Орудья мрака - читать онлайн книгу. Автор: Имоджен Робертсон cтр.№ 22

7 апреля 1775 года, Бостон,

залив Массачусетс, Америка

Капитан Хью Торнли из 5-го пехотного полка неуклюже скрючился над письменным столом и, упершись взглядом в стену барака, попытался собраться с мыслями.

Он с трудом разбирался в запутанном политическом положении колоний, да и не особенно тревожился по этому поводу. Юридические тонкости, касавшиеся налогов и чая, не занимали его. Армия нравилась ему как род деятельности — и не только потому, что давала возможность умножить славу имени предков и обеспечить спокойную жизнь вдали от родового имения, а еще и потому, что умела использовать активных людей вроде него. Он надеялся, что однажды поведет в бой целую армию, а не одну роту, однако тактическую подготовку этого боя он предоставил бы другим. Хью заботился о тех, кто служил под его началом, и слыл хорошим командиром. Он с готовностью пускал в ход кулаки, но мог и посмеяться или, хлопнув солдата по спине, выбить воздух из его легких. Для полного счастья не хватало лишь жены, чтобы баловать, да сына, чтобы обучить стрельбе. Однако же ему нужно было написать письмо отцу. Хью начал так:

Милорд,

Жаль, но с тех пор, как мы прибыли в Америку, у меня не добавилось благих новостей. Дела в Бостоне обстоят и правда славно — добрая зеленая не похожая на нашу страна, стоящая на холмах, так что продовольствия достаточно, а люди по большей части здоровы и готовы выполнять свой долг. В городе живут джентльмены, с коими приятно было бы отобедать в любой части света, однако в манерах простого люда присутствует удивительное неуважение к званию. Это трудно передать. Они не походят на угрюмую лондонскую толпу, скорее, проявляют коварство в обращении — ведут себя так, словно мы сделаны из одного теста, если вы понимаете, что я под этим подразумеваю. Приведу пример — коли трапезничаешь вне полка, человек может подать тебе еду и, усевшись рядом, завести беседу, словно вы оба только что вернулись с поля боя. Полагаю, неосведомленность о статусе и общественном положении, проявляющаяся в простых людях, и есть корень бунтовских настроений — она, словно зараза, подступает к нам не только из деревни, но даже из города. Народ, хоть ему и далеко до истинных воинов, вооружается, и пусть даже самая мощная их сила не доставит серьезных хлопот небольшой роте Его Величества, хмурая чернь сбивается в большие отряды. Нам придется убить значительное число этих людей, прежде чем они решат снова расползтись по фермам. Разумеется, это плачевно, что в нынешнем положении подданным короля придется сразиться друг с другом.

Торнли остановился и, озабоченно нахмурившись, снова уставился на стену, но тут кто-то заглянул в дверь и позвал его.

— Торнли, брось перо. Все одно — никто не разберет ни слова из написанного. Мне приказано посмотреть, как выполняются распоряжения по поводу госпиталя. Пойдешь со мной?

Хью с доброжелательной улыбкой обернулся на голос. Это был его друг Хокшоу, такой легкий и худой, будто его сплели из веревки. Торнли расправил плечи, ссутуленные на время сочинения письма, и положил перо на бумагу — с неуклюжей осторожностью медведя, решившего украсить гостиную букетами из роз. Быстро пройдя по комнате, Хокшоу бросил взгляд другу через плечо.

— Ты что, никогда не ходил в школу, Торнли? Мои наставники высекли бы меня до полусмерти за такую кривопись.

Хью широко улыбнулся.

— Старый болван Граймс до крови бил меня по рукам. Забавно, но мой почерк так и не улучшился. Я пойду с тобой в госпиталь, хотя мне нельзя упускать очередную отправку писем, нужно послать отчет отцу. Он хочет объявить в палате о тайных сведениях из первых рук.

Хокшоу поморщился.

— Лорд! Политика! Что ж, возможно, все это сойдет на нет. Мы должны быть образчиком вежливости и опрятности, но порох держать в сухости. А тем временем давай подышим немного воздухом и взглядом путешественников окинем все эти прекрасные холмы и дороги, пока нам не пришлось осматривать их солдатским глазом.

— Я приехал не затем, чтобы восхищаться этой страной.

Не ответив, Хокшоу посмотрел в окно на тихую городскую улицу. Деревья, с небольшими интервалами высаженные вдоль широких приятных улиц, придавали городу атмосферу мира и прочности. Мимо проходила женщина, за ней по пятам следовала ее служанка. Дама слегка вспыхнула, заметив, что за ней наблюдает офицер, а затем с улыбкой перевела взгляд на лежавший впереди путь.

— Ах, как прекрасны дамы в этом городе! — пробормотал Хокшоу. — Однако, прежде чем лечь со мной, она наверняка перережет мне глотку, продаст мои пистолеты минитменам [13] и назовется дщерью свободы. — Кривовато ухмыльнувшись, он снова обернулся к Торнли. — А потому я навещаю здешних дам с одной лишь шпагой, дабы не искушать их революционный пыл. — Хью рассмеялся. — Ходят слухи, Торнли, будто некоторым из нас очень скоро доведется увидеть бой. Говорят о походе на Конкорд, дабы ослабить силы, кои, как мы подозреваем, собираются там.

Хью фыркнул.

— Едва ли это будет бой. Я воровал яблоки из соседских садов с куда большей опасностью для жизни. Мятежники трусливы и хвастливы. Как только они завидят роту британских солдат, выстроившихся напротив них, они отдадут нам все, что мы ни попросим.

— Хотелось бы мне такой уверенности. Возможно, нынче они не походят на армию, но в их глазах мне чудится решимость, способная насторожить любого солдата. Не забывай — некоторые из них сражались в недавних войнах вместе с нами. И рассказывают о них не самое плохое.

— Много ли добра принесет решимость против пороха, штыка и обученных людей? Решимость не сделает их бессмертными.

— А нас едва ли обессмертят красные мундиры.

— Они же фермеры! Охотники! Если они смогут перезаряжать оружие чаще раза в минуту, я готов купить им столько чая и гербовых марок, сколько они попросят.

— Если каждый выстрел будет попадать в цель, — тихо заметил Хокшоу, — им не придется волноваться о медленной стрельбе.

В отличие от своего друга капитан Торнли не отличался склонностью к размышлениям. Поистине, дружба, возникшая между капитанами, с тех пор как Торнли перевели в этот полк, удивляла многих. Между собой офицеры называли их Буйволом и Малюткой; если друзья и знали об этом, похоже, прозвища их не заботили.

Когда они вышли из помещения, легкий ветерок, прихватив занавески, ударил ставнями по рамам так, что треск получился приглушенным, словно орудийный выстрел на противоположном берегу озера.

Здание, преобразованное в госпиталь, раньше служило верфным складом. Врач явно счел их присутствие обременительным, а потому, кратко поприветствовав капитанов, повернулся к сестрам, двум женам сержантов, служивших в полку, и продолжил отдавать указания относительно перевязки; все возможные вопросы он попросил адресовать его помощнику.

Юноша, на которого указал врач, поднялся из-за своего рабочего стола и приблизился к посетителям. Он был хорошо сложен, черняв и наделен некоторым изяществом. Хью он напомнил лис, обитавших в поместье. Это впечатление усиливали высокие скулы, а также осторожный оценивающий взгляд его темных глаз.