Портрет миссис Шарбук - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Форд cтр.№ 49

— В обычном случае для этого понадобилось бы пять лет добровольного изгнания, изоляции и напряженных ежедневных медитаций, а также диета — есть только зеленые овощи, инжир и напиток, приготовленный из мякоти айвы.

— Теперь ты знаешь, что тебе нужно, — сказал Шенц.

— У меня две недели, — сказал я.

— Мне известно. Поэтому нам понадобится катализатор этого процесса. И я уже приготовил для вас эликсир.

Горен сунул руку под стол и вытащил большую круглую бутыль со стеклянной пробкой. Заполнена она была какой-то вязкой желтоватой дрянью.

— Десять долларов, — сказал он.

По пути домой я сидел в кебе с почти закрытыми глазами, крепко прижимая к себе бутыль с желтой слизью. Горен сказал, что это снадобье использовалось в царстве пресвитера Иоанна [54] , чтобы придворные художники могли познать суть Вселенной. Он нашел список составляющих и рецепт в копии фолианта, который, согласно легенде, был привезен из Азии сэром Джоном Мандевилем [55] , а ближе к нашему времени переведен одним оксфордским профессором. В переводе название древнего снадобья звучало так: «Пробуждение».

Шенцу, сидевшему напротив меня, не помешало бы чуть-чуть пробудиться, ибо он пребывал в полубессознательном состоянии. Опьянение мое прошло уже настолько, что я понимал: мой друг спас меня от опасной депрессии, которая могла наступить вследствие уничтожения портрета. Я чувствовал себя в долгу перед ним. Хотя наркотик Шенца и сыграл положительную роль, умерив мою боль, я не мог не удивляться запасу жизненных сил моего друга, который курил опий ежедневно и в то же время пока еще сопротивлялся его губительному воздействию. Мне и нескольких затяжек хватило, чтобы заречься от употребления этого зелья до конца своих дней.

Глаза у меня смыкались, инь и ян целиком поглотили мои мысли. Представляя их себе в медальоне миссис Шарбук, я видел, как два черно-белых контура крутятся в водовороте, словно рыбы, пытающиеся ухватить друг друга за хвосты. Когда мои глаза совсем закрылись, Шенц проснулся и наклонился вперед.

— Пьямбо…

Я открыл глаза.

— Я тебе не сказал: я узнал кое-что об этом корабле — «Янус». Два старых моряка в порту слышали о нем. Лет пятнадцать назад он отплыл из Лондона, возвращаясь в Нью-Йорк. Но так и не прибыл в пункт назначения. Иначе говоря, исчез с концами. Предположили, что он затонул во время шторма где-то в середине Атлантики. Эту историю широко освещали газеты, и, когда моряки сообщили мне подробности, я вроде бы вспомнил что-то такое. Один из этих старых морских волков сказал мне, что время от времени приходят сообщения, будто его видели, а потом он исчезает из виду, как мираж. Однако его приятель на это только рассмеялся, мол, это все враки — их сочиняют от скуки моряки, чтобы поразвлечься и попугать женщин и детишек.

— Странно. Ничего такого не помню.

— Эти два джентльмена, с которыми я общался, говорили правду — они направили меня к портовым властям, которые ведут регистр всех кораблей. А там мне позволили познакомиться с документами, касающимися «Януса». В списке пассажиров на этот последний рейс никакой Шарбук не значится.

— Интересно. Кажется миссис Шарбук любит приврать.

После этого мы до самого моего дома ехали молча. Перед тем как выйти, я попросил Шенца напомнить мне, какими порциями рекомендовал Горен принимать эликсир.

— Я не помню. Пей по несколько рюмочек в день. Немного — уже хорошо, больше — еще лучше. Но на твоем месте я бы всерьез задумался над его словами о том, что миссис Шарбук уже существует в твоем сознании.

— Я решил было, что уже нашел ее.

— Считай эту попытку всего лишь еще одной отсеченной обезьяньей лапой. Ты приближаешься к цели, я в этом уверен, — ободрил меня Шенц, и кеб тронулся.

Я чувствовал жуткую усталость, но, не желая просыпаться потом в разгромленной мастерской, потратил некоторое время, чтобы прибраться в ней. Убрав искалеченный холст и приведя в порядок свои инструменты, я решил принять порцию полученного мною лекарства. Какая-то часть меня считала это фарсом, а другая отчаянно надеялась, что снадобье выполнит свою задачу. Когда я вытащил пробку, из бутыли, словно злобный джинн, вырвался серный запах. Я задержал дыхание и сделал большой глоток. Мгновение спустя я ощутил вкус (похоже на сахарный сироп с добавлением тухлых яиц), а затем испытал позыв к рвоте — один, другой. На глаза навернулись слезы, в уголках губ выступила слюна. На короткое время мне показалось, что мой желудок отвергнет это пойло, но потом все улеглось.

Отправившись в спальню, я снял туфли и собрался было раздеться, но тут почувствовал, как что-то бешено всколыхнулось у меня в животе. Могу вам сказать, что «пробуждение» здесь не будет точным словом. «Жестокое пробуждение» подходит куда больше. Я буквально рванулся в будку во дворе и провел там не меньше часа. Не знаю, что в царстве пресвитера Иоанна считалось сутью Вселенной, но эликсир Горена представлялся мне в лучшем случае кружным путем к ее познанию.

После этих мучений я наконец отправился в постель и уснул беспробудным сном. Той ночью я все же проснулся, и мне снова показалось, что во мраке комнаты кто-то есть. Но усталость была так велика, что победила страх, и я тут же снова погрузился в сон, в котором шел по предрассветному снежному лесу. Нужно отдать справедливость Горену — когда я проснулся утром в понедельник, то чувствовал себя прекрасно отдохнувшим. Мне еще никогда не было так спокойно с того времени, как я получил заказ от миссис Шарбук. Поняв это, я взял бутыль с «Пробуждением» в сортир и бросил ее туда, где ей в конечном счете и суждено было упокоиться.

А чуть позже я вновь сидел перед ширмой. На эту встречу я шел с определенными целями и потому не взял этюдник.

— Вчера я видела на улице вашу подружку Саманту Райинг, — сказала миссис Шарбук. — У нее был такой несчастный вид.

Я проигнорировал ее замечание.

— Расскажите-ка мне о вашем муже.

— Его звали Морэ Шарбук. Любовь всей моей жизни.

— Я услышал нотку сарказма в вашем голосе — или мне показалось?

— Какая уж тут нотка — целая симфония.

— Он не был вам верен?

— Да, но не в общепринятом смысле. Прежде всего, Шарбук был человеком сложным. Какое-то время мы были страстно влюблены друг в друга, но наша любовь отчасти стала опасной. Со стороны она показалась бы ненавистью, однако не была ею. Я в этом уверена.