Святотатство - читать онлайн книгу. Автор: Джон Мэддокс Робертс cтр.№ 66

— Я вижу, ты и туда уже сунул свой нос, — заметил я, вертя цилиндр в руках.

— Я думал, может, там спрятано что-нибудь ценное, признался Гермес. — Но все, что там было, свиток пергамента.

— Неудивительно, ведь подобные трубочки предназначены именно для писем. Ты прочел письмо?

— Каким образом? Я ведь не патриций, читать не обучен.

— А в твою дурную голову не приходила мысль, что Нерон пришел сюда не для того, чтобы меня убить, а именно для того, чтобы передать письмо?

— По-моему, в твою умную голову эта мысль тоже пришла совсем недавно, — нахально пробурчал Гермес.

— Вижу, мне все-таки придется купить новую плеть и сильного, тупого, жесткосердного раба, который задаст тебе хорошую порку, — со вздохом заметил я.

— Если б я знал, хозяин, что это письмо предназначено для тебя, то бы сразу тебе его отдал, — попытался оправдаться мальчишка.

— Давай наконец прочтем письмо, — нетерпеливо потребовала Юлия.

Я извлек пергамент из цилиндра и развернул его. Письмо было написано изящным аристократическим почерком, из тех, что можно выработать лишь под руководством опытного и строгого учителя. Но некоторые буквы были выведены криво, словно рука писавшего временами дрожала под влиянием душевного смятения. Он не совершил ни единой ошибки в правописании, но фразы были построены несколько неуклюже. Впрочем, от представителя семейства Клавдиев трудно было ожидать безупречного литературного стиля. Я стал читать вслух:

Сенатору Дециму Цецилию Младшему. (В обращение вкралась ошибка, с которой мне постоянно приходится сталкиваться, поскольку мой преномен относится к числу редких, в то время как имя Децим имеет широкое распространение.)

Я не осмелюсь подписать это послание, но ты сам поймешь, от кого оно. Приехав в Рим, я рассчитывал, что поддержка моей семьи поможет мне сделать карьеру и достичь высокого положения. Но все вышло иначе. Против воли меня втянули в темные дела, ужаснее которых невозможно и представить, — в заговор, связанный с убийствами и, вероятно, с государственной изменой.

Когда я приехал, мой родственник Публий Клодий взял меня под свое покровительство, которое обернулось тем, что он полностью подчинил меня себе. Воспользовавшись моей неопытностью, он внушил мне, что оказывать услуги выдающемуся человеку, каковым он считал себя, великая честь. Польщенный, я был готов сделать для него все, что в моих силах. Он проявил ко мне доверие, открыв мне некоторые свои планы, законность которых вызвала у меня серьезные сомнения. Однако Клодий заверил меня, что политическая жизнь современного Рима устанавливает свои законы, не имеющие ничего общего с государственными.

Через какое-то время Клодий намекнул, что ему предстоит устроить чрезвычайно важное собрание. В течение месяца он постоянно встречался с Гаем Юлием Цезарем и Марком Лицинием Крассом Дивом. Несколько раз я сопровождал его в лагерь Гнея Помпея Магнуса, где он беседовал с прославленным полководцем.

Все это время Клодий выказывал явные признаки радости и держал себя так, словно все те могущественные мужи, о которых здесь идет речь, полностью подчинены его воле и находятся в его власти. «Я верчу ими, как захочу», — эти слова я слышал от него неоднократно. Каким образом ему это удавалось, я не имею понятия.

После очередной встречи с Помпеем Клодий пришел в неописуемое беспокойство. Когда я осведомился, каковы причины его тревоги, он сообщил следующее. По его словам, Помпей требовал, чтобы он убил только что вернувшегося сына цензора Метелла. Прежде он несколько раз упоминал об этом человеке, причем говорил о нем с откровенной ненавистью. Я спросил его, почему подобное поручение столь сильно тяготит его. Он ответил, что ему досадно убивать своего заклятого врага по приказу Помпея, а не ради собственного удовольствия. К тому же Помпей потребовал, чтобы убийство было совершено при помощи яда, поскольку рассчитывал, что смерть сочтут следствием естественных причин.

— А я что говорил! — торжествующе воскликнул Гермес.

— Заткнись, — оборвал я и продолжал читать.

Клодий направил меня к травнице по имени Пурпурия, у которой я должен был купить отраву. Прежде он уже посылал меня к этой женщине, одолжить ее пурпурное платье, однако не счел нужным объяснить, для каких целей ему это платье понадобилось. Ты увидел меня, сенатор, как раз в тот момент, когда я, купив отраву, покидал палатку травницы. Когда я принес яд Клодию, тот привел меня в ужас, сообщив, что мне предстоит совершить убийство собственными руками. Он выяснил, что вечером ты приглашен на обед в дом Мамерция Капитона, и ухитрился получить приглашение на этот обед. Вместо него предстояло пойти мне, объяснив отсутствие Клодия тем, что он не может возлежать за одним столом с тобой, своим заклятым врагом.

Я воспротивился, но Клодий пришел в ярость. Сначала он осыпал меня ругательствами, потом чуть ли не на коленях умолял выполнить его просьбу. Он сказал, что выполнение всех его планов зависит сейчас от того, удастся ли ему сохранить расположение Помпея. Сказал, если я соглашусь ему помочь, то благодарность его не будет иметь границ, и со временем он сделает меня вторым человеком в Риме, лишь ему уступающим по могуществу. Наконец я согласился. К моему великому облегчению, попытка отравления оказалась неудачной.

— А все благодаря мне, — гордо сообщил Гермес, повернувшись к Юлии. — Я спас хозяину жизнь.

— Я это прекрасно помню, Гермес, — заметил я. — Может быть, новая плеть, которую я намерен купить, будет лишена бронзовых бляшек.

После того как ужин был прерван насильственной смертью Капитона, к которой, клянусь всеми римскими богами, я не имею ни малейшего отношения, я позвал своих рабов и отправился восвояси. Будучи уверен в том, что убил тебя, сенатор, я чувствовал, что не смогу вынести разговора с Клодием. Поэтому я отправился не к нему, а в дом Метелла Целера, женатого на моей родственнице Клодии.

Весь следующий день я, пожираемый сознанием собственной вины, провел в храмах и на Форуме. Ты не можешь себе представить, какое облегчение я испытал, увидав, как ты, живой и здоровый, беседуешь перед курией с Цицероном и Лукуллом. Я твердо решил в будущем отказаться от любого участия в делах Клодия и отправился в его дом, дабы сообщить ему это. Узнав, что попытка отравления провалилась, он не слишком огорчился и сказал лишь, что мы повторим ее в самом скором времени. Все его помыслы были поглощены собранием, намеченным на тот вечер, и думать о чем-либо другом он был не в состоянии. Когда я сообщил, что более не намерен оказывать ему услуги подобного рода, он попросту отмахнулся от меня, заявив, что все это ребяческие глупости, о которых я позабуду, как только наберусь опыта и узнаю тайные пружины римской политики.

Я пытался возражать, но в ответ Клодий лишь хохотал, называя меня своим лучшим другом и уверяя, что сегодня ночью он устроит отличную потеху. В конце концов он взвалил на меня новое поручение, приказав доставить в лагерь Помпея пурпурное платье травницы и еще одно женское одеяние. К моему великому изумлению, Помпей и его ближайший сторонник Фауст Сулла облачились в эти наряды и после заката возвратились в город вместе со мной. Мне было приказано сообщить караульному, стоявшему у ворот, что я сопровождаю двух знатных матрон, проживающих в загородном поместье и желающих принять участие в ритуале, посвященном Доброй Богине.