Путь предателя - читать онлайн книгу. Автор: Лора Джо Роулэнд cтр.№ 62

— Он прекратит огонь еще на два дня.

Ропот облегчения издала команда военного корабля. У Сано поднялось настроение.

— Но он отказывается покидать залив, пока не удостоверится, что истинный убийца Спаена понес наказание.

Никакие переговоры не заставили бы капитана Осса капитулировать. Японский военный корабль повернул к берегу; катера по-прежнему окружали голландский корабль; войска остались на набережной и скалах, и Сано взмолился, чтобы это перемирие продолжилось.

— Мы дадим взятку, но оставим войска в боевой готовности, — сказал своим людям Нагаи. — Когда голландский корабль откроет огонь, они должны будут уничтожить его; теперь же у нас нет выбора. — Было ясно, что он не верит ни обещанию капитана Осса, ни способностям Сано. Губернатор с надменным видом повернулся к Сано: — Возможно, это начало величайшей катастрофы, какую видела наша страна. Вам повезло, что вы не проживете долго и не испытаете страданий от последствий своих глупостей… предатель.

Оскорбление разгневало Сано, хотя в душе он признавал свою вину — в конце концов, разве он не поставил интересы голландцев выше японских, не разоружив корабль варваров? Ему не следовало поддаваться любопытству, расположившему его к варварам. Что в большей степени руководило его действиями: требования чести и справедливости или тяга к приключениям?

— Мы скоро увидим, кто из нас предатель, — парировал Сано, обратив свой гнев на губернатора Нагаи. — Я намерен выяснить ваше участие в контрабанде и убийстве директора Спаена. Когда я выступлю перед членами трибунала, они могут принять решение остаться в Нагасаки для нового слушания… на котором я дам свидетельства против вас, досточтимый губернатор.

Смех Нагаи растекся по нему, как ядовитое масло: мягкое, густое, разъедающее.

— Вы никогда не найдете ни улик, ни того, кто стал бы свидетельствовать против меня.

Дождь и ветер нагоняли на Сано леденящую тоску, когда он смотрел на приближавшийся берег с его скоплением войск и красными боевыми знаменами на холмах. Губернатор Нагаи достаточно умен, чтобы спрятать свои следы, и достаточно могуществен, чтобы заручиться лояльностью. Кто из подчиненных губернатора осмелится давать показания против него?

Нагаи продолжал:

— Если вы все еще питаете иллюзии по поводу своих детективных талантов, позвольте мне разуверить вас. За два дня до исчезновения директора Спаена стражники Дэсимы докладывали о жестокой ссоре между ним и другим варваром — доктором Николасом Хюйгенсом.

Сердце потрясенного Сано сжалось, мозг отказывался принимать услышанное. Потом, когда Нагаи снова заговорил, Сано переполнили обида и ярость.

— Стражники слышали доносившиеся из кабинета Спаена громкие возбужденные голоса. Они вошли в дом и увидели, как Хюйгенс набросился на Спаена и стал его душить. Когда Хюйгенс заметил, что они не одни, он выбежал из комнаты. Стражники не знали, из-за чего произошла потасовка, но заявили: Хюйгенс выглядел настолько разъяренным, что вполне мог убить Спаена. — Губернатор Нагаи снова засмеялся. — Да. Хорошо. Если бы вы были опытным следователем, то выявили бы вражду между вашим голландским другом и Яном Спаеном, прежде чем вступать в сговор с Хюйгенсом.

История звучала правдоподобно. Однако Сано понимал: губернатор рассказал ее не из добрых побуждений, а чтобы помучить его. Ведь Сано не попасть на Дэсиму, чтобы проверить версию. Но злость на Нагаи бледнела по сравнению с тем чувством, которое Сано испытал к доктору Хюйгенсу. Если Хюйгенс лгал о своих отношениях со Спаеном, то в чем еще он водил Сано за нос? Что, если Хюйгенс, прикинувшись, будто помогает обследовать труп Спаена, сфальсифицировал результаты вскрытия? Сано с горечью подумал, не мошенничество ли их дружба, нацеленное на то, чтобы отвлечь его подозрения.

— А теперь прошу меня простить, — сказал губернатор Нагаи, — мне нужно оборонять город.

Он собрал своих помощников в каюте на военный совет. Исино исчез; Сано остался один со своими страхами и сомнениями. Может, и впрямь он подвергся риску быть обвиненным в измене и развалил следствие, опрометчиво пойдя на сотрудничество с убийцей, которого искал?

Доктор Николас Хюйгенс сидел в общей комнате голландских торговцев на Дэсиме вместе с заместителем директора де Графом и тремя другими коллегами. Они находились там уже шесть часов, с того самого момента, когда корабль Ост-Индской компании вошел в залив. Остатки их ленча были разбросаны по столу; воздух провонял табачным дымом, сгоревшим лампадным маслом и испражнениями в ведре, стоявшем в углу. Разместившиеся снаружи стражники не выпускали их на улицу. Глядя, как де Граф вскочил и начал мерить комнату шагами, Хюйгенс ощутил дурноту от страха; от пота его одежда стала влажной.

— Для чего им держать нас под замком? — должно быть, уже в сотый раз плаксиво спросил торговый секретарь. — Когда нам скажут, что, в конце концов, происходит? Что это был за грохот? Что будет с нами?

Де Граф хмыкнул:

— Как я уже говорил, можно предположить, что наш корабль вошел без разрешения в залив и стал стрелять по японцам. Также нельзя исключить, что мы военнопленные.

Во времена, когда Хюйгенс не мог преодолеть тоску по дому с помощью биологических исследований, он искал утешение в прошлом. Теперь, чтобы избавиться от страха по поводу того, что может случиться, доктор вспоминал свою лабораторию в Лейденском университете, величайшем в мире храме науки, собравшем профессоров и студентов со всей Европы. Перед его взором вставали стены, увешанные книжными полками, анатомические модели и заспиртованные существа; стеклянная посуда, лампы, микроскопы и другие научные приборы; животные в клетках; его записи по исследованию патологий и лечению болезней. В лаборатории всегда было полно людей — репутация Хюйгенса привлекала ученых, приезжавших к нему для консультаций, и студентов, жаждущих получить у него знания.

Далее воображение Хюйгенса восстановило огромный, гулкий анатомический театр, ярусы которого забиты докторами, студентами и просто любопытными. Он вспомнил, как читал лекцию по физиологии, демонстрируя вскрытый труп, лежавший на столе рядом с ним, отвечал на вопросы, в которых звучали немецкий, английский, шведский и венгерский акценты.

Напоследок он оставил образ своего каменного дома с террасой у тенистого канала. Ясными вечерами Хюйгенс с женой Юдит сидели на скамеечке у дверей. Возле них играл восьмилетний Петер. С крошечными глазами на простодушном лице, он двигался, как только начинающий ходить ребенок; он не умел членораздельно говорить, самостоятельно одеваться или есть. Хюйгенс при всем своем медицинском опыте не мог найти ни объяснений, ни способа лечения этой болезни и очень тревожился о будущем Петера. Но ангельская душа Петера доставляла родителям радость, компенсирующую их печаль…

Сегодня счастливые воспоминания казались туманными и далекими. Словно слишком часто принимаемое лекарство, они перестали ослаблять боль. И теперь мысли Хюйгенса унесли его еще дальше, во времена юности, которые он запрятал на самом дне души.