– Вот взгляните-ка, лейтенант, – он протянул Колле
бинокль ночного видения, – на ту рощицу, что на холме, в конце аллеи.
Колле нацелил бинокль на холм, подкрутил колесики настройки.
Постепенно в фокусе возникли какие-то зеленоватые очертания. Он навел бинокль
на изгиб дорожного полотна, затем на рощицу. И, присмотревшись, заметил среди
деревьев кузов бронированного фургона. В точности такого же, которому сам чуть
раньше, тем же вечером, разрешил выехать с территории Депозитарного банка
Цюриха. Он мысленно взмолился о том, чтобы это было просто совпадением, но в
глубине души знал – таких совпадений не бывает.
– Вроде бы точно на таком фургоне Лэнгдон с Невё уехали из
банка, – сказал агент.
Колле промолчал. Он вспоминал водителя бронированного
фургона, которого остановил на выезде. Часы «Ролекс». Его явное нетерпение,
стремление побыстрее уехать. А я не удосужился проверить груз.
И тут Колле понял, что в банке, сколь ни покажется это
невероятным, кто-то укрывал Лэнгдона и Невё. Мало того, этот человек затем
помог им бежать. Но кто? И с какой целью? Может, именно по этой причине Фаш
приказал не начинать штурм без него? Может, Фаш понимает, что в эту историю
вовлечены не только Невё и Лэнгдон, но и еще какие-то люди… И если Лэнгдон с
Невё приехали сюда на бронированном фургоне, кто тогда сидел за рулем «ауди»?
За сотни миль к югу чартерный борт номер 58 летел над
Тирренским морем. Несмотря на то что полет проходил гладко – тому
благоприятствовала погода, – епископ Арингароса то и дело прижимал ко рту
пластиковый пакет. Он был уверен, что ему вот-вот станет худо. От новостей,
полученных из Парижа. Там все прошло совсем не так, как он ожидал.
Арингароса вертел на пальце золотое кольцо и пытался
побороть охватившее его чувство отчаяния и страха. Все в Париже прошло просто
ужасно. Епископ закрыл глаза и вознес молитву о том, чтобы у Безу Фаша хватило
средств и сил исправить ситуацию.
Глава 64
Тибинг уселся на диван, поставил на колени шкатулку и долго
любовался искусно инкрустированной на крышке розой. Сегодня самая странная и
волшебная ночь в моей жизни.
– Поднимите крышку, – шепотом сказала ему Софи.
Тибинг улыбнулся. Не надо меня торопить. Больше десяти лет
он искал краеугольный камень, а теперь мечта сбылась, и он хотел насладиться
каждой долей секунды этого прекрасного ощущения. Он ласково провел ладонью по
полированной крышке, бережно ощупал инкрустацию кончиками пальцев.
– Роза, – прошептал он. Роза, она же Мария Магдалина,
она же чаша Грааля. Роза – это компас, указующий путь. Он, Тибинг, оказался
круглым дураком. Столько лет обходил все церкви и кафедральные соборы Франции,
платил за особый доступ, осмотрел сотни арок под окнами в виде розы в поисках
краеугольного камня. Le clef de voûte – краеугольный камень под знаком
Розы.
И вот Тибинг медленно приподнял крышку.
Едва увидев, что лежит в шкатулке, он понял: это и есть
краеугольный камень, иначе просто быть не могло. Он разглядывал цилиндр из
светлого мрамора, диски, испещренные буквами. Тибинг был уверен, что где-то уже
видел похожий предмет.
– Создан по рисункам из дневников да Винчи, – сказала
Софи. – Дед очень любил вырезать такие, это было его хобби.
Ну да, конечно! Тибинг видел эти наброски и гравюры. Ключ к
тайне Грааля лежит в этом цилиндре. Тибинг осторожно достал тяжелый криптекс из
шкатулки. Он понятия не имел, как открыть цилиндр, но твердо знал одно: сама
его судьба заключена внутри. В моменты неудач Тибинг задавался вопросом: будут
ли когда-нибудь вознаграждены его поиски и труды? Теперь же все сомнения
исчезли. Казалось, он слышал слова, долетевшие до него из глубины веков… слова,
вошедшие в основу легенды о Граале.
Vous ne trouvez pas le Saint-Graal, c'est le Saint-Graal qui
vous trouve.
Не вы находите святой Грааль, это святой Грааль находит вас.
И вот сегодня, каким бы невероятным это ни показалось,
Грааль сам пожаловал к нему в дом.
Пока Софи с Тибингом сидели над криптексом и рассуждали о
сосуде с уксусом, дисках и о том, каков же может быть пароль, Лэнгдон отнес
шкатулку палисандрового дерева к хорошо освещенному столику в углу комнаты,
чтобы получше рассмотреть ее. Слова, только что произнесенные Тибингом, не
давали ему покоя.
Ключ к Граалю спрятан под знаком Розы.
Лэнгдон поднес шкатулку к свету и тщательно осмотрел
инкрустацию. И хотя он не был специалистом-краснодеревщиком, не слишком
разбирался в инкрустациях, сразу почему-то вспомнил знаменитый кафельный
потолок в одном испанском монастыре неподалеку от Мадрида. Здание простояло три
иска, и вдруг плитки потолка начали отваливаться, и под ними появились
священные тексты, выцарапанные монахами по сырой штукатурке.
И Лэнгдон снова присмотрелся к розе.
Под знаком Розы.
Sub Rosa.
Тайна.
Шум в коридоре за спиной заставил Лэнгдона обернуться. Но он
не увидел ничего, кроме нечетких теней. Очевидно, слуга Тибинга, проходя мимо,
наткнулся на что-то в темноте. Лэнгдон снова занялся шкатулкой. Провел пальцем
по гладким линиям инкрустации, проверил, нельзя ли вытащить розу, но все было
сработано на совесть, держалась она прочно. Даже лезвие бритвы не вошло бы в
зазор.
Открыв шкатулку, он начал обследовать внутреннюю сторону
крышки. Гладкая плотная поверхность. Лэнгдон немного повернул ее, свет упал под
другим углом, и тут он заметил нечто вроде маленького отверстия на внутренней
стороне крышки, в самом ее центре. Тогда Лэнгдон закрыл крышку и снова
тщательно осмотрел инкрустацию, но никакой дырочки в ней не было.
Значит, отверстие не сквозное.
Оставив шкатулку на столе, он начал оглядывать комнату и
заметил пачку бумаг, соединенных скрепкой. Взяв скрепку, вернулся к шкатулке,
открыл ее и снова стал разглядывать дырочку. А затем осторожно разогнул
скрепку, вставил один ее конец в отверстие и слегка надавил. Ему почти не
понадобилось усилий. Послышался тихий щелчок. Лэнгдон закрыл крышку. И увидел:
из инкрустации выдвинулся маленький кусочек дерева, точно фрагмент мозаики. А
деревянная роза выскочила из крышки и упала на стол.
Онемев от изумления, Лэнгдон разглядывал то место, где
только что красовалась роза. Там, в углублении, виднелись четыре строки текста,
вырезанные в дереве, безупречно ровные и четкие. Четыре строчки на совершенно
незнакомом ему языке.
Буквы напоминают семитские, подумал Лэнгдон, но я понятия не
имею, что это за язык!
Тут он уловил за спиной какое-то движение и уже собрался
было обернуться, но не успел. Мощнейший удар по затылку, и Лэнгдон рухнул на
пол.