Заговор Важных - читать онлайн книгу. Автор: Жан д'Айон cтр.№ 41

Луи ответил не сразу. Кусая губы, он старательно поправлял завязанные на запястьях банты. Наконец он произнес:

— Честно говоря, пока ничего. Но совпадение кажется мне слишком невероятным. Надо подумать. Возможно, какие-то факты от меня ускользнули… но о них мы поговорим позже… И оба вышли на улицу. Вечером Луи отправился за Жюли на улицу Сен-Тома-дю-Лувр: из Мерси вернулись Марго и Мишель Ардуэн, и молодые люди вместе собирались посмотреть эскизы Жюли.

Девушка принесла не только свои наброски, но и рисунки маркизы, а также составила указания для Мишеля и Марго.

Ардуэн все схватывал на лету, а Марго немедленно заносила в толстый реестр. Собственно, Луи оказался не у дел, и ему оставалось только сидеть и слушать. Жюли и маркиза де Рамбуйе предусмотрели все необходимое для устройства их будущего дома. Ардуэн, обладавший, как оказалось, недюжинным художественным вкусом, иногда вставлял свои замечания, и Жюли вносила изменения в эскизы.

Обсуждение требовало еще нескольких дней, после чего было решено, что Марго и ее жених едут в Мерси нанимать рабочих и начинать работы. В день отъезда Луи вручил им десять тысяч ливров и дал Мишелю последние наставления.

— Плати наемным рабочим не более шести су в день, притом что их будут кормить и предоставят крышу над головой. Но если будешь нанимать людей из Мерси, плати им по десять су в день — я им обещал.

Пробурчав что-то про расточительность, Ардуэн в конце концов согласился.

Луи составил очередную длинную записку кардиналу Мазарини. Он знал, что вряд ли сообщает что-либо новое, ибо Лафема наверняка успел доложить кардиналу о его находках, но просто хотел дать понять министру, что он не бездействует.

Через несколько дней, кажется, двадцать девятого января, когда Луи, сидя у себя дома на улице Блан-Манто, пытался связать воедино нити своего расследования, в дверь постучали, и вошел паж.

Луи знал его: мальчик служил Жюли д'Анжен, блистательной дочери госпожи де Рамбуйе. Записочка, принесенная пажом, оказалась приглашением на спектакль новой театральной труппы; спектакль ожидался завтра, в помещении неподалеку от Нельской башни.

Дочь маркизы любила театр и часто приглашала с собой Жюли. Жюли д'Анжен всегда сопровождал маркиз де Монтозье, губернатор Эльзаса и ее вечный жених (она выйдет за него только спустя три года). Луи выступал в роли кавалера Жюли де Вивон.

Решив, что проветриться ему полезно, Фронсак с удовольствием согласился и на следующий день в два часа прибыл во дворец Рамбуйе.

В то время, согласно королевскому ордонансу от ноября 1609 года, зимой актерам запрещали играть после половины пятого, а потому спектакли начинались самое позднее в три часа пополудни. Монтозье и обе Жюли уже ждали его, и Луи без промедления пересел к ним в карету, устроившись подле возлюбленной, напротив Жюли д'Анжен и ее жениха.

— Знаете ли вы, куда мы едем, шевалье? — спросила мадемуазель д'Анжен с обычным для нее насмешливым и одно временно чуть недовольным видом.

Она очень любила подшучивать над друзьями, а особенно над Луи, так как весьма ревниво относилась к своей кузине.

— Я знаю только то, что вы сочли нужным мне сообщить, сударыня, — мы едем к Нельской башне. Однако я не знал, что там есть театр, — ответил Луи ровным тоном, желая избежать выпадов с ее стороны.

Жюли д'Анжен окинула его надменным взором:

— Не волнуйтесь, мы действительно отправляемся в театр, и не в самый захудалый. Его основатель дал ему весьма щегольское название — «Блистательный театр». Кстати, этот человек — ваш однокашник.

— Однокашник, сударыня?.. Значит, я его знаю?

— Ну разумеется, он совсем недавно окончил Клермонский коллеж, где учились вы и, если я не ошибаюсь, ваш друг — полицейский, тот, что похож на рыжего кота…

Жюли д'Анжен всеми фибрами души ненавидела Гастона.

— Совершенно верно, и сейчас в этом коллеже учится мой брат. Но я закончил учебу почти пятнадцать лет назад, как и Гастон. Мы были в классе аббата де Реца.

— Я прекрасно знаю, сколько вам лет, и понимаю, что вы не знакомы с этим комедиантом, — усмехнулась она. — Я пошутила. Главу новой труппы зовут Поклен, Жан-Батист Поклен, сын королевского камердинера. Сейчас он в моде, и первого января он снял в аренду у некоего Галуа де Метайе старый зал для игры в мяч. Говорят, он связался с семейством Бежаров, этих шутов, помешавшихся на театре. Впрочем, одна из сестер — кажется, ее зовут Мадлена — обладает некоторым талантом, мы видели ее в спектакле в мае или в июне. Вы ее помните? Но, как и ее сестра Женевьева, она достаточно вульгарна.

Не ожидая ответа, который, впрочем, ее и не интересовал, Жюли д'Анжен насмешливо продолжала:

— Поклену не нравится собственное имя, и он взял смешной псевдоним Мольер. [48] Фарс, который мы едем смотреть — а сей Мольер пишет даже фарсы! — называется «Лекарь-рогоносец».

Пожав плечами, Монтозье обреченно посмотрел на Луи, призывая его не придавать значения насмешкам своей невесты.

Двадцатишестилетний маркиз, почти на десять лет моложе Жюли, высоко ценил аналитический ум Фронсака и его научные познания, столь редкие среди придворных. В обществе Луи он и сам имел возможность блеснуть эрудицией в области физики и химии. Монтозье также пытался писать стихи, но лучше бы он этого не делал: его сонеты всегда вызывали улыбки и саркастические усмешки, и он ужасно обижался. Единственным серьезным недостатком маркиза являлся непримиримый дух противоречия, раздражавший буквально всех.

Монтозье обожал встать на противоположную собеседнику точку зрения и отстаивать свою правоту вплоть до полного разрыва с оппонентом.

Цельность натуры в сочетании с несговорчивым характером отпугивала от маркиза многих, а его непреклонность, граничившая с нетерпимостью, снискала ему славу большого оригинала. Впоследствии Монтозье послужит для Поклена — то есть Мольера — прообразом Альцеста в комедии «Мизантроп».

Луи любил Монтозье, ценил его за честность, верность своим принципам и своему королю, за великодушие и за то, что — редкость в эту эпоху — он был противником смертной казни. Упрекнуть маркиза можно было только в избытке ревности к Венсану Вуатюру и маркизу де Пизани.

— Ненавижу фарсы, этот пошлый набор скабрезных фраз и непристойных жестов, — заявил маркиз, недовольный выбором Жюли д'Анжен.

И он вызывающе посмотрел на своих соседей по карете, полагая, что они немедленно вступят с ним в спор.

Жюли де Вивон взяла Луи за руку, давая понять, что на провокационные заявления кузины и ее жениха лучше не отвечать и хранить молчание.