Шекспир. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 93

С начала пятнадцатого века в «заповедном» Пэрис-Гардене находили убежище преступники, и все его окрестности имели самую скверную репутацию. Это было также райское место для разнообразных групп иммигрантов, именуемых «чужаками», среди них голландцы и фламандцы. Топографию местности представить себе нетрудно. Просторные дома с садами принадлежали самым видным жителям, таким, как Хенслоу с Аллейном (а может быть, и Шекспиру), остальное же население ютилось на узких, извилистых улочках с проулками, в тесном съемном жилье по соседству со стойлами. Здесь сосредоточились самые «смрадные» ремесла: тут варили пиво и дубили кожу. У лестницы, ведущей в Пэрис-Гарден, находилась оживленная переправа через реку; пассажиров доставляли на противоположный берег в район Блэкфрайерз. Но даже на это место распространялась скверная репутация, коей славилась ближайшая округа. Гражданский указ шестнадцатого века предписывал лодочникам на ночь оставлять лодки у северного берега, чтобы «воры и прочие нарушители порядка не попали» в публичные дома и кабаки Саутуорка. Там и в самом деле было много борделей, и некоторые из них принадлежали вездесущим деловым партнерам — Аллейну и Хенслоу. Театр Хенслоу «Роза» получил свое название в честь знаменитого на всю округу дома свиданий. Два компаньона, можно сказать, могли предложить развлечение на любой вкус. И оба были хорошо знакомы с Шекспиром.

Это может показаться странным, но Аллейн и Хенслоу состояли членами приходского совета церкви Спасителя, а Хенслоу даже стал церковным старостой. Впрочем, в обществе, где многое менялось и царил дух предпринимательства, такое двуличие было вполне обычным. Проститутки получили прозвище «Винчестерские гуси» — по названию принадлежавшего винчестерскому епископу большого дома, где работали девицы. Одна гостиница с борделем называлась «Шапка кардинала», хотя не имела никакого отношения к церкви, просто потому, что красный цвет в сознании местного населения ассоциировался с головкой пениса. В те времена сакральное и мирское зачастую смешивались. Только после парламентских войн была сделана попытка разделить эти сферы.

Конечно, описывая смрад и кошмары южного берега, легко впасть в преувеличение. От шумных улиц было рукой подать до полей и лесов, и знатока трав Джона Джерарда приятно удивило разнообразие цветущих растений, обнаруженных им в здешних канавах, наполненных водой. На Пэрис-Гарден-Лейн, например, он нашел «водяной тысячелистник» и «множество водяных левкоев». Так что нельзя сказать, чтобы этот район был совсем уж непривлекательным. Демографические исследования показывают, что большинство его обитателей оседали там навсегда; как и все лондонцы, они предпочитали знакомую среду. В общем, житье в Саутуорке было довольно сносным, хотя подчас излишне шумным и беспокойным. Жизнь здесь била ключом. Может, именно поэтому Шекспир остался там надолго? В Лондоне двадцать первого века люди не желают покидать Сохо. А в те времена средоточием настоящей, насыщенной жизни был Саутуорк.

На мировой необозримой сцене [295]

Так появился «Глобус». В свое время его самым роскошным из всех лондонских театров. Судя по его имени, он претендовал на звание театра мирового масштаба, и он имел на это право, поскольку именно на его сцене впервые поставили «Отелло» и «Короля Лира», «Макбета» и «Юлия Цезаря». Предполагали, что плотник и зодчий Питер Стрит, обдумывая план постройки, следовал предписаниям Витрувия. Книга Витрувия «Architectura» была в то время доступна в Англии, но маловероятно, что Стрит когда-либо заглядывал в нее. Наглядным образцом ему скорее послужила арена, на которой устраивали травлю животных; он и его современники отчетливо представляли себе это сооружение. Тем не менее общий план здания напоминал античный амфитеатр или священные каменные круги первобытной Британии. Предполагалось, что округлая форма символизирует материнскую утробу или объятие материнских рук. Она также напоминала о магическом круге, в котором появляются сияющие видения. Но ни одно деревянное здание в шестнадцатом веке не могло иметь правильную цилиндрическую форму. В сущности, это был многогранник, вероятно, с четырнадцатью сторонами, тремя галереями, окружавшими сцену, и открытым двором, или «ямой».

