Легкомысленное пари - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Ноубл cтр.№ 56

— Да, я хотела любить. Мы выбрали для свадебного путешествия Венецию и поплыли туда на яхте, подаренной моим отцом. Но в пути часть команды слегла в лихорадке, которую подцепил и мой Алистэр. Через пять дней его не стало.

— И… и ты оплакиваешь его смерть до сих пор?

— Иногда. Я ведь похоронила мужчину моей мечты.

И в этот момент ее пинцет накрепко зажал пулю и потащил из раны. Нервное напряжение отпустило ее, металлический шарик упал на стол. Она поспешила приложить льняной жгут к ране, чтобы унять кровотечение.

— И что потом? — спросил он, успокаивая свое дыхание.

— Потом я узнала о нем всю правду, — отвечала она. На короткий момент она перенеслась мысленно в тот первый месяц после кончины Алистэра. Устав быть предметом жалости и участия со стороны его семьи, она решила переселиться в их фамильный особняк на Гросвенор-сквер, который она унаследовала. И тут она открыла, что от этого дома остался лишь приличный фасад, а внутри все сыпалось и нуждалось в ремонте. А затем в двери постучали кредиторы. Чтобы не уронить своего достоинства, ей пришлось поддерживать миф о его богатстве и разыгрывать роль безутешной вдовы. В глазах общества любящие безутешные вдовы намного приятнее неуравновешенных и обделенных в средствах.

Это было все, что она пожелала ему рассказать.

К концу операции силы оставили его, воля отступила и пришла лихорадка. Он медленно погружался в жар и беспамятство. Приложив к его ране льняную салфетку, чтобы унять кровотечение, Филиппа перевязала его ненужным теперь шейным платком и уложила поудобнее. Но сильная лихорадка сотрясала все его тело. Он мог бы убить ее каплей лауданума из пузырька Бирна, она бы отключила его, погрузив в блаженное беспамятство. Но именно этого он и не хотел, он не желал расставаться с мыслями о Филиппе и без устали прокручивал в голове ее рассказ. Вместо лауданума он принял большой глоток бренди.

Она тоже была без сил. И все же тихонько шептала ему ласковые слова, пустые фразы, чтобы успокоить его, прикладывала влажные салфетки к его лбу.

Маркус мог бы выиграть битву с лихорадкой быстрее, но он не желал распрощаться с мыслями о Филиппе. Почему она все-таки решилась рассказать ему о своем муже? Поведала ему о своем разочаровании в любви и горьком послевкусии от брака, вопреки мнению, бытовавшему в обществе. Она разрушила миф о Филиппе Беннинг. Стена, воздвигнутая в ее сердце, пошла мелкими трещинами и превратилась в песок.

Он находил только две причины для такого признания. Первое: ее отношения с леди Джейн, окутанные какой-то тайной. Но это было сомнительно. Потому что в этом случае они бы не выставляли свою вражду напоказ. А во-вторых… Во-вторых, она пожелала впустить его в свою жизнь, в ту ее часть, которая была закрыта для любого из ее поклонников, даже для Бротона. Но почему?

Прекрасная, упоительная и такая пугающая догадка! Вытаскивая пулю, она была так нежна с ним, как никто и никогда. Она и теперь не отходит от него…

Но она никогда не будет в безопасности рядом с ним. Он не должен соглашаться на роль того единственного, кто сумел разрушить стену ее отчуждения и пронзить ее сердце. Потому что рядом с ним летают пули, а не стрелы амура. И одна из случайных пуль может легко угодить в нее.

С этой мыслью он, наконец, забылся полностью. Филиппа по-прежнему не отходила от него, стараясь унять холодными компрессами его жар. Она должна вырвать его из цепких объятий лихорадки, говорила она себе. Он не посмеет умереть. Она не готова потерять его. Но почему? Она разучилась контролировать себя? Да, вероятно, это так.

Но сейчас, находясь с ним вдвоем в этой чужой комнате, она не могла лгать самой себе. Истина была слишком очевидна… Но как это возможно?

Она, Филиппа Беннинг, и какой-то Маркус Уорт! Она принимает в нем намного больше участия, чем это требуется исходя из их договора! Хотя почему «какой-то»?

Он ведет двойную жизнь, это ясно. Он потрясающий воображение шпион Сизый Ворон, и опасность подстерегает его на каждом углу. Возможно, это обстоятельство и увлекло ее воображение? Она попалась на шпионские сказки, растиражированные газетами, над которыми смеется даже он сам, их главный герой. Она, Филиппа Беннинг, унизилась до вкусов толпы. А Маркус стоит выше их. Возможно, это она недостойна его? Но если ее привязывает к нему лишь это стадное чувство, тогда все в порядке. Она может считать себя свободной от него… Так может или нет?!

Ее размышления были прерваны осторожным стуком в дверь. Убедившись, что Маркус надежно укрыт и состояние его не ухудшилось, она подошла к двери и впустила леди Джейн.

— Я принесла тебе платье, — громко начала та, и Филиппа, оглянувшись на Маркуса, поспешно приложила палец к губам.

Джейн понизила голос до шепота.

— А еще я раздобыла мазь, — сказала она, протягивая Филиппе склянку с коричневатым составом.

Та поставила склянку на столик у кровати и повесила принесенное платье на спинку кресла. Вместе с платьем Джейн передала ей и новую стопку льняных салфеток, хотя у нее еще оставалось порядочно от предыдущего раза.

— Так много салфеток? — удивилась она.

— О, это не для него, а для тебя.

— Для меня?..

— Запихаешь их внутрь, чтобы платье не висело на груди. Ты всегда была плосковата в этом месте, этим ты и отличалась от всех других. А в остальном… ничего особенного.

— Решила позабавиться?

— Самую малость, — ответила Джейн. — А как он? — кивнула она в сторону кровати.

Филиппа заметила, что Маркус, разметавшись в жару, отбросил покрывало и его торс обнажился. Подойдя к кровати, она укрыла его.

— Полагаю, что неплохо. Надеюсь на это, — отвечала она. — К сожалению, я не знаю, что надо делать в таких случаях.

— Ну разумеется. Нас не учили тому, как надо излечивать огнестрельные ранения.

Любовно глядя на раненого, Филиппа провела рукой по его каштановым волосам. Леди Джейн, поняв, что о ней забыли, кашлянула слегка, чтобы привлечь ее внимание.

— Надеюсь, все обойдется. А я возвращаюсь в свою постель. Бал совсем расстроился после того, как выгорели конюшни.

— О, конюшни! — воскликнула Филиппа. — Кто-нибудь пострадал?

— Кто-то из конюхов получил ожоги. — Она пожала плечами. — Лошадей спасли, но конюшня превратилась в руины.

Филиппа проводила Джейн до двери. Один вопрос витал сейчас в воздухе. Когда рука Джейн уже легла на ручку двери, Филиппа решилась.

— Джейн, Маркус… мистер Уорт спрашивал меня, почему ты и я стали врагами. Он находит это странным.

Джейн холодно взглянула на нее:

— И что ты ответила?

— Что это не поддается разумному объяснению.

— Да, это трудно объяснить, — согласилась Джейн.