Сикстинский заговор - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Ванденберг cтр.№ 13

Слова евангелиста помогли ему, как лекарство, сбивающее жар, и в страхе, что греховная лихорадка может вернуться, кардинал встал и направился в библиотеку, к скамейке для молитвы. Он искал помощи в псалмах, из которых особенно по душе ему пришелся псалом Давидов: «Поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне». Кардинал читал вполголоса, почти умоляя: «Да постыдятся и посрамятся ищущие души моей! Да будут обращены назад и преданы посмеянию желающие мне зла! Да будут обращены назад за поношение меня говорящие мне: «хорошо! хорошо!» Да возрадуются и возвеселятся о Тебе все, ищущие Тебя, и любящие спасение Твое да говорят непрестанно: «велик Бог!» Я же беден и нищ; Боже, поспеши ко мне! Ты помощь моя и Избавитель мой; Господи! не замедли». [54] Пока Еллинек так медитировал, он вспомнил о пакете, который в смятении отложил в сторону. Теперь кардинал взглянул на него. Взвесив пакет в руках, будто страшась таинственного содержимого, неспешно вскрыл его. Во имя Девы Марии и всех святых! Любопытство далеко не относилось к добродетелям благочестивого христианина, но порок взял верх над истовыми молитвами кардинала: образ Джованны склонял его к греховным мыслям. Джованна снова предстала пред кардиналом, а в голове звучала Песнь песней. Никогда ничего более чувственного он не читал: «Волосы твои – как стадо коз, сходящих с горы Галаадской… как лента алая губы твои… шея твоя – как столп Давидов… два сосца твои – как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями…» [55]

Кардинал застыл: да, содержимое пакета заставило его опешить, так ослепил Савла у ворот Дамаска божественный свет. Внутри лежали очки в золотой оправе и красные домашние туфли с вышитыми крестами.

Призвав Святой Дух в помощь, кардинал Йозеф Еллинек на внеочередном консилиуме назвал имена присутствующих на священном собрании, проходившем на Пьяцца дель Сант-Уффици в доме 11 на втором этаже. Присутствовали: Его Высокопреосвященство государственный секретарь Джулиано Касконе, он же префект Совета по общественным делам Церкви; кардинал Марио Лопес, просекретарь Конгрегации доктрины веры и епископ Кесарийский; кардинал Джузеппе Беллини, префект Конгрегации богослужения и дисциплины таинств, ответственный за ритуальные и пасторальные литургии и епископ Эльский, Франтишек Коллецки, секретарь Конгрегации католического образования, ответственный за высшие школы и университеты, а также ректор Тевтонской коллегии Санта-Мария дель Анима. Еллинек перечислил виднейших господ монсеньоров и отцов: Августина Фельдмана, управляющего Ватиканским архивом и первого архивариуса Его Святейшества, регента из монастыря на Авентинском холме; Пио Гролевски, куратора ватиканских музеев и отца монахов-проповедников; консультантов Бруно Федрицци, главного реставратора Сикстинской капеллы, профессора Антонио Паванетто, генерального директора музеев Ватикана, Риккардо Паренти, профессора истории искусств в университете Флоренции и специалиста по фрескам позднего Ренессанса и барокко, знатока творчества Микеланджело, Адама Мельцера из Общества Иисуса, [56] Уго Пироньо от еремитов Святого Августина, [57] Пьера Луиджи Зальбу от сервитов Пресвятой Девы Марии, [58] брата Феличе Чентино, епископа монастыря Святой Анастасии, брата Дезидерио Скалья, титулярного епископа монастыря Сан-Карло, и Лаудивио Закья, епископа монастыря Сан-Пьетро в Винколи. В качестве должностных лиц присутствовали монсеньоры Антонио Барберино, нотариус, Эудженио Берлинджеро, протоколист, и Франческо Салеса, писарь.

Из протокола священного собрания

Его Высокопреосвященство господин кардинал Йозеф Еллинек призвал вышеозначенных присутствующих расследовать дело в духе Эразма Роттердамского ex paucis multa, ex minimis maxima, [59] но приуменьшать его важности нельзя, потому что искусство и наука, включая теологию, за две тысячи лет нанесли Святой Матери-Церкви больший вред, нежели гонения римлян. Но первостепенной задачей должно быть не толкование загадочной надписи в Сикстинской капелле, творца которой можно, наверное, назвать антипапистом с тяжелым характером. Задача наша заключается в том, чтобы предотвратить появление различных спекуляций и предположений и в момент обнародования надписи предложить однозначное толкование. Возражение Его Высокопреосвященства Франтишека Коллецки: «Данное собрание напомнило мне похожий случай, произошедший не так давно и раздутый почти из ничего до неразрешимой проблемы только из-за того, что дело было выдвинуто на обсуждение священным собранием».

Вопрос Адама Мельцера из Общества Иисуса: «О каком случае говорит Его Высокопреосвященство Коллецки? Просим объявить малоизвестные факты».

Ответ Его Высокопреосвященства Коллецки (не без иронии): «Молодым людям да будет известно, что с позволения Его Высокопреосвященства кардинала Йозефа Еллинека как префекта Конгрегации доктрины веры (при этих словах кардинал одобрительно кивнул головой) данное собрание тайно, но безуспешно вело дискуссию о крайней плоти Господа нашего Иисуса и, несмотря на искренность намерений, способствовало тому, чтобы данная проблема стала неразрешимой».

Пьер Луиджи Зальба от сервитов Пресвятой Девы Марии негодовал.

Его Высокопреосвященство Коллецки продолжил: «Один иезуит осведомился о том, достойны ли уважения святые мощи (крайняя плоть), хранящиеся в одном монастыре. Евангелист Лука ясно говорит о том, что на восьмой день после рождения Иисус был обрезан, и его крайняя плоть хранилась в лавандовом масле. Дискуссия священного собрания на эту тему имела неожиданные последствия. Вдруг повсеместно появились мощи (крайняя плоть). К священному собранию обратились с вопросом, не должен ли был Господь наш Иисус после воскресения и вознесения унести эту святая святых своего тела с собой. Многоуважаемые члены собрания так страстно обсуждали это, что пришлось обратиться к помощи папской комиссии по толкованию церковных канонов. Однако комиссия смогла решить проблему лишь частично. Она сняла статус реликвии с крайней плоти, так как согласно канону 1281, абзац 2 лишь те части тела могут считаться реликвиями, которые претерпели муки. В то время у священного собрания был только один путь закрыть дискуссию о крайней плоти – отлучение от Церкви speciali modo». Речь была прервана Его Высокопреосвященством кардиналом Йозефом Еллинеком – он постучал по столу и сказал: «К делу, монсеньор кардинал!»