— Не могу. У меня другое задание.
Внизу в подъезде хлопнула дверь, застучали
шаги.
Лифтом боевики пренебрегли.
— Я не хочу! — Егор схватился за дверь, будто
решил закрыться. — Я им не верю!
— Или ты доверяешь всему Ночному Дозору, или
не доверяешь никому, — жестко отрезал я. — Мы не супермены-одиночки в
красно-синих плащах. Мы наемные работники. Полиция сумеречного мира. Мои слова
— слова Ночного Дозора.
— А кто они? — мальчик уже сдавался. — Маги?
— Да. Только узкоспециализированные.
Внизу, на изгибе лестницы, появилась Тигренок.
— Привет, малыши! — жизнерадостно воскликнула
девушка, одним прыжком преодолевая пролет.
Прыжок был нечеловеческий.
Егор даже съежился и отступил, настороженно
глядя на Тигренка.
Я покачал головой — девушка явно балансировала
на грани трансформации. Ей это нравилось, а сейчас к тому же имелись все
основания порезвиться.
— Как там? — спросил я.
Тигренок шумно вздохнула, потом улыбнулась:
— Ой… весело. Все в панике. Иди, тебя ждут,
Антошка… А ты мой подопечный, да?
Мальчишка молчал, разглядывая ее.
Честно говоря, шеф сделал прекрасный выбор,
послав на охрану именно Тигренка. Она внушала доверие и симпатию любому, от
детей до стариков.
Говорят, даже темные иногда подкупались на ее
поведение. Впрочем, они-то как раз были не правы…
— Я не подопечный, — ответил, наконец,
мальчик. — Меня Егор зовут.
— А я Тигренок, — девушка уже вошла в
квартиру, дружелюбно обняла мальчишку за плечи. — Давай, показывай плацдарм!
Начнем готовить оборону!
Я пошел вниз, на ходу качая головой. Минут
через пять Тигренок будет демонстрировать мальчику, за что получила свое имя.
— Привет, — буркнул идущий навстречу Медведь.
— Привет, — мы обменялись короткими
рукопожатиями.
Из всех сотрудников Дозора Медведь вызывал у
меня самые странные и смешанные эмоции.
Медведь был чуть выше среднего роста, крепкий,
и с совершенно непроницаемым лицом. Говорить много не любил, как он проводит
нерабочее время, где живет — не знал никто, кроме, разве что, Тигренка.
Ходили слухи, что он был даже не магом, а
оборотнем. Рассказывали, что вначале он работал в Дневном Дозоре, а потом, во
время какой-то миссии, вдруг перекинулся на нашу сторону. Все это была
полнейшая чушь, светлые не становятся темными, а темные не превращаются в
светлых.
Но что-то, порождающее невольную оторопь, в
Медведе крылось.
— Машина тебя ждет, — не останавливаясь,
сказал оперативник. — Водитель — ас. Доедешь с ветерком.
Медведь чуть заикался, и потому строил
короткие фразы. Он не спешил, Тигренок уже заступила на дежурство. А вот мне
медлить не стоило.
— Там тяжело? — ускоряя шаг спросил я. Сверху
донеслось:
— Там уже никак.
Перепрыгивая через ступеньки, я выскочил из
подъезда. Машина и впрямь стояла — я на миг залюбовался ей, приостановившись.
Роскошный темно-багровый «БМВ» последней
модели, с небрежно прилепленной на крыше мигалкой. Обе дверцы со стороны
подъезда были открыты, водитель, у которого под полой пиджака угадывалась
кобура, торопливо курил, высунувшись из машины. У задней дверцы стоял
совершенно монументального вида немолодой мужчина, в очень дорогом костюме, на
лацкане которого блестел депутатский значок, в расстегнутом пальто.
Мужчина говорил по сотовому:
— Да кто он такой? Когда смогу — приеду! Что?
Какие, твою мать, девки? Умом тронулся? Шагу ступить сами не можете?
Покосившись на меня, депутат не прощаясь
прервал разговор и полез в машину. Водитель жадно затянулся, откинул сигарету и
схватился за руль. Мотор мягко завыл, я едва успел сесть на переднее сиденье,
как машина тронулась. По дверце со скрипом прошлись обледенелые ветки.
— Ослеп, что ли? — рявкнул депутат на шофера,
хотя вина в случившемся была лишь моя. Но стоило хозяину машины повернуться ко
мне, как тон изменился:
— В Перово тебя?
Еще ни разу меня не подвозили представители
власти. Да еще, ко всему, не то милицейские чины, не то бандитские авторитеты.
Умом я понимал, что перед возможностями дозорного все едино, но
экспериментировать никогда не пытался.
— Да, туда же, откуда ребята приехали. И
побыстрее бы…
— Слышишь, Володька? — обратился депутат к
водителю. — Жми!
Володька поднажал. Да так резво, что мне стало
не по себе, и я глянул в сумрак — доедем ли вообще?
Выходило, что доедем. Но не только из-за
мастерства водителя или коэффициента удачи, у меня, как у любого дозорного,
искусственно повышенного. Похоже было, что кто-то прошелся по вероятностному
полю, вычищая оттуда все аварии, пробки и слишком уж ревностных гаишников.
В нашем отделе такое мог сотворить лишь сам
шеф. Вот только зачем?
— Мне тоже жутковато… — шепнула с плеча
невидимая птица. — Когда мы с графом…
Она замолкла, будто поймав себя на излишней
откровенности.
Машина прошла перекресток на красный свет, по
немыслимой кривой, увертываясь от легковушек и каких-то фургонов. С остановки
кто-то показал в нашу сторону рукой.
— Глотнешь? — дружелюбно вопросил депутат.
Протянул маленькую бутылочку «Реми Мартен» и
пластиковый одноразовый стаканчик. Это выглядело настолько смешно, что я не
колеблясь налил себе тридцать грамм.
Даже на такой скорости и на разбитой дороге
машина шла мягко, коньяк не расплескивался.
Я вернул бутылку, кивнул, вытянул из кармана
наушники плеера, надел, включил диск. Выпала старая-престарая песня
«Воскресенья», моя любимая.
Тот городок был мал как детская игрушка,
Не знал он с давних пор болезней и нашествий.
На башне крепостной ржавела молча пушка
И стороной ушли маршруты путешествий…
И так за годом год, без праздников и будней —
Весь город спал.
Во сне он видел земли городов безлюдных