Золото Ариеля - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Редферн cтр.№ 40

Человек задумчиво посмотрел на него.

— Я могу предсказать благоприятную дату для погрузки. Со мной советовались о таких делах. Но что же до долгих путешествий, то нужно учесть, что судьба хрупких судов зависит от ветров, течениий, нападений неприятельских моряков — здесь имеется очень, очень много неопределенностей.

— Да, — сказал Пелхэм. — Конечно.

— Если вы хотели, — с сожалением сказал человек, — попросить о такой помощи, тогда, скорее всего, мой совет уже сильно запоздал.

Он кивнул и пошел дальше за своими работниками. Пелхэм направился к воротам. Как и обещал Ловетт, его уже ждали. Он возвращался домой, и снова на него навалились все его неприятности.

К полудню снег перестал, но небо по-прежнему тяжело нависало над городом. У Уайтхолла частная барка с пологом для защиты от стихий ударялась о деревянную пристань; гребцы опустили весла; первым на ступеньки, ведущие к воде, соскочил ливрейный лакей, он привязал веревку, а потом предложил руку маленькому человеку средних лет в дублете без всяких украшений и черном плаще. Человек неловко и с некоторым отвращением выбрался из тесной качающейся лодки. Появились еще два лакея, предложили ему опереться на них. Он раздраженно отмахнулся и направился ко дворцу, а свита торопливо шла сзади.

Сутулый коротышка шел с трудом, но торопливо. Он выглядел невзрачным; но тем не менее люди, толпившиеся между дворцовыми постройками и краем воды, расступались перед ним, точно волны моря, пока он пробирался по утоптанному снегу к воротам, где привратники низко склонили перед ним головы. Он миновал ряд стражников с алебардами и углубился в лабиринт зданий и дворов Уайтхолла, почти не глядя на бросающееся в глаза великолепие. Он бывал здесь постоянно, ему незачем было глазеть по сторонам, как это делали те, кого вели во дворец по пути, установленному для посетителей, или как это делали многочисленные шотландцы, потащившиеся на юг следом за Яковом и его северными лордами, чтобы просить милостей, по мнению надменной Англии, ничем не заслуженных и не заработанных.

Слуги поспешили почтительно открыть перед ним двери, так как это был главный и самый ловкий из слуг короля Якова, сэр Роберт Сесил, начальник тюрем и лорд-казначей королевства, научившийся компенсировать недостатки своей невзрачной внешности, возвышаясь над окружающими своими умственными способностями, превзойти которые не мог никто. Он вошел в высокий покой, где приближенные короля уже сидели за столом, заваленным документами и бухгалтерскими книгами; и, возможно, у него мелькнула мысль о том, что хотя Палате общин и нравится тешить себя мыслью, будто бы у нее есть какое-то право участвовать в делах правления в тех редких случаях, когда она собиралась, все же страной правят именно эти люди — Чарльз Ховард, лорд-адмирал, главный секретарь Скроуп, архиепископ Крэнборн и Генри Ховард, граф Нортхэмптон с полуприкрытыми глазами и в длинном черном одеянии. Графа Нортхэмптона некоторое время не было в Лондоне. Когда вошел Сесил, он встал последним и сел первым, даже не дожидаясь, когда это сделает Сесил. Сесил это заметил.

Последнее время давнишнее соперничество между Сесилом и Нортхэмптоном выразилось в более явной форме. По ночам вооруженные банды их слуг начали устраивать драки на городских улицах. При дворе это вызвало почти скандал. На прошлой неделе один из людей Нортхэмптона был сильно ранен, получив удар ножом в очередной драке, и король вызвал обоих лордов, чтобы выразить свое неодобрение. Он объяснил им, говоря с своим сильным шотландским акцентом, что согласие между ними и сотрудничество чрезвычайно важны.

Позже в ту же ночь один из людей Сесила, тот, кого подозревали в нанесении ножевого удара слуге Нортхэмптона, был найден мертвым — как оказалось, его утопили у болотистого берега Темзы у Доугейта. Два лорда в палате совета соблюдали в обращении друг с другом ледяную вежливость, но одурачить этим не могли никого.

Быстро воцарилось молчание. Сесил посмотрел на каждого по очереди и сказал:

— Ничто не должно ставить под угрозу наши мирные отношения с Испанией. Ходят разговоры о войне, даже теперь, когда подписан договор между Испанией и Голландией. Милорды, есть те, которые хотели бы, чтобы между нашей страной и Испанией сохранилась враждебность, которая угрожает всей Европе теперь, когда герцог Юлих умер. Франция говорит о священной войне и вынуждает короля Якова присоединиться к протестантскому союзу. Но мы должны стоять в стороне. И до конца года брачные переговоры между принцем Генрихом и инфантой должны быть завершены.

Он снова огляделся, встречаясь глазами с собравшимися, читая их мысли.

— Такова воля короля, — сказал он.

Потом придвинул к себе кое-какие бумаги. Вызвали клерков и слуг — писать заметки, доставлять послания, наливать вино; и обычная работа тайного совета Англии началась.

Золото — самый ценный из всех металлов, и оно имеет красноватый оттенок, поскольку окрашивает и преобразует каждое тело. Оно подвергается прокаливанию и разложению не ради выгоды, и оно есть лекарство-радость, сохраняющее человеку молодость.

Джабир ибн Хайян (ок. 721— ок. 815). Алхимик

Ночью снова пошел снег, но к тому времени, когда пришла пора закрывать лавку, в мастерской серебряных дел мастера Тобиаса Джебба, что у Людгейт Хилла, было душно и жарко.

Двоих мальчиков-подмастерьев уже отпустили и они поглощали свой скудный ужин, но Робину Грину, самому молодому из помощников, мастер Тобиас, потевший над горелкой, велел остаться, чтобы держать красивый серебряный питьевой сосуд, пока он приладит ручки. Сердце у Робина упало. Его порцию съедят без него. Но он взял себя в руки. Дело нужно было сделать как следует; и он ждал, пока мастер Тобиас приготовит припой; и пока Робин ждал, он вспоминал, как вчера вечером его хозяин, слегка размякнув от вина со специями, которое приготовила ему жена, беседовал допоздна со своими учеными друзьями о Гермесе Трисмегисте и об изготовлении философского камня. Робин подслушивал, присев на корточки на верху лестницы. И подслушивая, забывал о холоде и голоде.

Иногда Робин думал, не почувствовал ли мастер Тобиас его юношеской жажды к учению, когда выбрал именно его в приюте для найденышей четыре года назад. Не увидел ли мастер Тобиас этой жажды в голодных широко раскрытых глазах двенадцатилетнего мальчика с худым лицом, когда Робина и его полумертвых от голода товарищей выстроили для осмотра. Тобиас отбирал подмастерьев в приюте, как слышал Робин, потому что в этом случае ему ни перед кем не пришлось бы отвечать за них.

Робин жил в приюте с младенчества, он никогда не знал матери. Приходские воспитатели и сторожа требовали от Робина и его несчастных товарищей постоянных изъявлений благодарности за все безропотно переносимые мучения. Сирот кормили из общего котла варевом, состряпанным из отбросов, которых никто не стал бы покупать у мясников Хаундсдитча. Те, кто не умер в младенчестве, недолго пребывали в праздности, потому что в пустой голове поселяется грех, как говорили воспитатели. Когда Робин и его товарищи по приюту достаточно подросли, им стали давать поручения — колоть уголь, разбирать тряпье, и еще им давали уроки, в основном Закона Божия и постоянно твердили о греховности их поведения. Здесь-то и нашел спасение Робин. Он проникся страстью к учению и воспылал жаждой знаний.