Дети вампира - читать онлайн книгу. Автор: Джинн Калогридис cтр.№ 58

В Голландии, как и в Германии, не принято выставлять свое богатство напоказ, и потому жилища весьма преуспевающих людей не особо отличаются от домов обычных бюргеров. В Трансильвании, похоже, существовали иные традиции. Меня поразили громадные коридоры и такие же громадные гостиные (число комнат, как мне думается, явно превосходило потребности любой, даже очень большой семьи). Убранство каждого помещения отличалось чрезмерной роскошью: дорогая мебель, множество массивных золотых и серебряных канделябров (некоторые на два десятка и даже более свечей), кружевные скатерти тонкой работы. Стены украшали шпалеры и гобелены, какие я видел только в музеях. Парчовые сиденья стульев и кресел были расшиты настоящими золотыми нитями. Повсюду мне встречались большие турецкие ковры, вытканные из лучшей шерсти.

Комната, куда меня привел Аркадий, по-видимому, служила одновременно кабинетом и библиотекой. Две стены занимали шкафы с книгами, а на третьей располагались фамильные портреты, с которых на меня смотрели худощавые, темноволосые и темноглазые румыны. На последнем в ряду был изображен молодой Аркадий Цепеш. Художник нарисовал его сидящим. Короткие волосы были причесаны по моде тридцатилетней давности, усы тщательно подстрижены. На губах играла легкая, застенчивая улыбка, глаза (задумчивые и мечтательные глаза поэта) устремлены куда-то вдаль.

Рядом, положив ему руку на плечо, стояла моя мать: удивительно молодая (моложе, чем в моем раннем детстве) и очень красивая. В ее голубых глазах светилось нежное спокойствие, которое я всегда так любил. Ее лицо хранило выражение необычайной доверчивости. Даже по детству я помню его уже более суровым, с отпечатком боли, притаившейся в уголках ее глаз и губ.

– Стефан Джордж Цепеш, – тихо произнес Аркадий, вставая рядом со мной. – Так тебя назвали при рождении.

Он заметил, что я смотрю на изображение юной блондинки, еще не ставшей моей матерью, и улыбнулся. На мгновение я увидел перед собой того порывистого, мечтательного и полного надежд молодого человека, каким он был три десятка лет назад.

– Мать назвала тебя Джорджем – в честь святого Георгия, победившего дракона. А я...

Аркадий вдруг замолчал и низко склонил голову, превозмогая нахлынувшие чувства.

– ...я назвал тебя Стефаном в память о моем дорогом старшем брате, которого убил Влад.

Он грустно улыбнулся.

– Брам... теперь я понимаю, что ты не случайно унаследовал и цвет глаз, и характер Мери. Но в твоем лице я вижу и черты лица моей дорогой матери, а рыжеватый оттенок твоих волос свидетельствует, что тебе передалась капелька крови ее русских предков.

Аркадий кивнул в сторону коридора, ведущего к лестнице.

– Пойдем наверх, я покажу тебе твое прошлое.

Подгоняемый любопытством, я последовал за ним. Я шел, пытаясь представить, как по этим коридорам и ступеням когда-то ходили мои совсем молодые родители. Аркадий привел меня в их бывшую спальню. На изящном туалетном столике, в серой бахроме пыли, стояла шкатулка с женскими украшениями. Тут же лежал овальный медальон. На небольшом письменном столе я увидел старое, еще гусиное перо и квадратную чернильницу со следами давно высохших черных чернил. Неужели здесь были сделаны эти жуткие записи в мамином дневнике?

С бывшей спальней родителей соседствовала детская – небольшая комната, где стояла старинная колыбель из красноватого дерева. На стене висела икона с изображением святого Георгия, пронзающего копьем дракона. Возле колыбели на полу валялись смятые подушки и одеяла. У окна я заметил странный венок из сухих, почти рассыпавшихся в пыль цветков чеснока. Я сразу вспомнил мамин дневник. Кажется, мама писала, что ей пришлось прятаться в какой-то комнатке, опасаясь нападения Влада.

В мозгу у меня зазвучал голос Аркадия:

"Да, сын мой, здесь твоя мама скрывалась в последние дни перед твоим рождением. А теперь идем дальше..."

Мы вышли из дома и вернулись на цветущий холм. Еще когда Аркадий вел меня сюда, я заметил небольшую часовню с высоким куполом, построенную в византийском стиле. Дверь была не заперта. Внутри стены покрывала красивая и яркая византийская мозаика. Я легко узнал библейские сюжеты картин: Благовещение Марии; Петр, отрекающийся от Христа и слышащий крик петуха; великомученик Стефан, пронзенный стрелами. В другом конце часовни находился маленький алтарь, с которого почему-то были убраны все религиозные символы.

Часовня служила также и усыпальницей. В одной из стен были устроены особые ниши, на каждой из которых блестела золотая табличка. Имена и даты были разными, неизменным оставалось одно слово: Терес.

– Что значит Терес? – вполголоса спросил я.

Аркадий вновь ответил мне мысленно:

"Оно произносится как Цепеш и по-румынски означает "Колосажатель". Это прозвище Влада, ставшее потом его фамилией, которую носили впоследствии все его потомки. Когда же Влад стал вампиром, крестьяне дали ему другое прозвище – Дракула, что значит "сын дракона", а также "сын дьявола". Превратившись в вампира, я тоже стал именовать себя Дракул, поскольку это больше соответствовало моему образу жизни. Я не хотел позорить своих предков и осквернять фамилию Цепеш".

Я задумчиво разглядывал имена и даты на золотых табличках. Захоронения были очень старыми – почти четырехсотлетней давности. В какой-то момент я почувствовал, что мы здесь не одни. Пространство часовни наполнилось призрачными человеческими фигурами, одетыми в костюмы своей эпохи: один – в короткой жилетке, какие носили во времена Наполеона, другой – в средневековом камзоле и шерстяных чулках. Кого-то из них смерть настигла совсем молодым или в расцвете лет, но такие встречались редко. Чаще я видел седые волосы и морщинистые, утомленные жизнью лица. Но главное, что объединяло их всех, – невыносимое страдание в глазах. Мне было не выдержать их взглядов.

"Все эти люди – твои предки, Брам. Семнадцать поколений. Их души мучаются сейчас в аду. Они пошли на это еще при жизни, чтобы Влад не посягнул на благополучие их близких. Все они – старшие сыновья в каждом поколении, вынужденные стать пособниками Влада и заботиться о его пропитании. Иными словами, находить и поставлять ему жертвы, чтобы он не испытывал недостатка в крови. Эти люди отдавали ему собственные души и тем самым продлевали существование Колосажателя. Я принадлежу к восемнадцатому поколению; благодаря моей душе Влад жив и поныне. А ты, Брам, – старший сын в девятнадцатом поколении".

Неожиданно часовня куда-то исчезла. Я попал в "тронный зал" Влада, где погибли отец и брат. И вновь Колосажатель восседал на троне, облаченный в малиново-красную мантию, с золотой короной на голове. Он сиял, словно солнце, решившее опуститься на землю; он был горделив и свирепо красив. Влад совершал ритуал вкушения крови в самый первый раз, обрекая невинную душу на вечное проклятие. Голосящий младенец, которому отец, не скрывая горьких слез, надрезал ритуальным ножом палец и выдавил в золотую чашу несколько капель крови... Влад, поднесший чашу к губам и выпивший эту кровь...