарен…
Парень сразу окаменел. Кажется, что-то нажал
ногой.
И через десять секунд двое его коллег, очень
вежливых, что смешно выглядело при их габаритах, настоятельно предложили мне
пройти к начальству.
Все-таки есть разница, и серьезная, между
общением с государственными чиновниками и частной охранной фирмой…
Интересно было проверить, поведут ли меня к
начальству силой. Все-таки это не милиция. Но я предпочел не накалять
обстановку и подчинился конвою в штатском.
Начальник охраны, человек уже в летах и явно
вышедший из органов, смотрел на меня с укоризной.
— Что же вы, господин Городецкий… — крутя в
пальцах мою карточку-пропуск на территорию «Ассоли», сказал он. — Словно в
госконторе себя ведете, уж простите за выражение…
У меня возникло ощущение, что ему очень
хочется сломать мой пропуск, вызвать охрану и велеть выгнать меня за элитную
территорию.
Очень хотелось извиниться и сказать, что я
больше не буду. Тем более, что мне на самом деле было стыдно.
Вот только это было желание Светлого мага
Антона Городецкого, а не владельца небольшой фирмы по торговле молочными
продуктами господина А.Городецкого.
— Что, собственно говоря, произошло? — спросил
я. — Если моя просьба невыполнима, так бы и сказали.
— А зачем деньги? — спросил начальник охраны.
— Какие деньги? — удивился я. — А… ваш
сотрудник решил, что я ему предлагаю деньги?
Начальник охраны улыбнулся.
— Ни в коем случае! — твердо сказал я. — Полез
в карман за носовым платком. Аллергия меня сегодня одолела. А в кармане всякая
мелочь валялась, вот и выложил… но даже высморкаться не успел.
Кажется, я переборщил.
Начальник с каменным лицом протянул мне
карточку и очень вежливо сказал:
— Инцидент исчерпан. Как вы понимаете,
господин Городецкий, просмотр рабочих записей частными лицами запрещен.