Пророчество - читать онлайн книгу. Автор: С. Дж Пэррис cтр.№ 5

— Обеспечить верность своих приверженцев? — подсказал я. — Расплатиться с курьерами?

— Вот именно, Бруно! Все лето я старался подвести обеих королев к прямому разговору с глазу на глаз, может быть, даже соглашение удалось бы заключить. Королева Елизавета счастлива была бы возвратить своей кузине Мэри свободу, но для этого кузина должна отказаться от притязаний на английский трон. И мне давали понять, что Мэри, истомившись в заключении, готова принести любую присягу, лишь бы ее освободили. Вот почему этот поток писем и подарков, которые шлют шотландке ее французские приверженцы, так меня беспокоит. Уж не двойную ли игру она затеяла? — Сэр Фрэнсис зыркнул на меня так, словно я знаю и утаиваю ответ, но прежде, чем я успел хотя бы раскрыть рот, он продолжал, будто вовсе не со мной разговаривал, а с самим собой: — Курьеры? А кто они, эти курьеры? Я распорядился перехватывать еженедельную дипломатическую почту, все распечатывают и проверяют. Нет, у нее есть какой-то другой способ пересылать тайные письма. — Министр сердито покачал головой. — Покуда жива Мария Стюарт, она пребудет знаменем, под которым собираются английские католики и все силы Европы, кто жаждет вновь усадить на престол нашей страны паписта! Но ее величество не соглашается принять упреждающие меры против своей родственницы, сколько Тайный совет ни пытается раскрыть ей глаза на опасность. Вот почему твое присутствие во французском посольстве так важно, важнее, чем прежде, Бруно. Я должен видеть всю корреспонденцию между Мэри и Францией, что проходит через руки Кастельно. Если она вновь злоумышляет против власти или жизни королевы, я должен получить надежные улики, чтобы на этот раз она не вывернулась. Сможешь за этим присмотреть?

— Я свел дружбу с писцом посла, ваша милость. За соответствующую плату он готов открыть нам доступ к любому письму, которое Кастельно получит или сам напишет, если только вы ручаетесь: на письмах не останется следов от того, что их вскроют. Он ужасно боится разоблачения и просит гарантировать ему защиту и покровительство вашей чести.

— Славный малый. Дай ему все гарантии, в каких он нуждается. — На миг его пальцы сжали мое плечо. — Если он раздобудет для нас образчик печати, я поручу Томасу Фелипсу сделать поддельную печать. Нет в Англии человека, более сведущего в искусстве вскрывать и запечатывать почту, чем Томас. И вот еще что, Бруно, не думаю, что в нынешних обстоятельствах тебе следует часто показываться на людях вместе с Сидни, — добавил он. — Теперь, когда мы с ним перед всем светом подтвердили свою дружбу и родство. Нельзя допустить, чтобы у Кастельно зародилась хоть капелька сомнения в твоей преданности Франции.

Печаль, выразившуюся на моем лице, не скрыла бы даже ночная тьма. Сидни был моим единственным другом в Англии. Мы познакомились в Падуе много лет тому назад и возобновили нашу дружбу нынешней весной, когда по поручению Уолсингема вместе ездили в Оксфорд. Совместно пережитые приключения сблизили и сплотили нас, а теперь, лишившись возможности бывать в его обществе, я тем острее буду ощущать свою жалкую участь изгнанника.

— У тебя будет другой связной. Шотландец по имени Уильям Фаулер; в урочный час вас познакомят. Он знаток права и довольно долго работал на меня во Франции, так что общие темы для разговоров у вас найдутся.

— И вы доверились адвокату, ваша милость?

— Тебя это удивляет, Бруно? Юристы, философы, священники, солдаты, купцы — нет такого человека, которым я не сумел бы воспользоваться. У Фаулера есть связи в Шотландии как среди наших друзей, так и среди приверженцев шотландской королевы, которые считают его другом своего дела. Он также сумел войти в доверие к Кастельно, который видит в Фаулере тайного католика, недовольного правлением ее величества. Имеется у него талант быть всем для всех, оборачиваться тем или другим, по необходимости. У него есть отличная возможность выносить твои отчеты из посольства и передавать мне, а ты, таким образом, не рискуешь попасться. — Сэр Фрэнсис примолк, вскинув голову: со стороны дома донеслись обрывки музыки и смеха, и он, должно быть, вспомнил, зачем нынче собрались гости. — На сегодня все, Бруно. Пошли, надо веселиться. Ты еще мало потанцевал.

Мы повернули к дому, к ярко освещенным окнам по ту сторону лужайки. Я все еще чувствовал легкое прикосновение его ладони к моему плечу. За городом каждое дуновение ветерка приносило чистые ночные ароматы — земли, травы, мороза. Даже Темза, лениво струящаяся позади сада, тут, далеко к западу от Лондона, пахла свежестью, а не мочой. Всего в миле отсюда был дом доктора Ди, и я удивился, отчего его не пригласили, ведь он был наставником Сидни, да и с Уолсингемом водил дружбу, если это можно так назвать. Словно прочитав мои мысли, министр королевы небрежным тоном произнес:

— Говорят, в последнее время ты часто бываешь в Мортлейке? — В устах обо всем осведомленного министра это прозвучало не вопросом, а утверждением.

— Я пишу книгу, — пустился я объяснять, покуда мы неторопливо продвигались на голоса и музыку. — Библиотека доктора Ди поистине бесценна.

— Какую книгу?

— О философии. О философии и космологии.

— В защиту своего любимого Коперника, стало быть.

— Что-то в этом роде. — Не хотелось подробно рассказывать о книге, над которой я работал, сначала ее надо закончить. Идеи, что я продвигал в этой рукописи, не назовешь даже спорными, это была настоящая революция. Я вышел далеко за пределы отважных теорий Коперника, и мне бы хотелось дописать работу до конца прежде, чем придется ее отстаивать.

— Хм. — Зловещая пауза. — Остерегайся Джона Ди, Бруно!

— Я думал, он друг вашей милости.

— До известного момента. Покуда речь идет о картографии, о шифрах или реформе календаря, нет в королевстве человека, чьи знания я ценил бы выше. Но нынче он болтает исключительно о пророчествах да знамениях.

— Он верит, что близится конец времен. Мы живем в завершающую эпоху.

— Мы живем во времена небывалых смятений и перемен, что верно, то верно, — непререкаемым тоном изрек министр. — Но ее величеству хватает тревог и без того, чтобы Ди нашептывал ей на ухо свои апокалипсические пророчества. Впрочем, не так ли поступаем все мы, каждый на свой лад стараясь придать себе веса при дворе? — признал он со вздохом. — Но худо и то, что его влияние распространяется дальше, вплоть до зала Тайного совета, и вот уже королева отказывается принимать решения, не сверившись для начала с гороскопом. Это, знаешь ли, сильно затрудняет управление государством. Кроме того, — понизил он голос, — я глубоко убежден, что Господь Всемогущий вписал в книгу природы некоторые тайны, проникать в кои не следует, а судя по дошедшим до меня сведениям, последние эксперименты Ди, того гляди, переступят запретную черту.

Бесполезно было спрашивать, откуда ему известно о тайных экспериментах. Уолсингем имеет глаза и уши повсюду в Европе и даже в колониях Нового Света. Что ж тут удивительного, если ему ведомо, что происходит в миле от его собственного дома? И все же Ди так старался соблюдать тайну, когда практиковал ясновидение и чтение по магическому кристаллу…