Заговор Важных - читать онлайн книгу. Автор: Жан д'Айон cтр.№ 77

— Парламент вот уже несколько месяцев ведет войну с королем, — ответил Луи, прочитавший несколько строк в «Газетт» о событиях в Англии и отчеты о последних сражениях на подступах к Лондону.

— Еще хуже! Английский парламент хочет уничтожить католическую церковь, чтобы на ее место поставить церковь евангелическую, а некоторые из парламентариев даже предлагают создать республику. Ту самую, что мечтает организовать у нас маркиз де Фонтрай. Нам это не нравится, и мы обеспокоены. А герцогиня де Монбазон повела себя глупо, скомпрометировав наше дело этой историей с письмами, в которую она столь неосторожно впутала своих друзей… то есть наших друзей. Вы знаете об этом?

Луи кивнул головой в знак согласия.

— Что же касается герцогини де Шеврез… Рим возлагал на нее большие надежды, но она, похоже, ничего не поняла в нынешнем положении дел. А Бофор предается порокам вместе с парижским сбродом, позабыв, что еще недавно он хотел стать повелителем Франции! И при этом каждый уверяет, что Важные выиграют партию, Шатонеф станет первым министром, а епископ Бовэ, дю Нуайе и все ультрамонтаны получат министерские посты…

— А разве вы не этого хотели? — усмехнулся Луи. Нисрон печально покачал головой:

— Нет! Все гораздо сложнее. Я попытаюсь вам объяснить: в нашей церкви существует два больших течения. Ораторианцы предлагают чистое, аскетическое и радикальное христианство. Но это стремление к идеалу опасно сблизило их с Испанией и инквизицией и подорвало доверие к ним, ибо даже такие сторонники этого течения, как Венсан де Поль, [66] продолжают поддерживать королеву. Иезуиты предлагают христианство более снисходительное к человеческим слабостям, более гибкое, а также более близкое Риму. Оба течения имеют поддержку извне: либо Испанию, либо папство, то есть две могущественные силы, всегда соперничавшие друг с другом. Мы, минимиты, не одобряем иезуитскую казуистику и остаемся верными церкви Святого Петра, а потому в конфликте, где Важные, связавшиеся со святошами, противостоят Мазарини, временному союзнику излишне вольнодумных Конде, мы вынуждены выбирать. Мазарини все-таки итальянец и римский кардинал. — Нисрон на мгновение умолк, а потом принялся разъяснять свою мысль: — Без малого пятьдесят лет Францию раздирали религиозные войны. Как вы думаете, что произойдет, если верх возьмет де Шеврез? Энгиен не останется безучастным наблюдателем. Он стоит во главе армии, следовательно, начнется гражданская война, и он ее выиграет. После чего к власти придут Конде, развратники, извращенцы и агностики. В такой ситуации мы предпочитаем иметь дело с Мазарини: он наш.

И, широко улыбаясь, монах заключил:

— Вот почему мы вам поможем. Ибо, помогая вам, мы помогаем его высокопреосвященству Мазарини.

И снова воцарилась тишина. Затем, подняв вверх указательный палец, Нисрон задумчиво произнес:

— Но есть и еще кое-что…

— Что же?

— Вам знакомо имя Арно д'Андийи?

— Разумеется, я только что прочел его книгу. Замечательное сочинение!

— Замечательное?

Брови монаха недоуменно поползли вверх; однако недоумение быстро сменилось отвращением.

— Мерзкий пасквиль! Если его идеи распространятся, мы пропали. В своем трактате «О регулярном причастии» Арно предлагает вернуться к моральным строгостям ранних христиан. На первый взгляд такие же призывы мы слышим и от ораторианцев, жаждущих возродить идеалы раннего христианства, но это всего лишь пример очередной анаморфозы. Д'Андийи убеждает признать всемогущество Бога и отрицает свободу воли. Но если Господь дарует свою милость только тем, кого он избрал, религия становится личным делом верующего и Господа. Не нужно больше ни Церкви, ни догмы, ни обрядов, ни традиций… а также ни Рима и ни Папы! Мы не можем с этим согласиться. И чтобы помешать распространению его учения, нам требуется помощь королевы и Мазарини, а если вы являетесь козырем в этой игре, значит, мы должны помочь вам.

Луи не ответил: все, что говорил сейчас монах, превосходило его разумение. Он чувствовал себя щепкой в бушующем океане, пешкой в чужой шахматной игре.

— Почему они гонятся за вами? — прикрыв глаза, спросил Нисрон.

Так, значит, монахи ничего не знают, подумал Луи, не намереваясь отвечать. Однако под испытующим взглядом священника он сдался и медленно и четко проговорил:

— Потому что я один знаю, как остановить Важных.

Ответ, хотя и загадочный, вполне удовлетворил Нисрона.

— Я вам верю. Что вы намерены теперь делать?

Луи колебался. Рассказать означало раскрыть все свои карты; но с другой стороны, рассчитывать на еще чью-либо помощь он не мог. Ему совершенно необходимо кому-нибудь довериться. Так почему бы и не Нисрону? И Фронсак сдался.

— Они попытаются убить кардинала Мазарини, и я должен предупредить его, потому что знаю, как они собираются это сделать.

Нисрон молча покачал головой, а потом медленно, обдумывая каждое слово, глухо произнес:

— Неужели вы считаете, что Мазарини не знает, что его жизнь в опасности? Разве вы не слышали, что в последние дни он находит письма с угрозами даже в собственной постели? Вы напрасно потеряете время, а может быть, и жизнь, пытаясь предупредить его. Ему нужно знать, когда и где они хотят убить его. Вы это знаете?

— Нет, разумеется, — ответил Луи, внезапно почувствовавший себя на редкость отвратительно.

— А именно это вам и следовало бы узнать! — торжествующе воскликнул монах.

— Но Фонтрай, Бофор… Они найдут меня.

Нисрон равнодушно пожал плечами:

— Где еще вы будете в большей безопасности, как не в самой банде этих разбойников и убийц?

При этих словах Луи содрогнулся: словно завороженный, он слушал монаха и не верил своим ушам. Нисрон безумен? Бредит?

— Вы хотите, чтобы я отправился к ним? И полагаете, они мне все расскажут? Вы сошли с ума…

— Нисколько, — бодро ответил монах. В глазах его прыгали веселые искорки. — Я могу изменить ваш облик, превратить в проходимца, каких много в Париже, и верные друзья проводят вас. Объясняю: вы внедритесь в банду, и вас примут. Вы умны и ловки, поэтому сразу поймете, где и когда они намерены убрать министра. А дальше вам останется только предупредить нас!

Скрестив руки на груди, Нисрон удовлетворенно улыбался. При виде его довольной физиономии Луи весь напрягся, и лицо его покраснело.

— Послушайте, отец мой, — раздраженно проговорил он, — с меня довольно… я не солдат, не шпион и не полицейский и хочу жить спокойно. Почему я опять обязан лезть в пасть к хищнику?

Монах развел руки, давая этим понять, что сие от него не зависит.

— Даже не знаю, есть ли у вас выбор…