Зверь Бездны - читать онлайн книгу. Автор: Арина Веста cтр.№ 45

— По-вашему, наверное, Алеко.

— Алеко — нехорошо для тебя. «Алеко» — луна. Это имя для цыгана. Луна защищает цыган и берет их души после смерти. А ты не Луна, ты — Солнце!

— Садись, выпей с нами чаю, — приступила молодая красивая «шовихани».

Двое цыганят втащили в комнату огромный электрический самовар. На ковре расставили чашки и вазы со сластями.

— Для цыгана нет Солнца. Ему светят только два света: огонь в его кузнице и луна, — говорила старуха, обвязанная платком поверх седых косм. — Никто не знает, откуда так пошло. Стариков теперь никто не слушает, но только старики помнят, как было дело. Говорят, когда Бог давал свои заветы, цыгане вместо того, чтобы выбить их в камне или прочеканить на серебре, записали на капусте, проходил мимо осел и ту капусту съел. Про цыган много говорят. Слышала я, что наши ковали сделали четыре гвоздя для распятия, за то и не любят цыган.

— А птичка клест те гвозди достала. С тех пор клюв у нее кривой, а грудка красная, — улыбнулся Алексей.

Внезапно разговор и смех стих. Цыганки, спиной почуяв взгляд, разом оглянулись на дверь.

В дверном проеме, держась руками за косяк, стоял худой, желтый от болезни цыган.

Алексей догадался, что перед ним цыганский барон, которого никогда не видели в Ярыни, но его слово распространялось на несколько десятков километров в округе.

— Зачем пожаловал?

— Лошадь у вас купить хочу. Белую. На выгоне видел.

Цыган пощелкал языком.

— А хочешь тебе погадает моя жена. Она седьмая дочь седьмой дочери, и все ее слова сбываются. Она много денег привозит, потому что говорит правду. Даже птицы говорят с людьми, только мы не слышим.

— Я не верю картам.

— Давай наши девушки твою судьбу станцуют.

— Слишком страшный будет танец.

— Да, лес горит — все видят, а душа горит — никому не видно, — мимоходом заметила красивая молодая цыганка.

— Я за лошадью пришел. Давай о деле…

— Белая лошадь всегда дороже, — сказала старуха. — Так издавна велось.

— Почему дороже?

— Потому, бриллиантовый мой, что скачет она по дорогам любви и смерти. В старину, если муж с женой разводились, закалывали на дороге белую лошадь и оставляли ее. И всякий, кто это видел, понимал, как плачет сердце.

— Я ничего не слышал об этом.

— Наш табор кочевал дольше других, но и мы стали забывать свои обычаи.

— Я продам тебе лошадь, — сказал старый цыган.

Цыгане под руки довели старика до стойла и усадили на скамью.

— Никому бы не продал, а тебе продам.

В сумеречном стойле хрустела сеном стройная, поджарая кобылка. Шерсть ее лунно светилась, только очесы на бабках и кончик морды были темного мышиного цвета. Расчесанный хвост и белую гриву шевелил сквозняк.

— Дели, — указал на нее глазами цыган. — «Дель» по-нашему «небо».

Услышав кличку, лошадь подняла голову, запрядала ушами и подошла к старику.

Алексей умиленно гладил лошадь по бархатной морде, барон скармливал с ладони сухой клевер. Лошадь играла, прихватывая губами пальцы.

— Что-то маленькая она.

— Молодая совсем, еще растет, к весне вымахает под стропила.

— Сколько просишь?

— Лошадь арабская, скакун…

— Так сколько?

— Десять тысяч…

У Алексея оборвалось сердце.

— Этого у меня нет… Мне еще фураж для нее закупать надо, сарай чинить. За пять с полтиной отдашь?

— Бери…

Цыгане взорвались криками, замахали руками, но старик стоял на своем.

— И сено возьми, потом расплатишься. Пойдем, еще чаю выпьем…

— Нет, спасибо.

— Правильно, — на прощание сказал барон. — Когда где бываешь, до конца не бывай. Тогда для всех ты будешь особенный и все тебе рады будут.

С широкой мраморной террасы открывался прекрасный морской вид, несмотря на то, что бархатный сезон давно закончился и яркая лазурь поблекла. Пахло йодистыми водорослями и протухшей рыбой, напоминая, что изысканное общество собралось не в благословенной цветочной Ницце, а всего лишь в крымской резиденции таинственного ордена. Презентации своих проектов Натан проводил в приморском дворце, в присутствии немногих посвященных, обычно их было не больше двенадцати.

На круглом мраморном столике стояла чаша с гроздьями дымчатого винограда. Натан, не снимая неуместных белых шелковых перчаток, отщипывал ягоды и по одной бросал их в рот.

— Древние называли вино кровью мертвых, хотя вино — всего лишь кровь виноградных лоз. Вино пробуждает чувства и как кровь служит общению между мирами людей и мирами духов. Да… Странные мысли приходят под шум моря… Все течет, все меняется, лишь оно неизменно. А человек устроен так, что всегда стремится к новизне, и все прежние игрушки вскоре кажутся ему скучным хламом, шелухой. Наш мир полон шелухи, похоронившей священные реликвии прошлого. Человек не оправдал надежд, и чем скорее это всплывет со всей очевидностью, тем лучше. Да лучше! Наша задача поторопить закат и сделать его по возможности красивым.

Не стоит обольщаться насчет нашей цивилизации и ее будущего, она не устоит в битве со временем и будет смыта с лица земли, как песочный замок. Все опошлено и оболгано. Святыни свержены и осмеяны, и самое время сыграть реквием по героям. Именно за этим мы и собрались сегодня здесь.

Илья рассеянно прислушивался к пафосной речи Натана. Он впервые был на этой знаменитой террасе из розоватого мрамора. Еще полгода назад его ранг не позволял ему гостить в приморской резиденции Натана. Теперь он был в кругу избранных, но отчего-то не радовался этому так, как мог бы радоваться полгода назад.

Немного померзнув на сквозном ветру, гости поспешили в небольшой кинозал.

— Сегодня мы приступим к разработке концепции новой телевизионной игры. Человечество состарилось, устало и вернулось в детство. На смену человеку созидающему, человеку воюющему, читающему и считающему идет человек играющий. Это будет грандиозное, небывалое по откровенности зрелище. Этакий «распоследний герой». Но откуда взяться героям среди шелухи и отбросов взбесившейся материи? В наше время героями назначают или избирают прямым и тайным голосованием.

Натан на миг задумался и продолжил:

— Мне даже самому захотелось принять участие в этой игре. Помните изначальный сюжет: райский сад, очаровательная Ева и мужественный, но недалекий Адам? Они нуждаются в сведущем консультанте, который мог бы преподать им первые жизненные уроки. Все предыдущие проекты имели недостатки! Все, что творилось на необитаемых островах, было недостаточно интимно. Взмокшие операторы, гоняющиеся с пудовой камерой за резвящимися нимфами, нервировали зрителей. Зритель хочет сказки. Помните бессмертное: «Сделайте мне красиво…» Мы поступим иначе. Тысячи крохотных, незаметных телекамер, спрятанных в расселинах скал, в пчелиных дуплах, под камнями и среди лиан, будут фиксировать каждый шаг наших героев на необитаемом островке.