Я повернулась к ней спиной и широкими шагами направилась к
дому: если хочет, пусть догоняет бегом.
— Не потеряй себя, Странница! — вопила она мне в след. —
Время на исходе! — Она замолчала, а затем крикнула еще громче: — Сообщи, как
сменишь имя на Мелани.
Расстояние между нами увеличивалось, ее голос затихал вдали,
но она упрямо следовала за мной. Последняя неделя была утомительной — лицо
Искательницы, которое маячило в заднем ряду на каждой лекции, ежедневный цокот
каблучков за спиной, — но не шла ни в какое сравнение с тем, что меня ждало
впереди. Искательница превратит мою жизнь в ад.
Мелани яростно забилась под сводом черепа.
«Давай сделаем так, чтобы ее поперли с работы. Скажем ее
начальству, мол, неподобающе себя ведет. Напала на нас. Наше слово против ее…»
«В человеческом мире… — напомнила я, почти сожалея, что
подобный поступок невозможен. — У нас нет начальства как такового. Все работают
сообща, на равных. Есть управленцы, которые собирают информацию, есть
советники, которые принимают решения на основе полученной информации, но они не
вправе принудительно снять с задания кого бы то ни было. Понимаешь, у нас все
устроено таким образом…»
«Да плевать, как у вас все устроено. Нам то что делать?
Придумала: давай ее убьем!»
Перед глазами встал непрошеный образ: руки сжимаются на шее
Искательницы.
«Вот потому на Земле под нашей опекой стало куда лучше», —
заметила я.
«Не кочевряжься. Тебе не меньше моего понравится».
Образ возвращается: в нашем воображении лицо Искательницы
синеет — и нас накрывает жгучая волна удовольствия.
«Это не я, это ты».
Я говорила правду: меня мутило от одной мысли об убийстве.
Но кое в чем моя правда граничила с ложью, потому что я была бы счастлива
навсегда избавиться от Искательницы.
«Что будем делать? Я не сдамся. Ты не сдашься. А эта
Искательница, ищейка проклятая, и подавно не сдастся. Как пить дать».
Я не ответила. Что тут скажешь?
В моей голове ненадолго наступило затишье. Приятное
ощущение. Мне хотелось продлить тишину, но, к сожалению, существовал лишь один
способ вернуть покой. Стоит ли платить такую высокую цену? Был ли у меня выбор?
Мелани мало помалу успокоилась. К тому времени как я
выходила из дома, впервые закрывая дверь на все замки — человеческое
изобретение, бесполезное и бессмысленное в идеальном мире Душ, — она предалась
размышлениям.
«Надо же!.. Никогда бы не подумала, что у вас все так
устроено».
«Представь себе, мы весьма серьезно относимся к подобным
вопросам. Спасибо за интерес». — Явный сарказм в моем тоне ее не задел.
Мелани еще какое то время раздумывала над своим открытием,
но как только я включила компьютер и открыла страничку с расписанием полетов,
она переключилась на меня.
«Куда ты собралась?»
В мыслях Мелани блеснула искорка паники, в поисках ответа
она стала копошиться у меня в голове — словно перышком щекотала, — и я решила
сэкономить ей силы:
«Я еду в Чикаго».
Паника разрасталась как пожар.
«Зачем?»
«Искательнице я не доверяю. Мне нужно поговорить с Целителем
и принять решение». Она надолго замолчала. «Решение меня убить?» «Вот именно».
Глава 8
Любовь
— Вы боитесь летать? — В голосе Искательницы проступало
насмешливое недоверие. — Вы восемь раз пересекли космические просторы, но боитесь
перелета в Аризону?
— Во первых, я не боюсь. Во вторых, космические просторы я
пересекала в состоянии криосна, не имея ни малейшего представления о
происходящем. И в третьих, моего носителя укачивает в воздухе.
Искательница закатила глаза.
— Так примите лекарство! А если бы Целитель не переселился в
Аризону? До Чикаго на машине добирались бы?
— До Чикаго — нет, а до Тусона доеду. Заодно и новый мир
посмотрю. Пустыня завораживает…
— Скорее нагоняет скуку.
— К тому же я никуда не спешу, мне нужно побыть одной. — Я
сделала ударение на последнем слове и сопроводила сказанное выразительным
взглядом.
— Все равно не понимаю, зачем куда то ехать. Здесь хватает
компетентных Целителей.
— А мне спокойнее с Целителем Брод в глубокой воде. У него
есть опыт в подобных вопросах, а я подозреваю, что информации, которой я
располагаю, недостаточно. — И я снова многозначительно на нее посмотрела.
— Странница, вы бы поспешили. Я заметила некоторые признаки…
— Простите, но, по моему, вы судите предвзято. О поведении
человека мне известно достаточно, и признаки манипуляции я различу не хуже
вашего.
Искательница злобно на меня посмотрела. Я укладывала во
взятый напрокат автомобиль то немногое, что решила взять с собой: одежду на
неделю и необходимые гигиенические принадлежности. Вещей было мало, но
оставляла я и того меньше. За долгие месяцы стены моей маленькой квартиры
оставались голыми, а полки — пустыми. Наверное, меня не тянуло здесь
обосноваться.
Искательница торчала на тротуаре возле открытого багажника,
забрасывая меня ехидными вопросиками и замечаниями каждый раз, когда я
оказывалась рядом. По крайней мере, в одном я была уверена: следом она не
увяжется — характер не тот. Искательница наконец сообразила, что все уговоры
бесполезны, я к ней не присоединюсь, так что ей придется в одиночку лететь в
Тусон. Я вздохнула с облегчением: не хватало еще, чтобы она маячила рядом в
придорожных кафе, дежурила у дверей туалета на заправочных станциях, учиняла
очередной допрос на каждом светофоре. Меня передернуло от этой мысли. Если
новое тело — единственный способ избавиться от Искательницы… что ж, стоит об
этом подумать.
Впрочем, можно поступить и по другому: забыть этот мир, как
страшный сон, и переселиться на десятую планету. Вычеркнуть из памяти неудачный
опыт. Земля осталась бы крошечным пятнышком в моей безупречной во всех других
смыслах биографии.
Но куда переселиться? На уже знакомую планету? Поющий мир
был одним из моих любимых, но променять зрение на слепоту? Планета Цветов
очаровывала… Но хлорофилловые жизненные формы почти лишены эмоций. Я бы
тосковала по ритмам человеческого мира.
На новую планету? Было одно недавнее приобретение — здесь,
на Земле, новых носителей прозвали дельфинами за неимением более точного слова,
хотя те больше походили на стрекоз, чем на морских млекопитающих.
Высокоразвитый вид, и подвижный к тому же, но после долгого существования в виде
Водоросли мысль об очередной водной планете внушала отвращение.