Амальгама власти, или Откровения анти-Мессинга - читать онлайн книгу. Автор: Арина Веста cтр.№ 28

Он бросился к своему единственному ориентиру – церковке, но, как в неумолимом, заранее расписанном сюжете, внезапно остановился и оглянулся, переводя дыхание. Метрах в двадцати на снегу корчилась она. Пробуя подняться, она цеплялась за ограду, но нога, перебитая в колене, не слушалась ее.

Ее звериное упрямство и воля заставили его подойти ближе.

– Помоги… – хриплым шепотом приказала она. – Помоги… или убей! – Она приставила к выемке под скулой лезвие сабли.

Акиму ничего не оставалось, кроме как подставить ей плечо. Она знает все про смерть в цирке, а это значит – она нужна ему живой, нужна как залог его свободы, но сейчас ее надо просто вынести из боя!

Он перебросил автомат за плечо и подхватил девушку под спину и колени; сабля, запутавшись темляком вокруг ее кисти, болталась плашмя. Пробираясь между стихийными гаражами, примкнувшими к кладбищу, он нашел проход в хаосе застройки и вышел на шоссе. Отсюда были видны милицейские автобусы, сгрудившиеся у ворот кладбища, там колготились автоматчики из резерва и едва слышно верещали рации.

Его машина была метрах в двухстах дальше по темному ночному шоссе, за поворотом, и дорога в этом месте не просматривалась. Милицейского поста рядом с машиной не было. Он донес свою странно легкую добычу до машины. Боковое стекло салона было выбито. Он посадил ее на заднее сиденье, казалось, девушка была без сознания, он попробовал вынуть ее ладонь из петли темляка – и не сумел, только ослабил давление толстого золотого шнура.

Он завел машину и тихо двинулся по шоссе, автомобиль медленно проплыл мимо церквушки, но девушка вдруг вздрогнула и вскрикнула:

– Бомба, там бомба!

Под передним сиденьем умостился небольшой, аккуратно упакованный сверток. Не оставляя руля, Аким успел вышвырнуть его на ходу через разбитое переднее стекло. Через несколько минут до них донесся взрыв и наперебой завопили милицейские сирены.

Внезапный взрыв на церковной паперти отвлек внимание наружных пикетов, и, пользуясь этой короткой растерянностью своих преследователей, Воронов свернул в объезд и чудом проскочил через пост ГАИ на выезде из города. У ночного наряда еще не было данных на его машину.

Давящий аркан страха и цепкая хватка города внезапно разжались. По бокам шоссе замелькали пригородные дачи в снежных кокошниках. Покачивание машины уносило его в другую вселенную, где лежала в зачарованном сне пустая, выглаженная снегопадом Земля. Машина плыла в пуховую тишину и сон зимнего Подмосковья, туда, где еще осмеливалась дышать чистая, нетронутая топором Природа.

Не поворачивая головы, Воронов краем глаза посмотрел на Элан. Голова ее подрагивала, бледные губы шевелились, точно она объясняла кому-то невидимому, как оказалась в этой машине и почему светловолосый парень, сидевший за рулем, все еще жив.

Он вез ее в единственное спасительное на земле место, в дружинную избу под Киржачом.

Простившись со свадьбой, Северьян наскоро оделся, выволок из сарая легкую расшиву и вывел из стойла Орешка – конька редкой игреневой масти, темно-бурого, в нарядных белых яблоках по всему крупу. Снял с гвоздя именной хомут, все еще украшенный бумажными розами и лентами, и конек сам попятился в оглобли. Северьяну осталось только дугу в гужи заложить. В люльке горой лежали рысьи и медвежьи шкуры, он еще набросил с верхом, сел на облучок и, цокнув коньку, все еще обряженному свадебными лентами, погнал в таежную глухомань.

Едва приметная строчка летней дороги вилась среди серых, подернутых снегом скал. Седые останцы, словно каменные старцы, стояли вдоль реки, свесив седые мшистые бороды и опершись на посохи, как будто ждали, что будет делать бедняк человек, соринка малая, ветром носимая между их гранитными вечными ликами. Там, где берег был пониже, свернул Северьян на речную косу и помчал по крепкому льду.

