Квинканкс. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Паллисер cтр.№ 29

— Джон, Джон — это после всего, что мы для тебя сделали!

Мне было над чем подумать, когда я делал попытки разобраться в событиях этого дня. Почему мистер Гилдерслив из кожи лез, чтобы выставить меня тяжелобольным и намекнуть на мою умственную неполноценность? Почему судья подхватил высказывания мистера Гилдерслива и стал именовать мистера Портьюса моим дядей? Что означали странные слова мистера Барбеллиона, мной услышанные? Неужели я совершил страшную ошибку, открыто отвергнув великодушное предложение семейства Эммы, и тем самым повинен в преступной неблагодарности?

По прибытии домой Эмма велела Фрэнку отнести меня в мою комнату и уложить в постель. Он так и сделал: снял с меня одежду, оставив меня в ночной сорочке (я успел, однако, утаить в кулаке соверен, полученный от мистера Портьюса). Уходя, он запер за собой дверь. Я поспешил, пока никто на нее не покусился, спрятать монету за подшитым краем сорочки.

Остаток дня я провел лежа в постели, без конца проворачивая в голове речи и поступки, свидетелями которых стал утром. Как мне хотелось вникнуть в юридические процедуры канцлерского суда — с тем чтобы хоть как-то разобраться в том, что там на самом деле происходило. Мне вспомнился Генри. Узнал он меня или нет? Интересно, что он делал в суде — быть может, он изучает право? Если так, то он сумел бы объяснить некоторые загадки: почему Портьюсы так были заинтересованы предъявить меня суду? И почему такая важность придавалась обстоятельствам кончины моей матушки?

Мало-помалу в душу ко мне закралось некое подозрение: оно объясняло столь многое, что, оглядывая мысленно сцену в суде и пробуя истолковать ее в свете этой гипотезы, я без труда находил место каждой детали, словно удачно складывал головоломку. Эта гипотеза выглядела такой невероятной, такой крамольной, что меня пугало само ее возникновение. Как только мне могло нечто подобное взбрести на ум! Наверное, я еще не настолько здоров, как мне бы того хотелось.

Вновь сцена действия — парадная гостиная дома 27 на Голден-Сквер. Миссис Фортисквинс принимает посетителя, которому сердито выговаривает:

— Что бы мне раньше об этом узнать! Последствия могут быть хуже некуда.

— Вам следовало мне доверять. Расскажите мне все с самого начала.

— Доверять вам! Чего ради я, мистер Сансью, должна вам доверять, если ваш совет обернулся для меня так скверно? Я потеряла все вложенные деньги — до последнего пенни.

— И я тоже! А кто не потерял? Перед Рождеством даже Английский банк едва-едва не закрылся!

— Все это расчудесно, однако не вы, а я разорена благодаря тем самым акциям Квинтарда и Мимприсса, которые вы мне навязали!

— Только потому, дражайшая мадам, что мне самому не на что было их купить: у меня в карманах уже было пусто! Иначе бы я увяз точно так же. Меня убедили в их надежности лица, которым я полностью доверяю. Признаться честно, я теперь понимаю, что меня обманули, но что поделаешь. С вами, миссис Фортисквинс, я был совершенно откровенен, чего нельзя сказать о вас. Вы многое от меня утаили. А двуличия я не терплю.

Залившись краской от возмущения, вдова надменно бросает:

— Будьте добры объясниться.

— Недавно мне стало известно, что мальчика выследили на пути в Барнардз-Инн, — заявляет юрист. — Не изображайте невинность, миссис Фортисквинс. Я знаю, что Генри Беллринджер проживает именно там!

— Выследили? Кто же за ним следил?

— Хм-хм, коль скоро у вас есть от меня секреты, позвольте мне держать при себе мои. Итак, что вы от меня скрываете?

— Ровно ничего. Это простое совпадение, вот и все. Довольно необычное, однако несущественное.

— Видите ли, мадам, — настаивает мистер Сансью, — в простые совпадения я не верю. Есть тайные нити, которые связывают вас с мальчиком, стариком Клоудиром и Беллринджером: до конца они мне непонятны, хотя я осведомлен более, нежели вы предполагаете. — Миссис Фортисквинс принимает высокомерный вид, но юрист словно не замечает этого: — Да-да. Видите ли, когда вы предупредили, чтобы в разговоре с этим очаровательным старым джентльменом я о нашем с вами знакомстве не упоминал, меня это насторожило: наверняка, решил я, между вами существует какая-то связь. Я предположил, что это жалкое создание, Валльями, сможет этот вопрос прояснить. Я сумел оказать ему услугу, а взамен он постарался предоставить мне искомые сведения. Я только что с ним виделся, и он был чрезвычайно разговорчив. Чрезвычайно — даже более чем.

Леди не сводит с юриста глаз, полных холодной ярости.

— Не сомневаюсь, вы не прочь узнать, что именно он мне сообщил. — Не дождавшись ответа, юрист продолжает: — Прежде всего Валльями уведомил меня, что его хозяин поручил ему за мной следить. Следовательно, он знает о нашей с вами связи — и знает уже не первый день.

Миссис Фортисквинс, издав легкий вскрик, прикрывает рот рукой.

— Я опасался, что это известие повергнет вас в смятение, — спокойно говорит юрист. — Валльями, должен признаться, раскрыл мне и причину этого. Мне известна вся история, миссис Фортисквинс. Всякие сомнения относительно мотивов, которыми вы руководствуетесь, теперь для меня развеяны.

Миссис Фортисквинс вперяет в юриста столь свирепый взгляд, что тот вынужден наконец потупиться.

— Вам нужно было рассказать об этом раньше. Вам следовало мне доверять. И даже сейчас — для нас еще не поздно прийти к новому взаимопониманию.

Молодая вдова окидывает юриста изучающим взором.

Вечером, в обычный для моего ужина час, замок неожиданно щелкнул — ив дверях показалась Эмма с подносом. Ее приход меня удивил: с тех пор, как силы мои восстановились, еду мне всегда приносила Эллен. Эмма, улыбнувшись мне прежней улыбкой, поставила поднос на столик и села рядом на стул.

— Джон, — заговорила она, когда я принялся за крепкий бараний бульон, — мои родители очень обижены, но я их убедила, что твои слова вызваны болезнью, от которой ты еще не совсем оправился. — Она ждала от меня ответа, но я промолчал. — И, пока ты спал, приходил мистер Гилдерслив сообщить, что после нашего ухода суд постановил поручить опекунство над тобой моему отцу. И теперь ты в самом деле — мой брат. Разве это не чудесно?

Я, не глядя на Эмму, кивнул и отложил ложку: аппетита у меня почти не было.

Эмма, заметив это, принялась меня уговаривать:

— Тебе нужно непременно поесть еще хоть немного.

Я отодвинул чашку в сторону.

— Да ты и половины не съел! — воскликнула Эмма, подвинув поднос ко мне. — Ты должен питаться, чтобы поправиться и окрепнуть.

— Я больше не могу.

Эмма села ко мне на край постели и взяла чашку.

— Давай я тебя покормлю с ложечки, как в самый первый раз, когда ты у нас оказался. Помнишь, какой ты был тогда беспомощный?