Розеттский ключ - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Дитрих cтр.№ 93

Наполеон словно прочел мои мысли.

— Война и политика выдвигают суровые требования, — сказал он. — Очень жаль, что нам придется убить вас, но тут уж ничего не поделаешь.

— Почему же ничего не поделаешь?

— Я чувствую, что меня несет к неведомой цели, и если в Египте вы, Итан Гейдж, могли помочь мне, то отныне с тем же успехом сможете и помешать. Никаких наших планов вы не завершили, зато ваше электричество помогло в Акре проклятым англичанам. А теперь вы вдобавок разгромили Розетту.

— Только по вине Силано. Он приказал бросить меня на съедение крокодилу…

Бонапарт решительно отмел мои пояснения.

— Прощайте, месье Гейдж. При иных обстоятельствах мы могли бы стать хорошими партнерами. Что ж, как говорится, напоследок вам удалось еще разок предать Францию. Вы оказались источником серьезных неприятностей, слишком изворотливым противником. Однако даже у кошки всего девять жизней. Наверняка к данному моменту вы израсходовали свой запас.

— Нет, если только вы не пожелаете этого проверить, — угрюмо ответил я.

— Я предоставлю вашу судьбу на волю Силано, уж он-то придумает, как поступить с вами и вашей дамой. В сущности преступницей, пытавшейся убить меня в Александрии.

— Она пыталась убить меня, генерал!

— М-да. И почему, интересно, все злодейки так красивы? Что ж, у каждого из нас свой удел.

Распорядившись нашими судьбами, он решительно удалился, уже всецело поглощенный своим новым проектом.

Кто-нибудь другой попросту пристрелил бы нас, но Силано был в некотором роде ученым. Мы с Астизой причинили ему достаточно неприятностей, чтобы ему захотелось доставить нам заслуженные, по его мнению, страдания, а кроме того, его заинтересовали исследования новых способов казни с использованием средств окружающей среды.

— Известно ли вам, что тела мумифицируют порой всего лишь с помощью одного песка?

— Куда уж нам до вашей эрудиции.

Короче говоря, после полуночи нас похоронили, правда закопав в песок только по шею.

— А нравится мне в такой казни то, что во время вашего тоскливого сгорания вы сможете наблюдать друг за другом, — заявил он, когда его приспешники закончили трамбовать песок вокруг наших голов.

Нам связали ноги, а также и руки, заломив их за спину. Естественно, ни о каких головных уборах и речи быть не могло, а от жажды мы и так уже давно мучились.

— С восходом солнца начнется ваша медленная пытка, — продолжил словоохотливый граф. — И ваши мучения час от часу будут усиливаться. Медленно поджарится и потрескается ваша кожа. Отраженный песком свет и пыль постепенно ослепят вас, и, глядя друг на друга, вы будете медленно сходить с ума. Раскаленный песок высосет из вас всю оставшуюся влагу, и ваши языки так распухнут, что вам станет трудно даже дышать. Вы будете молиться, чтобы укусы змей или скорпионов побыстрее закончили эту пытку. — Он склонился и погладил меня по голове, как ребенка или собаку. — Скорпионы предпочитают пожирать человеческие глаза, а муравьи в поисках пищи заползут в ваши тела через ноздри и уши. Грифы также, соперничая с муравьями, будут посматривать на вас с надеждой на хорошую трапезу. Но больше всего страданий причиняют обычно змеи.

— Как много вам известно о повадках здешней фауны.

— Да, я натуралист, а методы пыток изучаю долгие годы. Это изощренная наука, чистое удовольствие, если вы понимаете ее тонкости. Не так легко, знаете ли, поддерживать человека в состоянии мучительной боли, но не давать ему терять разум, чтобы он мог еще сообщить нечто полезное. В данном опыте интересно то, что закопанная в песок плоть испечется, усохнет и великолепно сохранится. Именно благодаря такому естественному процессу, как я подозреваю, древние египтяне придумали мумифицирование. Вам известно, что персидский царь потерял целую армию во время песчаной бури?

— Не скажу, что меня хоть немного волнуют потери персидского царя.

— Я изучаю историю, чтобы не повторять ее ошибок. — Он повернулся к Астизе, ее темные волосы веером раскинулись по песку. — А ведь я любил тебя, ты знаешь.

— Вы никогда никого не любили, кроме себя.

— Бен Франклин говорил, что себялюбцу не грозит встреча с соперником, — монотонно изрек я.

— Ах, как же занимателен ваш месье Франклин. Конечно, я оставался верным себе гораздо в большей степени, чем любой из вас по отношению ко мне! Сколько возможностей для совместной работы я предоставил вам, Гейдж? Сколько раз предостерегал вас? Однако вы предавали меня с завидным упорством, не единожды, и не дважды, и не трижды…

— Непостижимая странность.

— Мне хотелось бы послушать, как жалобно вы будете просить о пощаде перед смертью.

— Может, я и попросил бы, если бы считал, что в такой просьбе есть хоть капля смысла.

— Но к сожалению, судьба призывает и меня. Я должен сопровождать Бонапарта обратно во Францию, где смогу более обстоятельно заняться изучением этой книги, а ему несвойственно долго сидеть смирно. Впрочем, не безопасно уже и блуждать по морям, удалившись из-под защиты основных военных сил. Боюсь, что мы больше не увидимся, месье Гейдж.

— Вы верите в призраков, Силано?

— К сожалению, мой интерес к сверхъестественному миру не простирается на суеверия.

— Вам придется поверить, когда я приду за вами.

Он рассмеялся.

— И после того, как вы хорошенько попугаете меня, вероятно, мы сможем сыграть в картишки! Между тем я даю вам шанс еще на одно превращение. То ли в призрака, то ли в мумию. Возможно, я поручу кому-нибудь выкопать вас через пару недель, чтобы потом поставить в углу моей лаборатории рядышком с мумией Омара.

— Алессандро, мы не заслужили этого! — воскликнула Астиза.

Последовало долгое молчание. Мы не видели его лица. Наконец до нас донесся графский шепот:

— Нет, заслужили. Вы разбили мне сердце.

И он удалился, оставив нас страдать.

Нас с Астизой закопали друг напротив друга, меня лицом на юг, а ее — на север, чтобы солнце равномерно обжигало наши головы с рассвета до заката. В пустыне по ночам весьма прохладно, и первые минуты после того, как солнце поднялось из-за горизонта, его тепло казалось даже приятным. Потом розовая заря сменилась молочным летним маревом, жар лучей неуклонно усиливался, отражаясь от песчаной почвы. Уши у меня уже обгорели. Я услышал тихое приближение первых насекомых.

— Итан, мне страшно, — прошептала Астиза, находившаяся в шести шагах от меня.

— Мы потеряем сознание, — не слишком уверенно пообещал я.

— Исида, пошли ко мне наших друзей! Помоги нам!

Исида не ответила, а я сказал:

— Потерпи немного, вскоре на нас снизойдет бесчувствие.

Однако мучения продолжали усиливаться. Вскоре у меня разболелась голова и распух язык. Астиза тихо постанывала. Даже при самых благоприятных обстоятельствах солнечный удар летом в Египте получить совсем нетрудно. У меня появилось ощущение, будто моя голова лежит на наковальне Иерихона. Я слишком явственно помнил наше пребывание в пустыне с Ашрафом около года тому назад. В то время, по крайней мере, мы путешествовали на лошадях, а мой мамелюкский друг знал, как добыть воду.