Тайна короля Якова - читать онлайн книгу. Автор: Филип Депуа cтр.№ 47

— А вот, читайте! — Чедертон ткнул пальцем в одну из верхних строк.

Тимон прочел вслух:

— «Ученики его спросили его; они сказали ему: Хочешь ли, чтобы мы постились, и как нам молиться, давать милостыню и воздерживаться в пище? Иисус сказал: Не лгите, и то, что вам ненавистно, не делайте этого. Ибо все открыто перед небом. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным, и нет ничего сокровенного, что осталось бы нераскрытым». [4]

— Почему от нас утаили эти слова? — ахнула Энн.

Чедертон вздохнул:

— Этими двумя фразами Господь отменяет нужду в правилах, законах и священниках, которые их истолковывают.

— И тем отменяет доходы, — тихо добавил Тимон. — Весьма некатолическая идея.

— Простота и совершенство… — начал Чедертон.

— Остановитесь! — вскричал голос у него за спиной.

Все обернулись к Роджеру Эндрюсу, привставшему из-за своего стола в нескольких рядах от них.

— Прекратите немедленно! — злобно потребовал он.

Эндрюс был при всех академических регалиях. Тимону его парадный вид показался и смешным, и красноречивым. Другие ученые здесь не щеголяли своими званиями. А у этого на темно-синей мантии красовался вычурный родовой герб, шляпа, нелепо сдвинутая набок и на лоб, покачивалась, грозя слететь. Тощий палец, наставленный на Чедертона, походил на сухой прутик. Светлые волосы и бледная кожа этого тощего книжника подчеркивали его раскрасневшиеся щеки. Все вместе придавало ему сходство с неоперившимся юнцом.

— Доктор Сполдинг дал нам ясные инструкции, — продолжал Эндрюс, шагая к столу Чедертона. — Избегать общения с этим монахом. Он не ученый, он нам чужой, и очень вероятно, что он — убийца наших павших товарищей.

— Доктор Эндрюс, — очень ласково и сдержанно заговорил Марбери. — Брат Тимон здесь, чтобы помочь нам.

— А главное — эта женщина, глазеющая на тайные тексты! — Эндрюс, казалось, готов был перейти от слов к делу. — Женщина!

— Доктор Эндрюс! — Голос Чедертона перекрыл крик его собрата. — Прекратите вопли в этом священном зале.

— Вы не находите странным, — обратилась к Тимону Энн, — что доктора Эндрюса присутствие женщины возмущает больше, чем присутствие убийцы? — В глазах у нее плясали чертики.

— Убийце, — с натугой выдавливал слова доктор Эндрюс, — место в тюрьме, а не в нашем зале. Это здание учености, а не зачатых в недобрый час детей и гнусных убийц.

— Здание учености… — задумчиво протянул Тимон. — А известно ли вам, Энн, что доктора Роджера Эндрюса не избирали на его пост здесь, в Кембридже?

— Я… — начала она.

— Покойный Гаррисон, как мне говорили, отбирал ученых для этой группы. Эндрюса он отверг.

— Все сложнее, чем вам представляется, — подхватил Марбери, сообразив, куда клонит Тимон. — Гаррисону… скажем так, посоветовали принять доктора Эндрюса.

— А если не выбирать слов, какое подойдет точнее, чем «посоветовали»? — холодновато улыбнулась Энн.

— Ну, — Марбери свободно взмахнул рукой. — Тогда, скажем, «заставили». Возражать не приходилось.

— Кто же мог его заставить? — Энн старательно, всем видом, изображала невинное удивление.

— После того, как Гаррисон отверг доктора Эндрюса, ему прислали указ, вынудивший его переменить мнение, — объяснил Марбери. — Краткое, но недвусмысленное письмо с королевской печатью.

— Сам король настоял? — Энн круглыми глазами уставилась на Эндрюса.

— Скорее всего, этого добился брат Роджера, Ланселот Эндрюс, — поправил Марбери. — Ланселот — епископ Винчестерский и возглавляет первую группу переводчиков.

Лицо Эндрюса из багрового стало желтым. Плечи у него задрожали.

— Так или иначе король приказал, чтобы Роджер Эндрюс получил пост в Кембридже, — небрежно закончил Марбери.

— К несчастью, — широко улыбнулся Тимон, — остальным переводчикам это не понравилось. Они невысоко ценили способности Эндрюса и отказывались общаться с ним иначе как в рамках работы.

— Доктор Эндрюс еще усугубил положение, обвинив Гаррисона в насмешках над ним, — добавил декан. — Совершенно безосновательное обвинение, поскольку Гаррисон высмеивал всех одинаково.

Тимон шумно вздохнул:

— Ну вот.

Эндрюс от бешенства не мог сказать ни слова. Он содрогался всем телом, кровь волнами заливала его лицо. Он глухо зарычал от ярости.

Чедертон, казалось, недоумевал:

— Что вы, брат Тимон, хотели сказать своим «ну вот»?

— Я имел в виду, — пояснил Тимон, подступая к Эндрюсу, — что доктор Эндрюс имел основательные причины для убийства. Он и есть убийца.

Роджер Эндрюс отчаянно пытался заговорить, но только трудно дышал, выкатив глаза.

Тимон видел, что его коварный план действует. Сейчас Эндрюс, не найдя ответа, выбежит из зала, а Чедертон получит возможность исполнить свой замысел.

Увы, у Эндрюса были иные соображения. Он пошатнулся, протянул руки к горлу Тимона, но не дотянулся и, будто мешок с картошкой, упал к ногам Тимона.

— Я хотел только избавиться от него, — оправдывался Тимон, опускаясь на колени рядом с Эндрюсом.

— Вы не считаете его убийцей? — шепотом спросил Чедертон.

— Эта мысль пришла мне в голову, пока я говорил. Маленькая импровизация. Однако, учитывая его реакцию, не натолкнулся ли я на истину?

— Он убийца, — зашептала Энн. — Он был унижен отказом Гаррисона избрать его и тем, что его ввели в группу насильно. Его терзала ревность.

— Стоит ли напоминать, — заметил Марбери, который, единственный из четырех, не склонился к Эндрюсу, — что у него не было причин убивать Лайвли?

— Как ты не понимаешь? — откликнулась Энн. — Лайвли, при всех своих слабостях, был умен и жаден до истины. Рано или поздно он разоблачил бы Эндрюса. Между тем как Сполдинг…

— Вызовите констеблей, — слабо промычал Эндрюс, не открывая глаз.

— Вот и хорошо, — поощрительно ответил Тимон, помогая ему сесть. — Мне не пришлось бить вас по щекам.

— Я человек тонкой конституции, — проскулил Эндрюс. — Временами мой мозг переполняется кровью и тело отказывается мне служить. Но мне уже лучше. Вызовите констеблей.

— Зачем? — спросил Чедертон.

— Чтобы арестовать этого брата Тимона! — собравшись с силами, рявкнул Эндрюс.

Его коллеги бросили работу и присоединились к стоявшим над Эндрюсом, насмешливо поглядывая на него. Тимон узнал обоих. Диллингем был известен как знаток греческого. Второй, Ричардсон, по слухам, почитал себя за первый ум Европы.