Беглая монахиня - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Ванденберг cтр.№ 91

К ним подошел Свинопас и вытащил из кармана куртки клочок пергамента, на котором он записал надпись Тритемия.

— Надеюсь, она вам пригодится, — заметил Йорг. И добавил, обращаясь к Магдалене: — Будем считать, что это моя благодарность за то, что вы вернули жизнь моему отцу. Мне лично эти буквы ничегошеньки не говорят.

Прищурившись, Магдалена разглядывала пергамент, который поднесла к скудному свету. Один раз, второй, снова и снова скользили ее глаза слева направо по надписи. Наконец она спросила Венделина:

— Ты что-нибудь понимаешь в этих буквах? Ты ведь встречался в книгах с такими сокращениями!

— Я же не ясновидец! — с сожалением воскликнул Свинопас. — А вас, Йорг, благодарю за отзывчивость и доверие.

Пообещав заглянуть и проведать хозяев через пару дней, они вышли из дома и направились в сторону монастыря Святого Якоба.

— Я не хотел, чтобы молодой Рименшнайдер что-нибудь понял в эпитафии, — заметил на ходу Свинопас. — Никогда не знаешь…

— Не хочешь ли ты этим сказать, что ты ее…

Свинопас огляделся по сторонам, чтобы удостовериться,

что за ними никто не следит. У колодца на Рыночной площади, где Магдалена когда-то впервые повстречалась с Тильманом Рименшнайдером, они остановились и присели на ступенях, обрамлявших фонтанирующее сооружение. Оба воззрились на пергамент.

I.aet.ta.li.Johannis. Trithemii.s.loc. dom. Cae.Hen.

Магдалена медленно, почти благоговейно прочитала вслух таинственную строку. Потом молча взглянула на Свинопаса.

Тот показал на последние буквы.

— Dominus Caesar Henricus, — неуверенно произнес он, — господин наш император Генрих.

— Император Генрих? — На лице Магдалены отразилось крайнее возбуждение. — Что общего у императора Генриха с Тритемием? Императора Генриха уж полвека не было в живых, когда почил Тритемий!

— Это и мне сразу пришло на ум, однако дело от этого легче не становится. Но тем не менее какая-то связь между ним и оккультистом Тритемием должна быть, иначе с чего бы он стал упоминать его в своей эпитафии.

Задумчиво вперив глаза в пергамент, оба замолчали, пока Магдалена вдруг взволнованно не воскликнула:

— Связь между императором Генрихом и аббатом Тритемием в самом деле есть: Тильман Рименшнайдер!

Свинопас недовольно затряс головой, после чего Магдалена предпочла оставить свои мысли при себе. Вскоре они расстались: Магдалена пошла в свою гостиницу, а Венделин отправился в аббатство, где его ждал брат Люциус.

Почему он, собственно, должен утаивать от незрячего библиотекаря обнаруженные подробности? Поскольку старый монах лично знал окруженного ореолом таинственности аббата и не слишком благоволил к его памяти, он мог бы быть полезен при расшифровке надписи.

Поначалу старик даже отказывался верить, что Свинопас знает утраченный текст эпитафии, потом произнес:

— Прочтите мне строку, чтобы я мог видеть ее перед моим мысленным взором.

Свинопас выполнил его просьбу.

— А теперь назовите мне прописные и строчные буквы!

— Строка содержит пять больших букв, — перечислил Венделин, — I в начале, j и T от Иоганна Тритемия, С и Н в двух последних сокращениях, здесь бесспорно речь идет об императоре Генрихе. Или вам приходит в голову что-то иное?

— Нет, вы совершенно правы. Сае. Неп. — часто встречающееся сокращение. Начало строки тоже не нуждается в особо долгой дискуссии. Раннехристианские отцы Церкви, такие как Исидор Севильский или Иоанн Дамаскин, часто его употребляли. І.аеt означает in aeternum, то есть «навечно». Для экономии времени, места и чернил они пользовались этим сокращением. Но все остальное мне непонятно. ta.li. может означать и все, и ничего.

Свинопас провел рукой по лицу, как делал всегда, когда заходил в тупик. В порыве безропотного смирения он с печалью заметил:

— Если аббат Тритемий воспользовался при составлении этой надписи одним из своих криптологических открытий, тогда и вовсе нет никакой надежды разгадать тайну. Если только не…

— Если только не… что? — переспросил брат Люциус с самодовольной ухмылкой.

— Ну, я хотел сказать, что книга, которую ученый аббат написал о криптографии, возможно, приблизила бы нас к решению, но папские похитители книг наверняка и ее переправили в Рим. Кто знает, в какой библиотеке Запада хранится еще один экземпляр. Вы не могли бы сказать, брат Люциус, что вас так веселит в моих словах?

— Ах да. — Слепой библиотекарь глубоко вздохнул. — Папские ищейки действительно забрали все книги Тритемия, но, да будет замечено, книги, а не рукописи, по которым эти книги печатались!

— Вы хотите сказать, что эти манускрипты все еще находятся в аббатстве? — Свинопас напряженно уставился в мертвые глаза Люциуса.

Глаза старика, как обычно, смотрели немного мимо, что приводило в некоторое смущение каждого собеседника. Люциус ничего не ответил. Вместо этого он целенаправленно, словно зрячий, подошел к глиняному кувшину высотой в три сажени, какие стоят в любой библиотеке, наполненные водой, чтобы облагородить сухой пыльный воздух. Однако вместо воды в кувшине были спрятаны шесть свернутых в трубочку рукописей. Брат Люциус склонил голову и большим и указательным пальцами коснулся страниц, прислушиваясь к их шелесту.

Потом молча протянул одну из рукописей Венделину Свинопасу.

Тот, не переставая удивляться, прочел на титульном листе: Polygraphiae libri sex.

— Шесть книг о полиграфии, — пробормотал он себе под нос, — посвящено императору Максимилиану. — Венделин помолчал. — Брат Люциус, а как вы распознали именно эту книгу? Или вы вовсе не утратили зрение, а просто вводите меня в заблуждение по каким-то причинам?

Люциус кивнул, что отнюдь не означало согласие. Напротив, в движении его головы сквозила грусть.

— Как бы я хотел, чтобы это было так, — вздохнул он. — Но, как я уже говорил, слепые видят иначе. Я узнаю бумагу по шуршанию, которое она производит. Между прочим, Тритемий уже не застал выход этой книги, она появилась лишь спустя два года после его смерти.

— Вы полагаете, это сочинение могло бы содержать ключ к эпитафии?

Брат Люциус пожал плечами.

— Во всяком случае в «Полиграфии» Тритемий приводит все известные шифры. В том числе и те, которые придумал сам, как, например, Tabula recta.

— Tabula recta? Квадратная доска?

— Совершенно верно. Вы об этом еще не слышали?

— Если честно, то нет.

Люциус вновь повернулся к глиняному кувшину и вытащил, предварительно ощупав содержимое, пятую часть «Полиграфии». Не без гордости протянул ее Свинопасу.

— Примерно посередине вы найдете Tabula recta, квадратную доску с написанными по горизонтали и по вертикали буквами алфавита. Каждая строка, следующая за первой, сдвинута на одну букву влево, так что во второй строке алфавит начинается не с А, а с В, третья — с С и так далее. Если бы Иоганн Тритемий зашифровал мое имя Lucius, вышло бы Lvelyx.