Оракул - читать онлайн книгу. Автор: Арина Веста cтр.№ 20

Солдаты попрятались в подвале, двое или трое укрылись во дворе за солнечными часами, готовясь подпустить танк и забросать его гранатами. Танковый снаряд глубоко взрыл землю рядом с фонтаном, и засада бросилась врассыпную.

— Ящик в самолет! — успел прокричать Хорст сквозь вой и грохот взрыва. Солдаты опомнились. Двое рослых гренадеров выволокли из пороховой бури бронзовый ящик и, изгибаясь под его тяжестью, короткими перебежками дотащили до самолета.

Танк развернулся, своротив мраморный фонтан, и слепо закрутил башней. Автоматчики, огрызаясь короткими очередями, отступали в сторону старинного кладбища, отвлекая танк от группы эвакуации. Танк, как разъяренный носорог, проломил кладбищенскую стену с запада от замка и, выворачивая кресты и старинные надгробия, помчался вдогонку. Подпрыгивая на крупных плитах, он пробежал склон, но, уткнувшись в низину, понял, что потерял цель. Пока он разворачивал оружие в сторону самолета и давал задний ход, трое солдат и офицер успели дотащить до самолета тяжелый бронзовый ящик.

Уже в самолете Вайстор окинул взглядом бронзовый ящик с кодовым замком и потрогал обрывок сгоревшей бирки. В этом ящике почивало Священное Копье, обернутое в исписанный древними рунами красный шелк.

Ухнул и эхом рассыпался выстрел. Танк дал еще несколько залпов по самолету, но с низины ему было трудно достать до цели, и снаряды били по кромке оврага. Пилот сумел быстро завести мотор и взлететь. Глядя в маленький помутневший от копоти иллюминатор, Вайстор видел, как танк медленно выполз из балки и задним ходом пополз сквозь пролом в кладбищенской стене.

Танк остановился в саду, среди цветущих деревьев.

Из люка выпрыгнул чумазый танкист в когда-то синем, а теперь черном, как смола, комбинезоне, по-хозяйски огляделся и снял шлем. Он прошелся по саду, охлопывая себя по затекшим ляжкам. Расправил широкие плечи, снял с сука яблони эсэсовскую фуражку и проткнул ее днище кулаком.

Другой танкист, коротенький и юркий, как ящерка, разломав фанерный ящик и разворошив солому, в которую была упакована аквасфера, достал хрустальный шар на золотой подставке.

— Смотри, Харитон, что фрицы волокли!

— Однако золота килограмм на пять! — обрадовался Харитон. — Грузи. Подарим командующему!

— А это что еще за гроб с музыкой? — немного погодя крикнул из подвала коротышка. — Тяжелый, дьявол…

Харитон спрыгнул в подвал и осмотрел бронзовый ящик, опечатанный множеством печатей, покрутил колесики замка и разочарованно сплюнул:

— Нет, такой на броню не влезет, а жаль оставлять! Союзники со дня на день фронт сломают.

Его напарник запрыгнул на ящик и отбил чечетку на крышке:

— Не дрейфь, командир, завтра вернемся с подкреплением. А америкашкам — шиш на постном масле!

Гримуары открыты опять,

Темных башен виднеются тени.

С. Яшин

22 апреля 1945 г. Москва. Кремль. Кабинет Верховного Главнокомандующего

Это была просторная комната с окнами на солнечную сторону, но даже в полдень здесь все еще было сумрачно и полутемно. Стены, обшитые мореным дубом, давали медовую полутень. Сквозь задернутые шторы пробивался острый луч апрельского солнца. Хозяин кабинета долго не снимал светомаскировки: его цепкое внимание рассеивалось и слабело при свете дня, и днем он работал при электрическом свете.

Простая мебель занимала мало места, да и хозяин не позволял держать здесь лишних вещей. Единственной роскошью был большой старинный глобус цвета слоновой кости, расчерченный согласно указаниям царских картографов. Посреди кабинета стоял длинный стол, покрытый зеленым сукном со следами чернил. По обеим сторонам от стола — галерея портретов: Маркс, Энгельс, Ленин. В первые дни войны к ним добавились портреты Суворова и Кутузова. Политическая карта мира закрывала почти всю торцевую стену.

В глубине комнаты, у занавешенного окна, помещался рабочий стол, заваленный документами, бумагами и картами. Здесь стояли черные телефоны ВЧ и светлые — внутренней связи.

На кушетке, рядом со столом, накрывшись потертым, прожженным в нескольких местах верблюжьим одеялом, спал пожилой человек, почти старик. Он хмурил густые брови, и губы его обиженно дрожали. Этот тяжелый и смутный сон всякий раз тревожил и огорчал его.

Впервые он увидел этот сон перед самой войной. Он шел по дороге среди необозримого хлебного поля, и белая, теплая пыль щекотала ступни. На придорожном камне сидел косматый старик в черной распоясанной рясе. Длинные волосы и борода струились по ветру. Старик озирался вокруг, пока не заметил его, уже не вождя, не Верховного, а простого путника, одиноко бредущего по полю.

— Здравствуй, отец. Ты знаешь, кто я? — спросил он у старика.

— Ты сын Кеке Джугашвили и того молодого священника из Гори? Помнишь, он помог устроить тебя в духовное училище? Как! Разве ты не слыхал об этом?

— Ты врешь, старик! Про нас болтали всякое… Но я не Джугашвили, я — Сталин! Слыхал о таком?

— Слыхал, будь спокоен, и того священника я хорошо знаю. Только мало мне радости от этого, сынок. Будь моя воля, никогда бы к тебе не пришел. Вот смотри, все ноги стер, пока добирался…

Старик стянул с ноги сапог и потрусил его: на землю посыпалось золотое полновесное зерно.

Потом он снял другой сапог, и в придорожную пыль вылилась темная густая кровь.

— Берегись… В этот год будет небывалый урожай и будет страшная война!

За окном настойчиво и страстно ворковал голубь, скреб лапками о жестяной карниз. Сталин нехотя очнулся, стряхнув наваждение, посмотрел на часы: он проспал совсем немного. Совещание в Ставке, где обсуждали план Берлинской операции, закончилось в четверть шестого утра, а на двенадцать у него уже была назначена встреча с генералом Седовым. Этот красивый сдержанный военный отвечал за секретные вооружения и, номинально подчиняясь Берии, пользовался особым доверием Сталина.

До прихода генерала оставалось минут сорок, и он позвонил, чтобы принесли стакан крепкого, черного чая. Раскурив трубку, он достал из-под вороха фронтовых сводок и карт потрепанную книгу в сером перелете. Это был зачитанный и ослабевший в стяжках «Евгений Онегин», похожий на рябую птицу, раскинувшую крылья. Он читал этот роман все четыре года войны. Но на этот раз он лишь немного подержал книгу в руках и решительно отложил. В то утро на его столе лежала еще одна книга: старинный трактат алхимика Сандивогиуса «Вода Воскрешения». Этой ночью она была изъята из подземного книгохранилища, где в сейфах высшей степени защиты, в бронированных, герметично запаянных ящиках хранились фонды Ленинской библиотеки.

Сталин раскрыл рукописный текст — перевод с немецкого, сделанный еще при Екатерине Великой. Неспешно пролистав ветхие страницы, он с усмешкой прочитал старинную приписку на осыпающихся от ветхости полях: «Все в России дураки, один я умный!» Ниже было приписано: «Читай трактат Сандивогиуса-сына, обретешь Воду Воскрешения».