Общество "Сентябрь" - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Финч cтр.№ 62

Вопрос: «Может ли детектив, ведя расследование, прибегать к оружию?» — Ленокс для себя еще не решил, хота на охоту ездил с удовольствием, однако сейчас думал лишь о маленьком пистолете в ящике стола. Путь к письменному столу преграждал незнакомец, и тем не менее Ленокс хотел попытаться. Слабая догадка о том, кто на самом деле этот лже-Дабни, у него была, а вот вера в свою интуицию значительно ослабела. Он слишком поздно понял, что перед ним самозванец.

Молодой человек заговорил первым, но в его голосе звучало скорее любопытство, чем враждебность.

— Как вы догадались?

— Было несколько неувязок.

Точнее, три: цвет волос, сигарный пепел, акцент. В каждом случае что-то не сходилось.

— Значит, вы знаете, кто я?

— Надеюсь, что друг.

— Зла я точно не причиню.

Ленокс перевел дух. По тем или иным причинам, но хозяином ситуации снова был он.

— Вы — Джордж Пейсон? — спросил он.

— Да, — ответил «покойник», протягивая руку. — Рад с вами познакомиться, мистер Ленокс.

— И значит, мертв… Дабни?

— Да, Билла больше нет.

Пейсон произнес это ровно и спокойно, не изменившись в лице. Впрочем, возможно, спокойствие было лишь внешним и могло в любой момент смениться истерикой.

— Это вы его убили?

Повисла мрачная, пугающая тишина. И тут Пейсон уронил голову на руки и разрыдался. С этой минуты Ленокс знал, что ему ничего не угрожает.

— В каком-то смысле. Все равно что я, — с трудом выговорил Пейсон сквозь слезы и, стараясь остановить их, поднял глаза к потолку. — Что меня выдало?

По большому счету — манера говорить. Ленокс понял, что слышал не сглаженный Оксфордом акцент мидлендского парня, а интонации лондонского аристократа. Плюс непонятная полоска пепла возле импровизированного лагеря: только во время разговора Ленокс осознал, что не видит ей объяснения. До гибели Дабни Пейсон не собирался менять стоянку — зачем же рассыпать пепел? Напрашивалось только одно объяснение: Пейсон оставил подсказку, впервые ощутив, что попал в переплет, а значит — после гибели друга.

Плюс волосы. Мак-Коннелл сказал: «Сбриты со всего тела». Почему? Потому что у Джорджа Пейсона волосы были рыжие. Первое, на что обратили бы внимание. Обезображенный и лишенный волос труп пришлось опознавать по одежде и найденным в карманах предметам…

Обо всем этом Ленокс рассказал Пейсону. И добавил:

— Вы сбрили волосы с головы и тела мертвого Дабни, поскольку поняли, что охотятся именно на вас и что с вашей смертью страсти немного поутихнут.

— Самый тяжелый момент в моей жизни. Бедный Дабс! Вы представить себе не можете, мистер Ленокс… он был самый настоящий, самый благородный друг в мире. Как ни странно это звучит, но все, что я говорил вам вчера вечером от его имени, — чистая правда. Я действительно сказал, что ему со мной нельзя, и он действительно сделал по-своему. Но оставить волосы я не мог. Хотя сознавал, что это может добить мою мать. Вы виделись с ней? Как она? Держится? И я знал, что его родители будут надеяться напрасно. Мне все казалось, будто я совершаю святотатство. Жуткое чувство.

— Но труп обезображен…

Пейсон смотрел на него невидящим взглядом.

— Ночью на луг приходят лисы. Всегда. Я знал… я рассчитывал на это.

По его щеке медленно сползала слеза.

— Будет лучше, если мы вернемся к началу, — мягко предложил Ленокс. — Или к середине, раз на то пошло: как погиб Дабни?

— Как я — в моем рассказе. Я отправился за едой, как и говорил. Мне в голову не приходило, что нам что-то угрожает, я думал о приключении. Не лишенном опасности — да, но таком заманчивом… Теперь уже не важно. Я возвращался с покупками, как вдруг увидел сквозь деревья убегающего человека. Он оглянулся, однако лицо я едва заметил.

— Как он выглядел?

— Лет, вероятно, за сорок. Волосы с проседью. И еще — даже не знаю, как сказать, — костюм на нем сидел как форма. Словно он официант, или лакей, или что-то подобное.

— И что вы сделали?

— Погнался за ним, а дальше… О том, что я сделал дальше, вы знаете не хуже меня, как знаете, с какой целью я оставил подсказки. Перенес тело на луг, где больше натоптано, рассыпал пепел…

Не в силах сдерживаться, он разрыдался, и неподдельное горе, прежде убедившее Ленокса в невиновности Дабни, теперь, как ни парадоксально, подтверждало невиновность Пейсона. Потрясение от того, что перед ним самозванец, прошло, и Ленокс мог теперь оценить хитроумный план по достоинству. Действительно, куда безопаснее было притвориться Дабни, чем прийти в дом под своим именем: откуда молодому человеку знать, что Ленокс не выдаст? Потому что ему доверял Стамп? Но разве Стамп прошел через то, что пережил Пейсон?

— Давайте вернемся к самому началу. В чем же причина? Кто ваши преследователи? Что им сделал ваш отец? И кто такой Джеффри Кентербери?

Пейсон вдохнул поглубже, стараясь взять себя в руки, и начал рассказ:

— Ответы на большинство ваших вопросов для меня такая же загадка. Хотя кое-что мне известно. Поэтому я и хотел попасть на завтрашнее собрание — мне нужно знать правду.

Примерно две недели назад я получил по почте странное письмо, в котором меня просили о встрече в пабе «Корона» в Дидкоте — путь неблизкий, несколько миль. Отсюда и выложенные на видное место трость и ботинки — намек на длинные пешие прогулки: как вы убедились, многие знали, что мне это несвойственно. А трость я, кстати, очень люблю. Дед у меня был что надо.

Хотя в письме ничего не объяснялось, а местами оно вообще звучало как бред, не пойти я не мог по одной простой причине: в нем намеками говорилось о моем отце — после этого все сомнения отпали. Отец умер, когда я только на свет появился, и люди всегда так странно реагировали на его имя, что оно приобрело для меня волшебную силу. Я и стесняюсь, и горжусь одновременно, потому что не знаю, какой он. А может, сыновья всегда так относятся к отцам.

— Но что конкретно там говорилось?

— Что автор — он, как вы знаете, назвал себя Кентербери, хотя сам с готовностью признавал, что имя вымышленное, — служил вместе с моим отцом в Индии.

— Стало быть, вы пошли.

— Да. На следующий же день.

— Как выглядел Кентербери?

— Вообще-то ничего примечательного. Темноволосый, шрам на шее, военная выправка. Как будто немного не в себе — это и по письму чувствовалось.

Вылитый Лайсандер — лучше и не опишешь, смущало только «не в себе», хотя оно могло быть наигранным. Но зачем ему предупреждать юношу? Или Лайсандер стравливал стороны в своих интересах? Или по старой дружбе защищал сына Джеймса Пейсона?

— Что же он вам сказал?

— Поначалу говорил загадками, потом выяснилось, что он знает людей, входящих в общество «Сентябрь» — это клуб, основанный однополчанами моего отца, — которые на первый взгляд ведут тихий и примерный образ жизни, а на самом деле в стране нет никого опаснее их.