Невеста Борджа - читать онлайн книгу. Автор: Джинн Калогридис cтр.№ 69

Александр вскрикнул и рухнул. Наших с Джофре объединенных усилий оказалось недостаточно, чтобы поставить его на ноги.

Из-за жары Хуана похоронили сразу же, как только удалось вымыть его и переодеть. Гроб несли доверенные придворные Хуана; их сопровождало несколько священников. Мы с Джофре смотрели из папских покоев, как освещенная светом факелов процессия направилась в собор Санта Мариа дель Пополо, где Хуана похоронили рядом с его давно скончавшимся братом Педро Луисом.

Папа на похоронах не присутствовал, но он рыдал так громко, что мы с Джофре не слышали других плакальщиков. Мы остались с ним на эту ночь — нам так и не удалось уговорить его поесть, попить или поспать — и ни тогда, ни позднее не обмолвились ни словом о подозрительном отсутствии Чезаре.

Смерть Хуана повлекла за собой расследование, которое вели самые выдающиеся из кардиналов Александра, и в том числе Чезаре, устроивший настоящее представление из словесных нападок на подозреваемых.

Первым под подозрение попал Асканио Сфорца, тот самый кардинал, чей гость оскорбил Хуана и был повешен за это преступление. Чезаре принялся поносить Сфорцу, но кардинал оказался мудр: он и не подумал обижаться на обвинения, а вместо этого во всем шел Чезаре навстречу, твердя, что ему нечего скрывать. Вскоре это подтвердилось, и Чезаре неохотно извинился.

Допросили и других врагов — Хуан обзавелся ими во множестве, — но ни время, ни настойчивость не дали никаких ключей к разгадке.

Или, возможно, их появилось слишком много; не прошло и трех недель с момента злодеяния, как Александр велел прекратить поиски убийцы. Я уверена, что в глубине души он знал, кто виновник, и в конце концов отказался от попыток убедить себя в ином.

На это время Чезаре благоразумно покинул Рим по официальным делам — отправился в качестве кардинала-легата руководить коронацией моего дяди Федерико. При иных обстоятельствах я непременно воспользовалась бы этой возможностью, чтобы навестить Альфонсо и мадонну Трузию; но Папа Александр оказался не единственным, кто погрузился в скорбь. Смерть Хуана глубоко опечалила Джофре, невзирая на зависть, которую он испытывал к любимчику Папы. Я чувствовала себя обязанной остаться с ним.

Но Джофре в своей печали не забыл о других; он попросил меня навестить Лукрецию.

— Пожалуйста, — попросил он. — Она там совсем одна в этом Сан-Систо, а я слишком оглушен горем, чтобы утешить ее. Она нуждается в женском сочувствии.

Я не доверяла Лукреции; ее искреннее расположение ко мне ничуть не помешало ее роману с Чезаре, хотя она и знала, что я люблю его. Она знала также о его честолюбивом стремлении стать гонфалоньером и могла одобрять смерть Хуана — или, возможно, даже приложила к этому руку.

И тем не менее я отправилась в монастырь — из уважения к желанию моего мужа. В дверях покоев Лукреции меня снова встретила Пантсилея; красивое смуглое лицо служанки снова было напряженным, и на нем читалось отчаяние.

— Хоть вы и забрали кантереллу, мадонна, да только это ничуть не помогло, — прошептала Пантсилея. — Не смотрите на меня с таким удивлением: я знаю, что вы ее взяли. Лукреция чуть не сошла с ума, пока искала ее, да так и не нашла. Потому теперь она морит себя голодом. Она уже неделю ничего не ест и два дня не пьет.

Пантсилея провела меня во внутренние покои. Лукреция полулежала на кровати, укрывшись до пояса льняной простыней. Невзирая на середину дня, на ней была только нижняя сорочка. Лукреция была бледной как никогда, глаза и щеки ввалились, на лице было написано полнейшее безразличие. Она взглянула на меня без всякого интереса и отвернулась к стене.

Я подошла и села рядом.

— Лукреция! Пантсилея сказала, что ты не ешь и не пьешь, но так нельзя! Я знаю, что ты горюешь о брате, но он не хотел бы, чтобы ты причинила вред себе или ребенку.

— Черт со мной, — пробормотала Лукреция. — И черт с этим ребенком. Он уже проклят.

Она внимательно взглянула на Пантсилею.

— Выйди. И не вздумай подкрадываться к двери и подслушивать. Ты и так уже слишком много знаешь: просто удивительно, что ты до сих пор жива.

Пантсилея выслушала это, прикрыв рот ладонью — но не от потрясения, порожденного словами хозяйки, а от печали, которую вызывало у нее безнадежное выражение на лице Лукреции. Она развернулась — плечи ее поникли под грузом тревог — и вышла, тихо притворив за собою дверь.

Когда Пантсилея удалилась, Лукреция повернулась ко мне и заговорила с откровенностью умирающей:

— Ты сказала, что знаешь, кто отец ребенка. Уверяю тебя, Санча, ты этого не знаешь. Ты не знаешь, как жестоко тебя обманывали…

Я не колебалась ни минуты. Раз Лукреция желает быть опасно честной, то и я поступлю так же.

— Это ребенок Чезаре.

Несколько долгих мгновений Лукреция, онемев, смотрела на меня широко распахнутыми глазами; лицо ее превратилось в маску горя, гнева и ужаса. Она схватилась за мои руки с внезапной свирепостью рожающей женщины. Потом у нее вырвались гортанные, рваные звуки, в которых я не сразу узнала рыдания.

— Моя жизнь… вся моя жизнь — ложь, — выдохнула Лукреция, когда наконец-то смогла дышать. — Сначала я жила в страхе перед Родриго, — она не сказала: «Перед моим отцом», — а теперь все мы живем в ужасе перед Чезаре. — Лукреция кивком указала на нерожденного ребенка. — Не думай, что я пошла на это из любви.

— Он вынудил тебя? — спросила я. Непохоже, чтобы ее страдания были притворными.

Лукреция устремила взгляд на дальнюю стену.

— До меня у моего отца была еще одна дочь, — с отсутствующим видом произнесла она. — Она умерла много лет назад, потому что не пожелала благосклонно ответить на его заигрывания. — Внезапно Лукреция горько рассмеялась. — Я так долго притворялась, что больше не знаю, какие чувства испытываю на самом деле. Я приревновала тебя как соперницу, когда ты только приехала в Рим.

— Но я отвергла твоего отца, и тем не менее я жива, — выпалила я и тут же смолкла, сообразив, что мое признание лишь добавит Лукреции боли.

При этих словах взгляд Лукреции сделался спокойным и холодным.

— Ты жива, потому что, если бы Александр снова попытался соблазнить тебя или причинил тебе какой-нибудь вред, Чезаре убил бы его. Если не сразу, то через некоторое время, когда представился бы удобный для него момент. Ты жива, потому что мой брат любит тебя. — Ее лицо снова на миг исказилось. — Но он хотел занять место Хуана, и Хуан причинил тебе боль, потому Хуан мертв. Даже отец никогда не посмеет выдвинуть обвинение против Чезаре, хотя и знает правду. А я в безопасности потому, что благодаря мне можно заключить выгодный с политической точки зрения брак. Мне незачем жить. — На лице Лукреции появилось жалкое выражение; она закрыла глаза. — Просто дай мне умереть, Санча. Это будет добрее всего. Дай мне умереть, а сама беги в Сквиллаче вместе с Джофре, если сумеешь.