Шекспир. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 124

Шекспир придает особый драматизм историям Плутарха. Речь персонажей «Кориолана» многословна и цветиста, и в связи с этим на память приходит «Юлий Цезарь», другая «римская» пьеса Шекспира о сильной личности, познавшей сначала взлет, затем падение. Судя по тому, как написаны некоторые отрывки «Кориолана», можно заключить, что автор делал выбор между прозой и стихами: в горниле творчества все порой становится неразличимым. Для него теперь важнее было найти сценические средства, чтобы передать слабые стороны героев, будь то влюбчивость Антония или надменность Кориолана. Впрочем, натура Кориолана, как и всех основных героев Шекспира, отличается двойственностью. Ее совсем не просто понять, а тем более оценить. Герой, как и его автор, остается загадкой. Он существует, он совершает великие деяния — и покидает зрителя, оставляя его в раздумьях.

В пьесе отразились бедствия, обрушившиеся в ту пору на Англию. Вспыхнувшее в 1607 году восстание в Мидлэнде было потоплено в крови, а на следующий год летом начался страшный голод. Второго июня 1608 года король издал указ о мерах, предотвращающих «недостаток зерна и другого продовольствия», но это не исправило положения. Истощенные люди требовали хлеба. Не удивительно, что в первой сцене «Кориолана» говорится о положении римских граждан, которые готовы «скорее умереть, чем голодать». Первый гражданин заявляет: «Отомстим-ка им нашими кольями, пока сами не высохли, как палки. Клянусь богами, это не месть во мне, а голод говорит!» [378] Ошибкой было бы полагать, будто Шекспир сочувствует бедному люду. Толпу горожан он изображает переменчивой, как ветер. Свое отношение к простолюдинам он невольно выразил в ремарке: «Входит толпа плебеев». Им противостоят благородные римляне, которых автор именует — в духе своей эпохи — «дворянством». Народные трибуны, ни один, ни другой, не вызывают большого уважения. Король Яков выказал примерно такое же отношение к парламентариям, отказавшимся оплатить его расходы. Он назвал их «народными трибунами, которым лучше бы заткнуть рот». У Шекспира, как слуги короля, восстания и бунты должны были вызывать негодование. Он мог привлечь внимание к бедственному положению голодных бедняков, но никогда не одобрил бы акты насилия. Подтверждение этому мы находим в «Кориолане».

Пьеса была действительно актуальной, и мы имеем возможность еще раз в этом убедиться. Первый горожанин упоминает о припрятанных запасах продовольствия и клеймит тех, у кого «амбары от хлеба ломятся, а они нас морят голодом» [379] . У самого Шекспира, как мы видели, в «Нью-Плейс» хранилось 80 бушелей солода [380] , наверняка он и теперь, как всегда, припас достаточно зерна и солода. Получается, что устами своего персонажа он обвиняет сам себя. Эта актерская безликость поистине удивительна; Шекспир настойчиво убеждает зрителя в том, что никакие личные чувства и обстоятельства не должны влиять на авторское воображение. Он мог посмотреть на себя бесстрастным взглядом. Когда мы замечаем, что обвинения, выдвинутые против мятежников в Мидлэнде, в пьесе звучат в адрес знатного вельможи Кориолана, мы понимаем, что в процессе творчества реальные события изменили свой порядок и смысл. Все стало иным.

И дело здесь вовсе не в беспристрастности или нежелании принять чью-либо сторону. Это бессознательная, естественная работа воображения. Не нужно гадать, кому отдает предпочтение Шекспир, бесполезно оценивать достоинства героев пьесы — простолюдинов и патрициев. Важно понять раз и навсегда, что драматург ни к кому из персонажей не испытывает симпатий. Нет необходимости вставать на чью- либо сторону, когда за тебя это делают герои.

Если уж говорить о пристрастиях Шекспира, то они касаются лишь развития сюжета. Можно даже предположить, что драматург включил в пьесу сцены голодных бунтов — а их нет в исторических источниках, там описаны лишь выступления против ростовщиков — лишь для того, чтобы привлечь внимание публики, чтобы ввести ее в мир Древнего Рима, чтобы разбудить ее воображение, показав для начала нечто знакомое и привычное. По мере развития действия исчезает тема голода: она свою задачу выполнила и благополучно забыта. Это важный признак того, что Шекспир создавал четкое отражение окружающего мира, оставаясь при этом невозмутимым и бесстрастным.

Некоторые высказывали предположение, что личность Кориолана вызывает у Шекспира уважение и даже восхищение. Осознавая все его ошибки, драматург их прощал, ибо перед ним была масштабная фигура, величие которой он хотел показать зрителям. На подмостках такой герой всегда производит впечатление. Сила вообще очень сценична, как сценично и злоупотребление силой. Кориолан — воплощение силы; утратив ее, он перестает существовать. Это единственная причина, по которой Шекспир выбрал его среди других героев Плутарха. Уильям Хэзлит в поучительном очерке о «Кориолане» утверждает, что «воображение — ярчайший и редкий дар, который стремится к высшей точке эмоционального подъема через несоответствие и нарушение пропорций». Таким образом, поэзия ставит «единичное выше бесконечного множества, возможное — впереди правильного». Кориолан, оскорбленный толпой и отправленный в изгнание, чтобы там, вдали от Рима, взрастить свою ужасную месть, у Шекспира фигура трагическая; именно этот герой служит для него источником высокого поэтического вдохновения.

Под ветром слов отхлынут волны горя [381]

Одна из самых сильных фигур в «Кориолане» — мать героя, Волумния, прототипом которой иногда считают мать Шекспира. Датский критик Георг Брандес писал, что Волумния — «высшее проявление материнства». По странному совпадению, Мэри Арден умерла в последние дни лета 1608 года, когда Шекспир еще не закончил «Кориолана», и 9 сентября была похоронена в приходской церкви. Она пережила мужа и четверых детей; компенсировал ли эту потерю успех старшего сына — сказать трудно. Она знала, что он добился успеха как писатель и актер, что купил один из лучших домов в Стратфорде. Есть веские основания полагать, что достижения сына были для нее предметом гордости и, возможно, даже благоговейного ужаса. Вспомним в связи с этим Кориолана и его стремление действовать, забыв о родственных чувствах. Он словно заклинает сам себя:

Но твердость сохраню, как если б сам

Я был своим творцом, родства не зная [382] .

Мать Шекспира занимала старый дом на Хенли-стрит вместе с сестрой Шекспира Джоан Харт, которая продолжала жить там и после смерти драматурга.

Должно быть, Шекспир навещал мать перед ее кончиной. Полагали даже, что Шекспир довольно долго прожил в Стратфорде и именно там написал «Кориолана», потому что в опубликованном варианте пьесы очень много сценических ремарок. Например, таких: «В этом мятеже побиты и трибуны, и эдилы [383] , и народ» или «Марций, преследуя их, входит в город и захлопывает ворота за собой». В качестве аргумента в пользу указанной версии приводится сообщение, что драматург не собирался присутствовать ни на одной репетиции первых спектаклей и поэтому указаний для актеров должно было быть больше, чем обычно. Это вполне правдоподобное объяснение.