Пятое Евангелие - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Ванденберг cтр.№ 87

– Вы знаете о существовании подземелий Иннокентия X под Кортиле Оттагоно?

– Да, я о них слышал. Иннокентий приказал построить их под влиянием свояченицы Олимпии Майдалькини, чтобы заставить навеки замолчать семью своего предшественника Моффео Барберини.

– Вы великолепно сформулировали цель, с которой эту темницу построили. Воистину, никто не смог бы сказать лучше. Берлингер ухмыльнулся.

– Насколько я знаю, вот уже три столетия подземелья Иннокентия замурованы!

– Верно, – ответил Берлингер смущенно, – но это не значит, что при необходимости их нельзя открыть.

Феличи сделал шаг назад, быстро перекрестился и сказал так громко, что расслышали все:

– Берлингер, вы ведь не хотите сказать, что велели открыть Подземелье, чтобы…

Берлингер подошел к госсекретарю и зажал ему рот ладонью:

– Тише! Тише же! – прошипел он. – In nomine Domini [60] , Молчите, еминенца!

– Да вы с ума сошли! – набросился на коллегу Феличи. – Неужели вы хотите живьем замуровать взломщика?

– Мой приказ уже выполнен, – тихо ответил глава Святого Официума. – Или вы предпочли бы передать его полиции Рима, чтобы его допросили и он выложил все, что ему известно о секретном архиве Ватикана? Чтобы он рассказал о цели своего вторжения? Может быть, вы и ответственность возьмете на себя?

Феличи сложил перед собой руки и уставился в пол, словно собирался молиться, но шок был слишком сильным. Он снова обратился к Берлингеру:

– Кто знает об этом инциденте?

– В этом помещении мы с вами и еще трое. – Глава Официума взглядом указал на пришедших с ним монсеньоров, которые молча смотрели себе под ноги с таким видом, словно все происходящее их ни в коей мере не касалось. После короткой паузы Берлингер добавил: – И еще Джанни, который закладывал стену.

– Кто такой Джанни?

– Наша правая рука в этом деле, набожный и покладистый человек, готовый выполнить любую работу, о чем бы его ни попросили.

– Но ведь рано или поздно он расскажет, какой жуткий приказ вы ему отдали!

– Этого не допустил сам Бог, – покачал головой Берлингер.

– Что вы имеет в виду, кардинал?

– Джанни глухонемой.

– Но ведь он сможет каким-нибудь образом объясниться.

– Ему не поверят. Все знают, что он не в своем уме.

Феличи медленно направился к своему рабочему столу. Он сел на стул, вытащил из кармана большой белый носовой платок и вытер им покрасневшее лицо. Все присутствующие видели, как госсекретарь в растерянности качал головой, словно не хотел понимать ничего из только что услышанного. Наконец он вскочил со своего места, подошел вплотную к Берлингеру, который все еще стоял у окна, и закричал изо всех сил. Раньше никому не приходилось слышать, чтобы он так повышал голос.

– Берлингер, немедленно приведите этого Джанни! Пускай возьмет с собой инструменты. Через десять минут мы встречаемся с вами перед входом в темницы Иннокентия!

На Берлингера никогда в жизни так не кричали. Даже во время семинаров в Регенсбурге. Он был до смерти напуган реакцией Феличи. Глава Святого Официума хотел еще что-то добавить, но госсекретарь опередил его:

– И молите Бога, чтобы этот несчастный был еще жив!

Уже на ходу, подгоняя впереди себя Берлингера, словно тот был обвиняемым и его вели на суд, Феличи добавил:

– Я думал, что инквизиция прекратила свою деятельности в прошлом столетии!

Лицо человека, появившееся напротив пролома в стене, не выражало никаких эмоций. Прищурив глаза, он пытался рассмотреть незнакомых людей. Его слепил свет переносной лампы, которую держал в руках Феличи. Джанни, не издавая ни звука, продолжал свою работу. Похоже, взломщик уже попрощался с жизнью, поэтому столь неожиданное спасение должно было Казаться ему сном или бредом.

Вилошевич помогал глухонемому. Берлингер и три монсеньора из Святого Официума стояли в стороне. Все молчали. Когда проем в стене стал достаточно большим, чтобы в него мог протиснуться человек, кардинал Феличи протянул руку пленнику. Только теперь он заметил, что руки мужчины связаны. Феличи бросил полный злости взгляд на Берлингера, но тот смотрел в сторону.

Лишь теперь пленник понял, что кардинал собирается спасти его. На его лице появилась смущенная улыбка. По всему было видно, что мужчина не решается поверить в происходящее. Выбираясь через пролом в стене, он бормотал:

– Я… Я вам все объясню…

– Он вдруг захотел все объяснить! – с издевкой в голосе заметил Берлингер.

Феличи сделал нетерпеливый жест и ответил:

– Я бы советовал вам помолчать, господин кардинал, поскольку вашему поведению нет оправдания!

– Я требую проведения допроса ex officio! [61] – брызгал слюной Берлингер. – Он должен назвать своих сообщников! Я хочу знать имена и требую исчерпывающих объяснений!

Взломщик же не переставал повторять:

– Я вам все объясню!

Феличи развязал руки пленника, а три монсеньора повели его по лестницам и коридорам в направлении Святого Официума путем, который полностью исключал возможность встречи с кем-либо.

Допрос на втором этаже здания у Пьяцца дель Сант-Уффицио был делом инквизиции, как и любое тайное собрание, в котором принимали участие более двух чиновников в пурпурных сутанах. Берлингер собрал примерно полдесятка высокопоставленных персон, сообщив им, что дело, о котором пойдет речь, в высшей степени секретно (так бывает со всеми сомнительными и компрометирующими случаями, как, например с левитирующей монашкой из ближайшего окружения его святейшества, которая в религиозном экстазе подбирала подол и начинала парить над землей, – случай, которым должны заниматься экзорцисты, поскольку, как утверждают ученые, это против законов природы, а значит, не обошлось без дьявола.

За узким длинным столом сидели три монсеньора, кардинал-госсекретарь Феличи, председатель Верховного Суда Апостольской Сигнатуры кардинал Агостини, глава папского секретного архива монсеньор делла Кроче, глава Святого Официума кардинал Берлингер, личный секретарь его святейшества монсеньор Паскуале, професс Манцони из Папского университета, глава пресс-службы Ватикана Вилошевич и прелат, в обязанности которого входило ведение протокола. На столе горели две тонкие высокие свечи. Перед ним сидел обвиняемый. Как и во всех служебных помещениях Ватикана, здесь по неизвестным причинам пахло мастикой для натирания полов.

После обращения к Святому Духу, которое предшествует любым действиям Святого Официума, Берлингер высоким неприятным голосом потребовал: