Тайна старой знахарки - читать онлайн книгу. Автор: Сандра Лессманн cтр.№ 31

— Почему вы ничего не сказали мне о том, что переспали с этой девушкой? — сухо спросил Иеремия. — Побоялись, что я устрою вам знатную головомойку? Как вы могли, Ален, как вы могли? Ей же всего шестнадцать, она почти ребенок!

— Прощу вас, выслушайте меня. Все было не так, как вы думаете, — попытался оправдаться лекарь.

— Так вы на самом деле овладели ею или нет? — грозно вопросил пастор, пропуская мимо ушей отговорки Алена.

— Да, но…

— Вот что, не утруждайте себя увиливаниями. Так вы только ухудшаете положение!

Иеремия почувствовал, что вот-вот захлебнется охватившим его гневом, и всеми силами старался сдержаться, не позволить себе высказать то, что накипело на душе. Чтобы успокоиться, он принялся расхаживать взад-вперед по лечебнице. Ален, испустив стон отчаяния, опустился на стоявший тут же табурет.

Перепалка с Иеремией заставила его даже позабыть о присутствии леди Сен-Клер. Женщина не вмешивалась в их разговор, предпочитая безмолвно слушать. Теперь она подошла к Алену и остановилась. Лекарь поднял голову и сдавленно произнес:

— Теперь уж наверняка и вы презираете меня, миледи.

Аморе едва заметно покачала головой.

— Он вас не презирает, а только возмущен тем, что вы ему лгали.

— А как я мог не лгать? Я всеми силами пытался забыть об этом.

— Вы не хотите рассказать мне, как все было на самом деле?

Ален здоровым правым глазом изумленно уставился на леди Сен-Клер.

— Вас это на самом деле интересует?

— Мастер Риджуэй, поверьте, я неплохо знаю вас, — желая утешить молодого человека, с улыбкой ответила Аморе. — И знаю, что вы не из тех, кто намеренно станет причинять зло ближнему. Нет, за всем этим кроется нечто другое. Расскажите мне обо всем по порядку.

Ален начал рассказывать — сначала неуверенно, спотыкаясь на каждом слове, потом, успокоившись, заговорил так, что его трудно было остановить.

— Как вы считаете, для чего девушке было приходить к вам? — спросила Аморе, когда он закончил. — Может, она влюблена в вас?

— Разве в этом случае она стала бы наговаривать на меня? — вопросом на вопрос ответил Ален. В голосе лекаря звучала ирония.

— Знаете, женщины, если влюблены, творят такие странные вещи. Энн Лэкстон наслышана о вас. И посему рассчитывала, что сумеет завлечь вас. Не сомневаюсь, что ею двигало определенное намерение, когда она пришла к вам. Возможно, для нее было очень важно забеременеть именно от вас.

— Почему, позвольте спросить?

— Чтобы женить вас на себе. Причина может быть какой угодно. Не верю, чтобы в ее планы входило обвинить вас в изнасиловании. Наверняка так вышло случайно, вследствие какого-то непредвиденного поворота событий.

— И что же мне теперь, дать надеть на себя оковы брака?

— А это так страшно для вас? — снисходительно улыбнулась Аморе.

— Вам этого не понять, мадам, — ответил лекарь. И про себя добавил: «Вы женщина».

Не мог он объяснить ей, отчего у него сама мысль о супружестве вызывала чуть ли не тошноту.

— Нет ничего на свете слаще свободы! — убежденно пояснил он. — Свободы днем и ночью посвящать себя работе, постигать новое, собирать опыт и не думать ни о женах, ни о детях. Не желаю никакого вмешательства в мою жизнь, каковое мне даже пытаются прописать в качестве лекарства, не желаю, чтобы кто-нибудь час за часом планировал все мое время…

— …или читал мне гневные проповеди о греховности плотских утех вне лона брака, — игриво закончила за него Аморе.

Ален опустил голову.

— Нет, вы не можете меня понять.

— Как раз я-то и могу, друг мой, — с улыбкой продолжила леди де Сен-Клер. — Хоть я и женщина.

Пораженный столь неожиданным признанием, Ален непонимающе уставился на свою собеседницу.

— И женщина способна оценить свободу, если уж на нее снизошло счастье познать ее, — негромко продолжала Аморе. — Вы что же, верите, что все женщины только и грезят о том, как бы поскорее попасть под строгий надзор супруга и, что ни год, подбрасывать ему очередного наследника? Нет уж, как раз я очень хорошо вас понимаю, поверьте, и не завидую положению, в котором вы оказались. Что вы намерены в этой связи предпринять? Ведь стоит вам отказаться взять в жены эту девицу, как на вас непременно надавят со всех сторон.

— Это я понимаю. Но пусть будет так, — решительно заявил он.

— Думаете, этот тип, который явился сюда избить вас, снова нагрянет? — озабоченно спросила Аморе. — Может, все же лучше будет оставить здесь у вас моего Уильяма?

Ален благодарно улыбнулся, тронутый заботой этой женщины.

— Нет-нет, думаю, в этом нет нужды. Мастер Лэкстон явно посвятил своего сынка в то, что Энн Лэкстон солгала насчет изнасилования, и Мартин сюда не явится. Что же мне теперь, бегать от него всю оставшуюся жизнь?

Лекарь силился вложить в эти слова всю свою решимость, но Аморе, будучи женщиной проницательной и тонко чувствующей, мгновенно уловила, что он просто пытается успокоить ее. Нет, теперь он будет просыпаться по ночам от малейшего шороха, а на улице постоянно озираться, не увязался ли за ним Мартин Лэкстон.

Карета сэра Орландо Трелони проехала через ворота Ладгейт, направляясь в центр города, миновала Чипсайд и Поултри и добралась до Корнхилла. Здесь располагалась Королевская биржа, основанная одним из богатейших лондонских купцов, сэром Томасом Грэшемом, по примеру антверпенской.

Карета судьи угодила в толчею — улицу заполонили повозки, верховые, пешие, и Трелони решил выйти и вместе с лакеем пробиваться к бирже пешком. Через высокую двойную арку пришедшие попадали во внутренний двор, образованный флигелями здания. Здесь встречались купцы, торговцы, представители дворянства, сюда наведывались и простые домохозяйки и экономки. Одни заключали сделки, другие приобретали все необходимое в пристроившихся тут же лавках торговцев сукном, полотном, шелком, в мастерских ювелиров, модисток и прочих ремесленников. Над зданием возвышалась башня колокольни с часами, увенчанная золотым кузнечиком — гербом дома Грэшемов.

Сэр Орландо укрылся в колоннаде, охватывавшей четырехугольник биржи, не желая попасть под зарядивший с утра нудный, моросящий дождь. К великой досаде, его примеру последовали и другие, и вскоре в собравшейся здесь толпе невозможно было повернуться. Скульптурные изображения королей Англии, начиная с Эдуарда Исповедника, невозмутимо взирали из ниш на людскую толпу. Рядом с ними в камне был увековечен и основатель биржи.

Не выдержав, Трелони решил пробиться к лавке своего часовщика и уже проклинал себя за то, что не поручил эту миссию кому-нибудь из своих слуг. Единственное, что удержало его от этого, — вероятность покупки новых часов, если старые окажутся никуда не годными. Но стоило ему заметить мелькнувшее в толпе знакомое бледное личико, глаза неповторимого изумрудного оттенка, изящный ротик и эти пепельные кудри, как раздражение судьи будто рукой сняло.