Тайна короля Якова - читать онлайн книгу. Автор: Филип Депуа cтр.№ 33

Тимон ответил в том же тоне:

— Разбойники? Очень разборчивые разбойники: убили его и помогли вам?

— Это долгая история.

— Тогда расскажите мне все.

— У меня кровь стынет. — Марбери колотил озноб, все тело сводили судороги.

— Мы вернемся в ваш кабинет, — терпеливо объяснил Тимон, — как только вы ответите на мои вопросы.

Марбери уже набрал в грудь воздуха, чтобы как можно короче изложить историю знакомства с маленькими разбойниками, представлявшуюся уже почти сновидением, но тут понял, чем занимается Тимон.

— Я догадывался, что вы были жертвой инквизиции, — он с трудом заставил себя улыбнуться Тимону. — Теперь это подозрение подтверждается. Вы очень тонко используете методы инквизиции, чтобы вытянуть из меня нужные сведения. Не было никаких действительных причин затаскивать меня в этот ледник и вести разговор над мертвыми телами — кроме возможности сказать, что я избавлюсь от этого неприятного положения, как только отвечу на все вопросы.

Тимон улыбнулся в ответ.

— Я гадал, долго ли мне удастся пользоваться этим инструментом, пока вы не поймете, в чем дело.

— Я уже не доверяю ни вам, ни людям, от которых вас получил, — напрямик сказал ему Марбери. — Вы, вероятно, почувствовали это и сочли необходимым вытянуть из меня все, что удастся, коварством.

— Я привык добиваться своей цели. Вы наняли меня найти убийцу, и я это сделаю. Чем больше я буду знать, тем быстрее справлюсь с порученным делом. Меня ничто не остановит.

— Я так и понял.

— Однако признаюсь, — мягче и с некоторым трудом продолжал Тимон, — что я был резче, чем необходимо, потому что уважаю вас и восхищаюсь вами. С моей стороны это неразумно. Эти чувства могут помешать моей деятельности.

«Правда это или новая уловка? — задумался Марбери. — По всем признакам, в отравлении в Хэмптон-Корте он неповинен, но можно ли быть в чем-то уверенным с этим человеком?»

— Я предлагаю перемирие на таких условиях, — продолжал Тимон. — Я расскажу вам — пожалуй, завтра — подробности всего, что произошло здесь в ваше отсутствие. Я уже говорил: это всколыхнет воды мира.

— А я, в свою очередь, — вздохнул Марбери, — хорошенько выспавшись, опишу вам свое путешествие ко двору — эта история превосходит самый нелепый вымысел.

— Тогда, ради бога, давайте уйдем из этой темницы, — Тимон поспешно направился к лестнице. — Я уже не чувствую пальцев на ногах.

— Боюсь, что, если эта дрожь не прекратится, у меня треснут кости, — подхватил Марбери, бросившись вслед за ним.

Оба поспешили в Большой зал.

Марбери размышлял над всеми странностями этого дня.

А Тимон вновь переживал события одной из сотен ночей, когда его вытаскивали из пыточной, чтобы снова бросить в камеру инквизиции, тесную, как гроб.

Марбери ушел не попрощавшись. Тимону пришлось в одиночестве пробираться по огромному безлюдному залу мимо пустующих столов, оставленных призракам. Выйдя оттуда, Тимон быстрым шагом направился к себе в комнату, сжимая, как распятие, рукоять кинжала. Темные тени мелькали перед ним. Он ускорил шаг, подгоняемый отчаянием. Пьетро Деласандер — так близко. И возвращение кошмаров инквизиции… Руки у него задрожали, губы шептали неслышные слова.

Бледная луна плыла в серебряной лодке облака по темнеющему небу спокойно и невозмутимо, будто насмехаясь над паникой Тимона. Ее белые лучи тянулись к нему сквозь ветви деревьев, маня и суля избавление от земного мира. А черные голые ветви походили на темные вены, по которым земная ночь вытекала в небо. Тимон не верил лунному призрачному покою. Единственное истинное спасение — в масле мускатного ореха.

Его получали горячей перегонкой и использовали различными способами. Мускатный орех был важной статьей английской торговли. В некоторых иудейских общинах, особенно у йеменцев, его применяли как лекарственное средство и замешивали в приворотные зелья. Масло помогало от тошноты, простуды и лихорадки, от болезней печени, селезенки и кожи — что оказывалось хорошим дополнением к любому приворотному зелью. Орех обладал и другими полезными свойствами: служил приправой к кушаньям и способствовал выкидышам. Женщин, пользовавшихся вторым его качеством, называли «мускатными дамами», а тех, кто предпочитал первое, — просто кухарками.

Тимон вдыхал пары масла через глиняную трубку.

Некоторые его малоизвестные свойства он узнал от иудеев, с которыми делил заключение. Они рассказали ему об успокаивающем действии дистиллята. Правда, поначалу он вызывал тошноту и сухость во рту, кожа горела, глаза краснели, как у бешеного быка. Зато далее следовали часы неземного блаженства. Чудесные видения переносили его из этого жестокого мира в другой. Тимон прибегал к этому средству, чтобы скоротать срок заключения, а также обострить восприятие и интуицию, позже запах мускатного ореха стал жуткой визиткой для всех его злосчастных жертв.

Добравшись до деканата, он с шумом распахнул дверь и вбежал к себе. В комнате было холодно, но Тимон обливался потом. Он держал чувства в узде, но события этого дня едва не сломили барьеры, которыми он отгородился от воспоминаний. Каждая частичка его тела требовала привычного зелья.

Он ощупью добрался до кровати и отыскал деревянный ящичек. В нем хранились флакон с маслом и трубка. Он присел на кровать, отшвырнул шкатулку, налил масло в чашечку. Нашел в кармане огниво и бешено застучал. Через несколько лихорадочных секунд искра подожгла масло и дым начал разъедать глаза, а потом и легкие.

В темной комнате запах мускатного ореха представлялся ему самым чудесным ощущением на свете. Он жадно втягивал тонкие струйки дыма, словно каждый вдох мог стать последним.

Наконец паника отступила. Он опустил трубку на колени и откинулся к стене. В животе бурлило, глотку забил сухой песок.

Видение возникло перед ним внезапно. Тимон оказался в другой комнате, светлой и страшной камере в Риме, близ площади Кампо дель Фьори.

В своем видении Тимон снова был пленником в руках нанимателя — предателя! Январь 1600 года. Джованни Мочениго, богатый молодой бездельник, пожелал выучиться искусству запоминания. Тимон, звавшийся тогда другим именем, прославился этим талантом. Тимон надеялся получить освободившуюся кафедру профессора математики в Падуе, но место досталось Галилео Галилею. Разочарованному Тимону оставалось лишь принять предложение Мочениго стать его наставником.

Мочениго был не менее разочарован, узнав, что мнемоническая система Тимона требует усердного труда и серьезной сосредоточенности. Он-то ожидал чуда. Он полагал, что безграничные возможности памяти Тимона даются без труда, колдовством.

Сколько ни объяснял ему Тимон, что это просто наука — кропотливая, выматывающая игра, в которой мелкие факты сцепляются друг с другом, образуя цепь, способную выдержать огромную тяжесть фактов, — Мочениго ему не поверил. Его уныние с каждым уроком обращалось в гнев. Где же чудеса?