Западня Данте - читать онлайн книгу. Автор: Арно Делаланд cтр.№ 22

Перед ее мысленным взором предстало лицо Джованни Кампьони. Замешан ли он в этом деле? Дорогой Джованни. Он был сильно увлечен ею. И в свою очередь, вызывал ее нежность. Норовил нести на плечах все тяготы мира… «Политика, — подумала Лучана. — Ах эта политика!» Она припомнила, что, согласно некоторым интерпретациям Апокалипсиса, политика и есть тот пресловутый океан, тайное убежище, откуда появится Антихрист в день Страшного суда. Дракон выйдет из огромного моря, моря страстей — и человеческих тоже. Джованни из тех, кто будто преследует его, этого дракона. Джованни с его великими идеями… Лучана улыбнулась. Но с ней он практически не обсуждал свои речи в сенате. К тому же его положение обязывает не распространяться о дискуссиях, касающихся безопасности Светлейшей. Единственное, что она ощущала, когда он к ней прижимался, — это скрытую усталость, его надежду, столь же огромную, как череда неудачных попыток заставить услышать свой голос. Этот одинокий король вызывал расположение. При ином раскладе — будь разница в возрасте не такой огромной — она вполне могла бы в него влюбиться.

Губы женщины скривила горькая усмешка. Влюбиться. А была ли она вообще когда-нибудь влюблена? Лучана встала. Шлейф домашнего платья тихо скользил позади нее, когда она направилась к камину. На каминной доске стоял портрет покойного супруга, рядом с ним — немножко ладана. Ее лары [15] и пенаты [16] . Она… Ее выдали замуж насильно и слишком рано, как и многих других. Она притворялась, что любит. И даже на какое-то время увлеклась этой игрой. Нужно же было как-то скрашивать свою жизнь. А когда овдовела, чувствовала ли она настоящую грусть? Да, по привычке играть, ставшей уже частью ее самой. Но при этом… Могла ли она отрицать тайную радость, ужасную, постыдную, которую ощутила при виде усопшего мужа? Позор ей! Но эта печаль слишком быстро растворилась, чтобы она смогла должным образом оценить весь смысл утраты. Лучана смотрела на портрет мужа, его высокий лоб, строгие глаза, надменный рот. Сколько раз она видела, как дорогой супруг запирается в кабинете, чтобы разобраться с бухгалтерией, полностью игнорируя желания жены, заранее высокомерно уверенный, что она удовлетворена, полностью удовлетворена. Глядя, как увлеченно он подсчитывает активы и пассивы, она представляла Панталоне, окунающего руки в котелок с золотыми монетами. Это было сильнее ее… и сильнее его. На самом деле Лучана была одинока задолго до смерти мужа. С самых первых дней замужества.

С первой ночи.

Женщина зажгла благовония под портретом. Прозрачный дымок вознесся к потолку. Конечно, она не станет опускаться на колени, безусловно, нет. Теперь она молода, красива, богата, желанна и обожаема. И удовлетворится, только преспокойно растранжирив все накопленные покойным мужем богатства. Тратить, тратить, тратить… как он копил. Исключительно ради удовольствия. Вместо того чтобы, скажем, пустить капитал в оборот. И если средства вдруг подойдут к концу, она легко найдет нового защитника — Джованни, например, который только этого и ждет.

Оставалась лишь одна проблема. Любовь. Настоящая любовь. Ну почему она лишена на нее права?

Любовь…

В уголках губ Лучаны появилась горькая складочка разочарования.

Она вернулась на диван к недочитанной книге.

* * *

Венецию заволокло туманом. Тем самым ледяным вязким туманом, неспособным прогнать темноту. Он проникал до костей, вызывая дрожь, и само время будто исчезало, увязая в плотной пелене. Буквально в двух шагах ничего не было видно. Пьетро шагал вперед, наблюдая, как ноги впечатываются в мостовую. Состояние души вполне соответствовало погоде. Ландретто шлепал рядом. Дом Контарини они покинули довольно рано. В какой-то момент Пьетро, нахмурившись, обернулся. Стук, стук… Это его шаги отдаются эхом или кто-то идет следом? Он тронул за плечо слугу.

— Что стряслось?

Пьетро не ответил, вглядываясь в туман. И в этот миг… ему показалось, будто мелькнули тени, поспешно исчезнувшие из поля зрения, растворившись во тьме. Возле него кто-то двигался — если, конечно, не какие-то случайные прохожие, ранние венецианские пташки, отправившиеся куда-то по своим делам. Пьетро не знал наверняка. Но и у него в голове царил туман, такой же как на улице. Эмилио Виндикати предупредил, что будет следить за действиями Виравольты. Чтобы «контролировать» его поведение и оказать помощь в случае необходимости. Быть может… Быть может, за ним и сейчас следят? Как бы то ни было, нужно оставаться настороже. Пьетро некоторое время постоял неподвижно, потом рассеянно ответил на вопрос Ландретто:

— Нет, ничего.

И пошел дальше.

* * *

Барка неслась в пустоте. Пьетро слышал лишь шелест воды, по мере того как суденышко двигалось в сторону Мурано. Перевозчику требовались все умение и опыт, чтобы не плыть наугад. Сидевший рядом с Виравольтой Ландретто, погрузившись в свои мысли, клацал от холода зубами. Отчалив в окрестностях площади Сан-Марко, они еще ка-кое-то время различали силуэты окружающих строений, но вскоре растворились в зловонном мареве, в котором сейчас и плыли. Однажды им попалась другая лодочка, двигающаяся в противоположном направлении. На носу ее человек в капюшоне держал в вытянутой руке фонарь. Он перемолвился парой слов с собратом и исчез в тумане. Потом они обогнули темный силуэт Сан-Микеле, который тоже растворился в дымке. В воздухе носился аромат тайны, словно природа в беспокойной дреме готовила души к какому-то новому апокалипсису. Она навевала тысячи волшебных снов, но черная магия, угрожающая и опасная, ползла по кромке воды между видневшимися сваями. Темное пятно, затерявшееся в лагуне. В этой атмосфере нереальности Пьетро вдруг почудилось, будто они покинули землю в поисках другого мира, таинственного и волнующего.

Он припомнил ночные события. Ландретто пока еще об этом не знал. Откровенно говоря, Виравольта задавался вопросом, не явилось ли все это лишь плодом его воображения? Но ведь он видел именно Каффелли, без всякого сомнения. И сохранил записку, «Менуэт теней». Надо будет показать ее Броцци, может, Совет сорока сумеет определить происхождение бумаги и чернил. В мозгу Виравольты крутились картинки вчерашней ночи. У священника из Сан-Джорджо это наверняка не первая ночная вылазка… Тут сомнений почти нет. Пьетро сам в свое время отказался от тонзуры, чтобы пользоваться удовольствиями, получаемыми от женщин. А уж в Риме Виравольта таких видал-перевидал, так что не ему осуждать Каффелли. Но все же Козимо сильно рисковал. Опьянение плотью… Но он! Священник Сан-Джорджо Маджоре! Какая глупость! Но как бы то ни было, промелькнувшая у Виравольты мысль, что Каффелли мог завязать с Марчелло специфические отношения, очень даже походила на правду. Пьетро слишком хорошо знал людей, чтобы не понимать: все они — плод своих сдерживаемых страстей, радостей и горестей, своих прошлых заблуждений. Но поведение Каффелли свидетельствовало о серьезной проблеме. Пьетро припомнил слова священника: