Ледяная кровь. Полное затмение - читать онлайн книгу. Автор: Андреа Жапп cтр.№ 66

— Если бы мне сказали, что я буду бояться проницательности рыцаря гораздо сильнее, чем проницательности моего сводного брата, я немедленно выбросила бы эту мысль из головы. Но это так. Клеман, будь осторожен. Он гораздо умнее Эда.

— Почему это так опасно, мадам? Он наш самый надежный союзник. Он и граф д’Отон, — ответил мальчик. — Но наш сеньор многого о нас не знает.

Аньес колебалась, прикусив губу. Она не могла признаться Клеману в том, о чем поведала Леоне накануне. Она хотела убедить себя, что время еще не настало. Но честность одержала верх: ее страхи основывались исключительно на реакции Клемана.

— «Потомство передается по женской линии...» Ты соответствуешь второй теме.

— А вы — первой.

— Клеман, у нас мало времени, — занервничала Аньес. — Умоляю тебя, доверься моему чутью. Пусть он ничего не знает о том, что ты на самом деле девочка.

— Хорошо, мадам.

Клеман и Франческо де Леоне, словно заключившие негласный договор, ехали в полном молчании. Лишь изредка они обменивались ничего не значащими фразами о суровой зиме, морозах, от которых трескалась кора деревьев, скудной трапезе, которую вскоре приготовят из припасов, собранных Аделиной им в дорогу. Совсем немного: хлеб, сало, сыр и бутылка сидра, чтобы согреться.

Вот уже несколько минут Клеману не давало покоя банальное, но настойчивое желание. Что делать? Два часа назад рыцарь предложил сделать короткую остановку. Леоне подошел к дереву, повернулся спиной, и Клеман позавидовал рыцарю, что тот так легко мог справить естественную нужду. Подросток, покачав головой, ответил отказом на предложение Леоне последовать его примеру, сказав, что он еще в состоянии потерпеть.

Через несколько часов езды на рабочих лошадях мануария они наконец сделали привал. Клеман плавно соскользнул со спины Розочки, опасаясь, что, сделав резкое движение, не сумеет сдержаться. Наигранно веселым тоном он сказал:

— Я соберу немного упавших веток [35] . Потом мы разведем костер и согреемся.

— Хорошая мысль, — одобрил Леоне, спешиваясь с крупного, серого в яблоках жеребца, злобного Мариоля, который предательски попытался укусить его за руку, когда рыцарь подошел к нему сегодня утром, но затем, внимательно посмотрев на него, смягчился.

На глазах девочки появились слезы облегчения, когда она, зайдя довольно далеко в лес, спустила браки и присела на корточки.

Когда она, то есть он вернулся к их биваку с большой охапкой веток, Леоне уже вытащил из походной сумы содержимое и грел в руках оловянный котелок, наполненный снегом. Они молча поели, согревая руки над огнем.

— Вам не холодно, рыцарь? — спросил Клеман. — Вы привыкли к более мягкому климату.

Леоне внимательно посмотрел на мальчика, кладя в рот последний кусок.

— Я ко многому привык. К жаре, холоду, лишениям, изобилию, дождю, пустыне, дружбе и ненависти. К жизни и смерти тоже. Понимаешь, тебе кажется, что нет ничего прекраснее дождя только в том случае, если солнце пустыни в течение многих недель обжигало твою кожу. Точно так же происходит и со всем остальным.

— Мы особенно высоко ценим любовь и дружбу, когда на себе познали ненависть. В этом я не сомневаюсь. Но жизнь? Мы живем и только потом узнаем, что такое смерть.

— Не заблуждайся. Мы несем смерть в себе с самого рождения и знаем об этом. Жизнь — это всего лишь переходный период. Смерть предоставляет ее нам, но она безжалостный, беспощадный ростовщик. Она всегда заставляет платить по счетам. Именно это делает жизнь столь ценной. Твою собственную жизнь, жизнь других. Я всегда удивляюсь, как можно убивать или мучить и испытывать при этом удовольствие. — Франческо де Леоне выпрямился и более веселым тоном продолжил: — Фи, прекратим эти разговоры! Какими же мрачными мы стали!

Леоне поднял небольшую, наполовину обугленную веточку и, воспользовавшись ею как стилом, стал чертить план коман-дорства на земле, проступившей из-под снега, растаявшего от жара их костра. Сначала он нарисовал большой овал неправильной формы, изображавший крепостную стену, и сказал:

— Смотри и запоминай. Именно это я делал во время своего первого и единственного визита в командорство. Встанем напротив главных ворот. Слева находятся конюшни. Просторные, поскольку говорят, что в них круглый год могли стоять более пятидесяти боевых лошадей. Затем лошадей стреноживали, грузили на уссарии [36] и везли в Святую Землю. По крайней мере так было еще пятнадцать лет назад. Теперь там-плиеры продают их на ярмарках как рабочую скотину. Досадно, когда думаешь о достоинствах и отваге этих животных. За конюшнями разбиты огороды, овощной и аптекарский, снабжающие сообщество тамплиеров овощами и большинством лекарственных средств. Справа от ворот ты увидишь скромное здание, зажатое между церковью Пресвятой Богородицы, нашей целью, и службами. Это дом ргаесерtoг [37] . Нам нужно остерегаться его. По традиции всю ночь три сержанта, сменяющие друг друга, стоят на страже под узкими бойницами. Но, — добавил Леоне, улыбнувшись, — по той же традиции этого спокойного края они быстро засыпают. Чуть дальше возвышается круглая сторожевая башня из черноватого известняка, защищающая церковь. Храм легко узнать по массивной двухуровневой колокольне с угловой аркой. Как я тебе уже говорил, храм Пресвятой Богородицы примыкает снаружи к крепостной стене, чтобы сельские жители могли присутствовать на церковных службах, не проходя через командорство, а следовательно, не нарушая затворничества мо-нахов-тамплиеров. Другая дверь, та, которая нам и нужна, позволяет братьям проникать в боковые приделы, не выходя за крепостную стену. В центре командорства стоит большой амбар, в котором хранится урожай, собранный на окрестных полях и уплаченный в виде церковной десятины. За ней возвышается другая, толстая и круглая сторожевая башня [38] . Эта башня вызывает у меня особое беспокойство. Она защищает большой амбар и все, что в нем хранится. Могу поспорить, что тамплиеры, стоящие возле нее на часах, гораздо более бдительные, чем те, что храпят возле дома командора.

Клеман внимательно смотрел на кружочки и линии, нарисованные рыцарем. Направив указательный палец на крест, нарисованный за большим амбаром, он спросил: