Александр Македонский. Пределы мира - читать онлайн книгу. Автор: Валерио Массимо Манфреди cтр.№ 101

Со всего мира — из Ливии и Италии, из Иберии и с Понта, из Армении и Индии — прибывали посольства, чтобы выказать почтение, принести дары и попросить союза, и он принимал всех в своем грандиозном дворце, среди чудес Вавилона, из которого готовился сделать столицу Ойкумены.

Однажды, ближе к началу лета, во время разлива Евфрата, Александр решил спуститься по реке и войти в Паллакоп — канал, служивший для отвода воды, чтобы она не заливала поля.

Он сам встал к кормилу рядом с Неархом и дивился на широкие лагуны, открывавшиеся вдоль канала, из которого высовывались полузатопленные гробницы древних халдейских царей. И вдруг порыв ветра сорвал с его головы широкополую шляпу, защищавшую от солнца, вокруг которой была повязана золотистая лента — символ царского достоинства.

Шляпа утонула, но лента осталась, зацепившись за пучок ивовых прутьев.

Один моряк тут же нырнул и сумел ее поймать. Боясь повредить столь драгоценную вещь, он повязал ленту себе на голову и так поплыл к кораблю. Когда он поднялся на борт, всех поразило это предвестие беды, и следовавшие с царем маги и халдеи шепотом посоветовали ему наградить моряка за спасение царской диадемы, а сразу после этого предать смерти, чтобы остановить злую судьбу.

Царь ответил, что за подобное кощунство довольно и порки, и снова повязал диадему.

Неарх попытался отвлечь Александра разговором о великом походе к Аравии, но увидел во взгляде царя тень — точно такую же, как в тот час, когда он смотрел на сожжение Калана.

Через несколько дней царь, сидя на троне, наблюдал за маневрами своей конницы, проходившими за городской стеной. В какой-то момент он встал, чтобы подойти к командирам, и вдруг, пока все были отвлечены, какой-то незнакомец прошел меж царедворцев и с безумным смехом уселся на царское место. Персидская стража тут же убила его, но халдейские жрецы стали бить себя в грудь и царапать себе лица в знак отчаяния, утверждая, что это — худшее из знамений.

Однако, несмотря на несчастливые предзнаменования, любовь Роксаны и желание увидеть своего сына позволяли Александру отогнать печальные мысли.

— Интересно, на кого он будет больше похож: на тебя или на меня, — говорил он. — Мой учитель Аристотель утверждал, что женщина — всего лишь сосуд для мужского семени, но, по-моему, он и сам в это не верил. Очевидно, что некоторые дети больше похожи на мать, чем на отца. Например, я сам.

— Да? А твоя мать, она какая?

— Ты с ней познакомишься: я привезу ее, когда родится мой сын. Она была прекрасна, но прошло десять лет… Десять очень тяжелых для нее лет.

Слух о тревожных знамениях распространился и среди друзей, и все наперебой стали приглашать царя на обеды и ужины, чтобы развеселить его. И тот принимал все приглашения: он никому не говорил «нет» и проводил дни и ночи за пиршественным столом, ни в чем себе не отказывая. Однажды вечером, вернувшись с пирушки, Александр почувствовал себя странно: тяжесть в голове, шум в ушах. Однако он не придал этому значения, а принял ванну и лег рядом с Роксаной. Та уже спала, но лампа в спальном покое горела.

На следующий день у царя началась лихорадка. Он все равно встал с постели, несмотря на настойчивые просьбы царицы. Александра ждал к обеду один его друг-грек, недавно прибывший в Вавилон, некто Медий. К вечеру, будучи за столом, царь внезапно ощутил резкую боль в левом боку — такую сильную, что закричал. Слуги подняли его, уложили в кровать, и через некоторое время боль как будто утихла.

С готовностью прибежал врач и осмотрел его, но не посмел прикоснуться к больному месту. Александра сильно лихорадило, и он чувствовал смертельную усталость.

— Я велю перенести тебя во дворец, государь.

— Нет, — ответил Александр. — Я останусь здесь на ночь. Уверен, что завтра мне полегчает.

Он остался ночевать у Медия. На следующий день лихорадка не ослабла, а усилилась.

Состояние царя продолжало ухудшаться час от часу, но Александр словно не придавал этому значения. Он созвал своих командиров. Неарх и товарищи поняли, что царь болен. Тем не менее он продолжал обсуждать с ними подробности похода и дату отправления.

— Почему бы нам не отложить все? — предложил Птолемей. — Тебе надо полежать в покое, подлечиться, восстановить силы. Может быть, сменить климат: здесь жара невыносимая, ты плохо и мало спишь. Ты когда-нибудь задумывался, почему Дарий лето проводил в Экбатанах, в горах?

— Мне некогда уезжать в горы, — ответил Александр, — и некогда дожидаться, когда пройдет лихорадка. Когда пройдет, тогда и пройдет, а я хочу идти вперед. Неарх, что тебе известно о протяженности Аравии?

— По некоторым сведениям, она размером с Индию, но мне трудно в это поверить.

— В любом случае скоро мы это узнаем, — ответил Александр. — Подумайте только, друзья: земля ароматов — фимиама, алоэ, мирра.

Товарищи изобразили энтузиазм, но в глубине души даже эти слова прозвучали для них знамением: царь перечислил благовония, которые использовались для бальзамирования умерших.

Встревоженная Роксана послала за Филиппом, который в это время находился с войсками на севере от города по случаю эпидемии дизентерии. Но когда в лагерь пришел вызов от царицы, врач уже отбыл дальше на север, никому не сообщив, как его найти.

Следующие три дня Александр продолжал выполнять свои обязанности и решать текущие вопросы, выполнять жертвоприношения богам и собирать товарищей, организуя поход в Аравию. Его состояние ухудшалось на глазах.

Наконец разыскали Филиппа. Царю как будто стало лучше: лихорадка отступила, и Александр немного поговорил со своим врачом.

— Я знал, что ты приедешь, ятре, — сказал он. — А теперь уверен, что вылечусь.

— Конечно, вылечишься, — ответил Филипп. — Помнишь тот случай, когда ты чуть не умер после купания в ледяной воде?

— Как будто это было вчера.

— А записку от бедняги Пармениона?

— Да. Там говорилось, что ты хочешь меня отравить.

— Это была правда, — со смехом проговорил врач. — Я давал тебе яд, который убил бы и слона, а тебе ничего! Ты стал еще здоровее. Что тебе какая-то лихорадка?

Александр улыбнулся.

— Я тебе не верю, но мне приятно это слышать.

На следующий день ему стало еще хуже.

— Спаси его, ятре, — умоляла Роксана. — Спаси, заклинаю тебя.

Филипп бессильно качал головой, а Лептина в слезах смачивала Александру лоб, чтобы хоть немного охладить.

На следующий день Александр не смог встать, и температура подскочила выше мыслимого. На носилках Александра перенесли в летний дворец, где к вечеру становилось прохладнее, и Филипп велел делать ему холодные ванны, чтобы снизить жар. Все оказалось тщетно. Роксана в отчаянии не отходила от него ни на мгновение и покрывала тело мужа поцелуями и ласками. Товарищи дежурили без отдыха и сна день и ночь.