Бойцовский клуб - читать онлайн книгу. Автор: Чак Паланик cтр.№ 16

— В этом нашем жире очень много соли, — говорит Тайлер. — Если будет много соли — мыло не загустеет.

Кипятишь и собираешь.

Вернулась Марла.

Только Марла отодвинула ширму — Тайлера уже нет: он растворился, испарился из комнаты, исчез.

Поднялся по ступенькам наверх или спустился в подвал.

Алле-оп.

Марла входит с черного хода, в руке канистра с хлопьями щелока.

— В магазине была стопроцентно переработанная туалетная бумага, — рассказывает Марла. — Перерабатывать туалетную бумагу — это, наверное, самая ужасная в мире работа.

Я забираю канистру щелока и ставлю ее на стол. Молчу.

— Можно остаться на ночь? — спрашивает Марла.

Не отвечаю. Молча считаю в уме: пять ударений, семь, пять.

И тигр может улыбнуться,

Даже змея скажет, что любит тебя:

Ложь делает нас злыми.

Марла спрашивает:

— Что ты готовишь?

Я — Точка Кипения Джека.

Я говорю: «Иди, просто иди, просто убирайся. Ладно? Разве недостаточно ты еще урвала из моей жизни?» Марла хватает меня за рукав и на секунду удерживает, чтобы поцеловать в щеку.

— Пожалуйста, позвони мне, — говорит она. — Пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Я говорю — «Да, да, да, да, да».

Только Марла вышла за дверь — Тайлер снова объявляется в комнате.

Быстро, как в волшебном фокусе. Мои родители развлекались таким волшебством в течение пяти лет.

Я кипячу воду и собираю сало, пока Тайлер освобождает место в холодильнике. Воздух насыщается паром, и с потолка начинает капать вода. Сорокаваттная лампочка светит в морозилке, как что-то скрытое от меня за бутылками из-под кетчупа, банками с рассолом или майонезом, — тусклое свечение из морозных недр, четко очерчивающее профиль Тайлера.

Кипятишь, собираешь слой. Кипятишь, собираешь слой. Кладешь все собранное сало в пакеты из-под молока со срезанным верхом.

Придвинув стул, Тайлер стоит на коленях у открытой морозилки, наблюдая за остывающим салом. В кухонной жаре из-под морозильной камеры валят клубы ледяного пара, собираясь у ног Тайлера.

Я наполняю салом новые молочные пакеты, Тайлер ставит их в морозилку.

Я становлюсь на колени напротив холодильника, рядом с Тайлером; он берет мои руки в свои и показывает мне ладони. Линия жизни. Линия любви. Холмы Венеры и Марса. Вокруг нас собирается холодный пар, лампочка морозилки тускло освещает наши лица.

— Нужно, чтобы ты оказал мне еще одну услугу, — говорит Тайлер.

«Это насчет Марлы, да?»

— Никогда не говори с ней обо мне. Не обсуждай меня за глаза. Обещаешь? — спрашивает Тайлер.

«Да, обещаю».

Тайлер говорит:

— Если хоть раз упомянешь в разговоре с ней меня — больше меня не увидишь.

«Да, обещаю!»

— Обещаешь?

«Да, обещаю!!»

Тайлер говорит:

— Помни. Ты трижды пообещал.

Тонкий прозрачный слой собирается сверху стоящего в морозилке сала.

«Сало», — говорю я, — «Оно распадается».

— Не волнуйся, — отвечает Тайлер. — Прозрачный слой — это глицерин. Можно снова перемешать его, когда будешь готовить мыло. Или можно отделить и собрать его.

Тайлер облизывает губы и переворачивает мою кисть ладонью вниз над своим коленом, обтянутым засаленной полой фланелевого купального халата.

— Можно смешать глицерин с азотной кислотой и получить нитроглицерин, — говорит Тайлер.

Я с открытым ртом перевожу дыхание и говорю: «Нитроглицерин…» Тайлер облизывает губы до влажного блеска и целует тыльную сторону моей кисти.

— Можно смешать нитроглицерин с нитратом соды и опилками и получить динамит, — говорит Тайлер.

«Динамит…», — говорю я и опускаюсь на корточки.

Поцелуй влажно блестит на моей руке.

Тайлер вытаскивает пробку из канистры со щелоком.

— Можно взрывать мосты, — говорит Тайлер.

— Можно смешать нитроглицерин с добавкой азотной кислоты и парафином и получить пластиковую взрывчатку, — говорит Тайлер.

— Можно запросто взорвать здание, — говорит Тайлер.

Тайлер наклоняет канистру на дюйм над влажно блестящим следом губ на тыльной стороне моей кисти.

— Это — химический ожог, — говорит Тайлер. — Доставляет массу неописуемых мучений. Хуже сотни сигаретных.

Поцелуй блестит на тыльной стороне моей руки.

— У тебя останется шрам, — говорит Тайлер.

— Имея мыла в избытке, — говорит Тайлер. — Можно взорвать все, что угодно. Только помни, что ты обещал.

И Тайлер опрокидывает канистру со щелоком.

Слюна Тайлера сделала две вещи. На влажный след поцелуя на тыльной стороне моей кисти налипли горящие хлопья щелока. Это первое. А второе — щелок горит, только если его смешать с водой. Или слюной.

— Это — химический ожог, — сказал Тайлер. — Доставляет массу неописуемых мучений.

Щелок можно использовать для прочистки забившейся канализации.

Закрой глаза.

Паста из воды и щелока может прожечь алюминиевую сковороду.

В смеси воды и щелока растворится деревянная ложка.

В соединении с водой щелок разогревается до двухста градусов, и при нагреве прожигает мне руку, а Тайлер прижимает мои пальцы своими к моей испачканной кровью штанине, — и Тайлер требует моего внимания, потому что, как он говорит, это лучший момент в моей жизни.

— Потому что все, что было до этого, — лишь история, — говорит Тайлер. — И все, что будет после, — лишь история.

Это лучший момент в нашей жизни.

Пятно щелока, в точности принявшее форму отпечатка губ Тайлера, — это огромный костер, или каленое железо, или атомная плавка на моей руке в конце длинной, длинной воображаемой дороги, — я далеко на много миль. Тайлер приказывает мне вернуться и быть рядом. Моя кисть все отдаляется, уменьшается, уходит к концу дороги у горизонта.

В воображении огонь еще горит, но он уже лишь отблеск за горизонтом. Просто закат.