Подковы игреневого выбивали острые ледяные стрелы, и стоном стонали речные глубины, промерзшие до звонкой пустоты, до самого дна.

– Э-э-э… – протяжно дохнуло за спиной Северьяна, и громко захрустели промерзшие шкуры.

Оглянулся старатель и едва с облучка не свалился: из-под мохнатой шкуры осовело моргала незнакомая личность. Рыжеватые волосы всклокочены, черная борода на сторону свалялась, а лицо точно куры цапками выбродили, как есть анчутка беспятый или святочный черт-шуликан!

– С нами крестна сила!

Северьян перекрестился рукой с зажатым кнутовищем и только тут узнал беглого, что болтался на подворье у Кургановых. Видать, увязался за пузырянами, а потом от урядника спрятался в санях под медвежьей полостью, да и заснул.

– Ты кто будешь-то, мил человек? – спросил он ради знакомства.

Беглый молчал, постукивая зубами.

– Звать-то тебя как?

– Коба, зови меня Коба… – наконец проскрипел он.

– Недоброе имя, – осторожно заметил Северьян. – Коба – колдун по-нашему, по-кержацки.

– Тогда… Осип, – прохрипел тот и закашлял в отворот бурки. – Осип Джугашвили. – Так и познакомились.

– А как ты в Елань-то попал, Джугашвили? – через несколько поворотов русла спросил Северьян.

– Да с оказией, – неохотно ответил беглый. – Вышел приказ о всеобщей мобилизации, и повезли меня на медицинское освидетельствование в Красноярск. Доктор горло осмотрел, грудь послушал и сказал, что чахотка у меня и на севере я до весны не дотяну. Одно спасение – до Тифлиса к Рождеству добраться! Ну я и сбежал на обратном пути. Я ведь пятнадцатый раз из ссылки бегу, один раз из Соли до Питера за сутки доехал…

– Да, ты лихой варнак, тебя в неволе не удержишь, – сдержанно похвалил его Северьян. – И на чем ты в Питер-то летал, неужто на бесе?

– На водке… В ней тоже бесов до черта… Способ я один знаю, как любого ямщика уговорить. На большой станции ставил ему аршин водки, а на малой – пол-аршина.

– Хитер бобер!

– Да не я хитер, а ямщики просты, ради такой невиданной меры они меня аж до самой Москвы домчали бы.

– До Москвы тебе, Осип, далеко. Мы теперь в обратную сторону едем, ну да ладно, мне урядник тоже враг, к утру вернемся, только сиди смирно!

В ущелье между останцов быстро свечерело. Метель секла все сильнее, речная излучина потерялась в снежной мгле. Высокие крутые берега сдвинулись ближе, заслонив скудный вечерний свет. Осип вроде как отогрелся под полостью и загудел под нос что-то веселое, хохляцкое, вроде как «У соседа хата бiла…», а потом завел протяжное церковное, хотя голос у него был хороший, мягкий и звонкий, как у дьякона.

– Гляди, что это?! – Беглый первым заприметил неладное.

Зеленые и золотые огоньки стремительно летели вдоль речного русла, перемигивались и гасли, но в тени ельника и под обрывистым берегом они вспыхивали ярче, и конек вдруг захрапел и поворотил расшиву наискось, под левый берег.

Правым берегом шла волчья стая, серые тени катились по крутому склону вниз, скакали вдоль колеи и заходили с боков наперерез саням. Северьян выхватил из укладки ружье и пальнул в летящие над сугробами тени. Матерый волчище с визгом закружился в сугробе, взметывая фонтанчики снега, остальные отпрянули и рассеялись вдоль берега, но вскоре снова собрались в ядро и уверенно, резво пошли в погоню. Волки выбирали обдутые от снега места, они хорошо знали все излучины реки. За поворотом они снова догнали сани и взяли с боков в клещи.