Парадокс Вазалиса - читать онлайн книгу. Автор: Рафаэль Кардетти cтр.№ 31

— Эта картина… — промолвил Штерн голосом, наполненным сдержанным волнением. — Думаю, я увидел ее одним из первых, она едва успела покинуть мастерскую Боннара, краски еще не полностью высохли. Я был ребенком, но помню тот день в мельчайших деталях.

— Вы знали Боннара? — спросила у него Валентина.

— Я несколько раз заходил в его мастерскую, да. Но эту картину увидел у Амбруаза Воллара, торговца. Он начал торговать примерно в одно время с моим дедом, в начале восьмидесятых годов девятнадцатого века. Их лавочки стояли рядом, и несмотря на конкуренцию они отлично ладили и стали друзьями. У них были одинаковые вкусы, им нравились одни и те же художники… В те годы они были единственными, или почти единственными, кто видел огромный потенциал импрессионистов. Все считали их сумасшедшими. Полагаю, поэтому они и сблизились. По воскресеньям Воллар обедал у моего деда.

— Но Воллар умер гораздо позже Габриэля, разве нет? Он продолжал приходить к вам?

Штерн кивнул.

— Воллар находил общий язык и с моим отцом. После обеда он уводил его к себе, чтобы показать новые приобретения. Они могли часами обсуждать картины. Это длилось до смерти Воллара, случившейся незадолго до начала Второй мировой войны.

Штерн надолго замолчал, вновь погрузившись в созерцание картины.

Валентина инстинктивно почувствовала, что должна оставить его в покое. Она терпеливо ждала, когда он решит продолжить рассказ.

— Мой отец начал брать меня с собой, как только я научился отличать безделушку от скульптуры, — продолжил Штерн. — Такова была его концепция обучения: для него было важнее, чтобы ты отличал Кассатта от Вальта, нежели умел читать, и я отнюдь не преувеличиваю, говоря так. Правда, необходимо отметить, что он работал в благоприятных условиях. Я обожал бывать у Воллара. В его доме картины занимали все свободное пространство — они кучками лежали на этажерках и даже на полу, без рамок. Ренуар, Сезанн, Руо… И конечно, Боннар — все восхитительные. Боннара я впервые увидел, когда мне было года четыре или пять, в самом начале тридцатых, если не ошибаюсь. Воллар только что вернулся из его мастерской, привезя кучу полотен, в том числе и этот автопортрет. Ему хотелось узнать, что думает о нем мой отец.

— И что сказал Жакоб?

— Тотчас же заметил, что недостает подписи. И это была правда! Боннар не подписал картину. Впрочем, его подпись не стояла ни на одной из тех, что привез в тот день Воллар. Он приобрел картины за столь смехотворную сумму, что не осмелился просить Боннара зайти к нему подписать их из опасения, что тот передумает и потребует большего. Такого скупердяя, как Воллар, надо было еще поискать! Гений, но какой сквалыга! Многое я бы отдал, чтобы вернуться хотя бы на долю секунды в тот дом, к добряку Воллару с его вечной тюбетейкой и беспрестанными сетованиями. Да что уж там… все это теперь так далеко! Только мне это старье и интересно!

— Это не так, — возразила Валентина. — Будь по-вашему, в этом музее не было бы сейчас ни души.

Отвернувшись от картины, Штерн смерил молодую женщину долгим взглядом.

— В вашей власти, Валентина, не дать моим воспоминаниям исчезнуть вместе со мной. Именно это я хотел сказать, говоря накануне, в вашей мастерской, о даре. Подобный талант — редкость. Фонду нужны такие люди, как вы. И не только для того, чтобы реставрировать Кодекс Вазалиса. Нам еще столько всего предстоит сделать…

По лицу старика пробежала тень ностальгии, которая почти ту же сменилась усталым выражением. Штерн сильнее вцепился в предплечье Валентины.

— Эта прогулка меня немного утомила. Не отведете к машине?

Валентина помогла торговцу дойти до «мерседеса», и, пока они возвращались домой, старик успел задремать в лимузине.

Нора вызвалась разбудить шефа по прибытии. Заметно уставший, Штерн позволил Франку проводить его в свою комнату.

Валентина вернулась в библиотеку. Остаток дня она посвятила тщательному фотографированию страниц Кодекса — прежде чем приступать к реставрации, следовало запечатлеть исходное состояние.

Примерно каждые два часа — для того, чтобы предложить прохладительные напитки и убедиться, что все в порядке, — ее навещала Нора.

Ближе к вечеру внимание Валентины отвлекло едва слышимое царапанье. «Должно быть, птичка села на подоконник и стучит клювом по стеклу», — подумала она. Вот и повод отвлечься, немного размять ноги.

Отложив цифровой аппарат в сторону, она подошла к ближайшему окну. Отвесила тяжелую занавеску, не позволявшую солнечным лучам проникать в комнату, затем проделала тот же трюк с двумя оставшимися окнами, но никакой птицы не обнаружила.

За окном, подгоняемые сезонным дождиком, уже сгущались сумерки. Валентина попыталась вглядеться в темноту, но не заметила ничего необычного. В саду было тихо, даже деревья выглядели застывшими, словно гнетущая атмосфера особняка распространилась и на его окрестности.

Вновь послышался приглушенный шум. На сей раз, как показалось Валентине, его источник находился в самом доме.

Отойдя от окна, молодая женщина направилась к плексигласовой двери. Она не ошиблась. Звук определенно шел оттуда.

За стеклянной перегородкой маячил чей-то размытый силуэт. Вероятно, вновь пришла Нора, решила Валентина.

Однако вела себя ассистентка Штерна не совсем обычно. Судя по тому, что видела Валентина через полупрозрачное стекло, Нора копалась в панели управления, но дверь никак не желала открываться.

Так продолжалось минуту-другую, затем, похоже, Нора отказалась от своей затеи и направилась прочь. Контуры ее фигуры становились все более расплывчатыми.

Валентина ощутила нарастающее беспокойство. Страх остаться запертой в этой комнате вытеснил все прочие мысли.

Она попыталась успокоиться, начав искать логическое объяснение поведению Норы. Если не сработал механизм открывания двери, ассистентка, безусловно, отправилась за помощью. Долго ждать мастера не придется. Не пройдет и часа, как она окажется на свободе.

При желании в этом злоключении можно было отыскать и хорошую сторону. По крайней мере техник уже сегодня внесет в память считывающего устройства ее отпечатки пальцев, и с завтрашнего дня она сможет покидать комнату, когда пожелает.

Валентине не оставалось ничего другого, как запастись терпением. Она села, поджав ноги, напротив двери, обвила колени руками и приготовилась к долгому ожиданию.

Силуэт появился вновь.

От удара плечом плексигласовая перегородка задрожала.

Валентина вскрикнула от изумления и, инстинктивно отпрянув, упала навзничь, больно ударившись о паркет затылком. Очки слетели и разбились.

Оглушенная, она увидела, как человек за стеклом снова бросился на дверь. Ее последние сомнения рассеялись. Это была не Нора.

Валентина истошно завопила, но звукоизолированные стены комнаты вернули эхо ее испуганного голоса.