Музыка сфер - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Редферн cтр.№ 89

Быть может, он не сумел бы увидеть ее даже в замечательном телескопе Монпелье, подумал он. А быть может, его расчеты изначально неверны. Он с тоской смотрел на Стрельца. На богатые звездные поля Млечного Пути вместе с многочисленными скоплениями и туманностями. Но он не позволит себе отвлечься. С почти болезненной сосредоточенностью он вносил в настройку мельчайшие изменения, чтобы чуть поворачивать телескоп в надежде отыскать пропавшую звезду в каждом уголочке этого бесценного участка небес.

И тут ему был дарован краткий миг ясности, нежданный путь по бесконечности неба, и он увидел ее столь же четко, как видел два года назад, страшась поверить; как видел ее Гай более недавно, отказываясь НЕ поверить. Она была совсем близко от Беты Стрельца, и он сразу понял, что объект восьмой величины, на который он смотрит, не звезда, капризно мерцающая, но какое-то небесное тело с четким отраженным светом и даже с намеком на диск — и именно там, где предсказали его расчеты.

Возможно, он наблюдает планету.

И затем видение исчезло. Миг ясности оказался преходящим даром, отнятым у него какой-то атмосферной турбулентностью. Но он не усомнился в значимости того, что увидел. Конечно же, он может теперь подарить Гаю де Монпелье уверенность, что его поиски близки к завершению.

Александр закрыл свой здоровый левый глаз и откинулся в бездыханном ошеломлении.

Благие звезды, что меня вели,

С орбит сорвались и свои огни

Низвергли в бездну Ада.

ШЕКСПИР. «Антоний и Клеопатра» III; XIII (ок. 1606—07)

В полумиле оттуда Пьер Ротье, остановившись во мраке окраинных улиц столицы, тоже созерцал небо. Над крышами узким серпом висела луна. Ему была видна Капелла в Возничьем, поблескивающая низко на севере, и гигантский красный Антарес точно на юге; но менее известные звезды оставались невидимыми, так как здесь среди теснящихся убогих домов и кабаков Холборна высокие крыши домов заслоняли горизонт, а желтый свет масляных фонарей перед лавками и пивными затемнял ясность неба.

Он пошел домой, ощущая вокруг себя нищих и бездельников и всех прочих, слагающихся в гниющую жизнь Лондона вокруг него. Много дней он рыскал по улицам в поисках сведений, чтобы что-то отослать в Париж, заглядывал в места, где собирались французы, его товарищи по изгнанию, и в кабаки, облюбованные солдатами, и даже в притоны, где напивались недовольные, чтобы шепотом поносить правительство и вполголоса изливать собственные обиды. Но ему не удавалось узнать хоть какую-нибудь малость, которая сняла бы с него страшный гнет неудачи. Везде он словно бы слышал только разговоры об успехах роялистов в Бретани.

Наконец он вернулся в свое жилище, усталый, падший духом, мрачный, как никогда в жизни, и обнаружил, что в темноте Игл-стрит перед его дверью ждет какой-то мужчина. Немедленно насторожившись, Ротье почувствовал, как его пронизала тревога. Затем он поглядел еще раз и узнал Александра Уилмота, толстенького, маленького английского астронома. Уилмот выглядел разгоряченным и жалким, а его круглое лицо, помеченное молочно-белым глазом, совсем побагровело от волнения. Ротье тут же вспомнил про критически важное письмо, которое он так глупо доверил этому человеку. Возможно, Уилмот пришел сказать ему, что вообще письмо не отослал? Горечь неудачи и бессилия захлестнули Ротье, грозя задушить его. Он шагнул вперед и бешено спросил в темноте у дверей:

— У вас для меня какие-то новости? Что-нибудь о письме?

Его тон был таким, что Александр ошеломленно попятился.

— Никаких новостей нет, — наконец сумел он пробормотать. — Собственно говоря, могла произойти некоторая задержка.

— Задержка?

— Мне сказали, что отсылка писем в Париж была отложена на неделю или около того из-за каких-то формальностей. Я крайне сожалею, доктор Ротье. Однако ваше письмо мэтру Тициусу, несомненно, теперь уже доставлено в Париж. Вы хотите, чтобы я отправил еще одно?

Маленький астроном выглядел таким расстроенным, таким смиренным, что у Ротье недостало духу упрекать его дальше. Да и что толку? Его письмо задержалось. Угрожающе. Он глубоко вздохнул, беря себя в руки, и отбросил мысль о своей неудаче. Очень скоро ему придется поплатиться за нее сполна.

— Писем больше не будет, — сказал он негромко. — Почему вы решили меня навестить?

Тут он заметил, что маленький астроном выглядит чрезмерно взволнованным. Листы, которые сжимали его пухлые руки, тряслись.

— Я пришел, — прошептал Александр, — потому что снова ее нашел.

Ротье понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что он говорит про Селену.

Александр было встревожился, что визит его оказался неуместным: доктор держался раздраженно; но мало-помалу Ротье подобрел, пусть даже это стоило ему некоторых усилий. Он пригласил Александра наверх в свои мрачные, но чисто прибранные комнаты и там взял листы, которые Александру так не терпелось показать ему. Разложив их аккуратно на столе у окна, Ротье зажег несколько свечей, затем налил по стакану мадеры для обоих и пригласил своего гостя сесть. Александр опустился на стул, отхлебнул вина и попытался принять спокойный вид, хотя его сердце бешено билось.

Сев у стола, Ротье наклонился над листами Александра и в лучах свечей внимательно проштудировал их. Затем он посмотрел на своего гостя и сказал негромко:

— Вы определили ее орбиту…

— Да! Да! Определил… — Александр сделал огромное усилие, чтобы справиться с собой. Он поставил стакан, подошел к Ротье и тоже наклонился над листами. — Я старался определить ее путь, подбирая параболы к моим и Гая записанным наблюдениям. Вы увидите, посмотрев сюда и вот сюда, что ее орбита почти круглая. У Гая было одно четкое наблюдение, а у меня два. Вместе они дали мне достаточно материала для расчетов. Путь этого объекта не сходен ни с одним из известных небесных тел; наш объект должен быть чем-то посложнее кометы. Сегодня вечером я вел поиски среди ярких звезд Стрельца, как подсказывали мои расчеты…

— И?

Лицо смотрящего на Ротье Александра все еще оставалось красным.

— Я ее увидел, — сказал он.

Ротье выпрямился, не спуская глаз с лица Александра.

— Я использовал телескоп с дополнительным зеркалом, чтобы уменьшить дифракцию, — торопливо продолжал Александр, — как делаю, когда наблюдаю Георгианскую планету. Я заметил мерцание и на какой-то миг решил, что ошибся, что это звезда, а не планета. Изображение сначала было смазанным из-за турбулентности в атмосфере. Краткие летние часы темноты предоставляют так мало времени для изучения неба, что на ошибки его не хватает. Но удача мне улыбнулась. Мгновения, несколько бесценных секунд темнота была полнейшей, а атмосфера на линии моего наблюдения спокойной, и в это краткое затишье я так ясно увидел ее! — Он склонил голову, внезапно ошеломленный величием того, на что замахнулся. — Конечно, зрение у меня плохое, а возможности моего телескопа ограниченны. Другие, более опытные и обладающие более совершенными инструментами, могут счесть иначе…