«Глобус» строили из дерева, используя готовые дубовые столбы (некоторые длиной более 30 футов), покрывали плетеной сеткой из прутьев, нанося на нее раствор из глины с соломой, а снаружи стены покрывали белой штукатуркой. Крышу крыли соломой. Возможно, штукатурка имитировала каменную кладку, чтобы здание театра выглядело более привлекательно. Театр имел 100 футов в диаметре и был рассчитан примерно на 3300 зрителей. На каждой из двух нижних галерей помещалось по тысяче человек. Другими словами, это сооружение елизаветинской поры, плотно набитое зрителями, в два или три раза превышало размерами современный лондонский театр. В самом деле, здешняя атмосфера скорее напоминала футбольный стадион, нежели театр. В ней преобладал элемент балаганного веселья.

Предположительно в «Глобусе» над сценой или, возможно, над главным входом висела его «эмблема»: это было бы вполне типично для елизаветинского Лондона. В редких свидетельствах упоминается, что изображался на ней Геркулес, державший на плечах земной шар. Исследователь Шекспира Эдмунд Мэлоун утверждает, что над входом в театр или внутри помещения висел еще и девиз — «Totus mundus agit histrionem», что можно перевести как «Весь мир лицедействует». Интерьер ярко расписали классическими сюжетами. Повсюду расставили скульптуры, выделявшиеся на фоне росписей и декоративных деталей. Судя по другим интерьерам, с сатирами и гермами, с изображениями богов и богинь, в елизаветинскую эпоху очень любили яркие узоры и причудливые линии. Ничто не казалось слишком вычурным или нелепым. В «Глобусе» деревянные элементы были раскрашены под мрамор или яшму, разнообразные драпировки и гобелены подчеркивали псевдоклассическую роскошь. Насыщенные цвета, обилие позолоты и блеска производили впечатление продуманного великолепия. Ведь театр — это искусственно созданный мир, тесно связанный с обрядовой культурой, в высшей степени выразительной. По части церемоний и прочих пышных действ театр мог соперничать с королевским двором. В нем воплотилось искусство производить впечатление.

Ширина самой сцены доходила до пятидесяти футов. Сцену располагали так, чтобы на нее не попадал прямой солнечный свет; во время дневных спектаклей она оставалась в тени. Но когда актер выступал вперед, на край сцены, лицо его освещалось, что подчеркивало значительность момента. По обе стороны сцены были устроены проходы, а между ними находилось пространство с занавесом, где персонажи спали, или лежали как мертвые, или работали; оно могло по мере надобности изображать рабочий кабинет или могилу. Над самой сценой был устроен навес, опиравшийся на два деревянных столба и имитировавший небесный свод: по темно- синему фону были разбросаны звезды и планеты. Именовался этот навес «небесами»; опорные столбы отделяли «переднюю сцену» от «задней». Такое простое устройство сценического пространства, идущее от античности, предполагало постоянное присутствие актеров на сцене. На небольшом возвышении располагался балкон с музыкантами; иногда на нем устраивали привилегированных зрителей. Балкон порой использовался как часть сцены — например, когда по сюжету генерал поднимался на крепостной бастион или любовник взбирался в спальню к возлюбленной. Под сценой находился так называемый «ад», помещение, куда актеры могли спускаться через специальный люк или же неожиданно оттуда появляться; там же, внизу, хранился реквизит. Следует заметить, что в «Глобусе», судя по всему, не было никаких приспособлений для трюков вроде «полетов» над сценой. Они появились позже, когда спектакли начали ставить в театре «Блэкфрайерз».