На меня глазели. На мне не было спортивного костюма, к тому
же я не бежала трусцой, а неслась, словно за мной гнались. Но никто не лез; все
смущенно отводили глаза — наверное, думали, что я привыкаю к носителю, раз веду
себя как ребенок.
Я перешла на шаг, повернув на север, чтобы обогнуть офис
Кэти.
Моя ходьба скорее напоминала бег. Ноги быстро быстро стучали
по тротуару, словно в ритм какой то песенке. Шлеп шлеп шлеп по асфальту. Нет,
для ритма барабанов слишком много злобы. Неистово: шлеп шлеп шлеп. Как будто
кого то бьют. Холодок пробежал по спине.
Вдали показался фонарь над дверью: моя квартира. Пройти
всего ничего. Но я не стала переходить дорогу.
Меня мутило. Со мной это случилось впервые, но память
услужливо напомнила всю гамму ощущений при рвоте. На лбу выступила холодная
испарина, в ушах загудело. По всей видимости, мне предстоит испытать это на
себе.
Вдоль тротуара шел газон. Рядом, за фонарем, виднелась
аккуратно подстриженная живая изгородь. Не тратя времени на поиски места
получше, я поковыляла к свету и обняла фонарь. От тошноты кружилась голова.
Да уж, меня определенно сейчас вырвет.
— Странница, это вы? Странница, вам нездоровится?
Голос показался смутно знакомым. Только этого не хватало:
зрителей, которые смотрят, как я склонилась над кустом и изрыгаю остатки ужина.
— Кто ваш Целитель? — спросил голос откуда то издалека,
прорываясь сквозь гул в ушах. Рука коснулась моей согнутой спины. — Вызвать
«скорую»?
Я хорошенько прокашлялась и покачала головой. Второго
приступа ждать не приходилось: желудок опустел.
— Нет, все в порядке. — Я выпрямилась, не отпуская фонарь,
подняла глаза и увидела, кто застал меня в минуту слабости.
Искательница из Чикаго крутила в руке сотовый. Я смерила ее
пристальным взглядом и снова склонилась над листьями. Плевать, что тошнить уже
нечем, главное — не видеть ее лица.
Пока пустой желудок тщетно тужился, меня осенило: она здесь
не просто так.
О нет! Только не это, нет, нет, нет!
— Зачем? — Я задыхалась, дурнота и паника мешали говорить. —
Зачем вы приехали? Что случилось? — В висках стучали неутешительные слова
Утешительницы.
Я взглянула на руки, вцепившиеся в лацканы черного костюма
Искательницы, и только через две секунды поняла, что руки мои.
— Хватит! — прошипела она, меняясь в лице. Я ее трясла.
Руки разжались, ладони закрыли лицо.
— Извините! — выдохнула я. — Не знаю, что на меня нашло.
Искательница наградила меня злым взглядом и поправила
одежду.
— Вы нездоровы, и, вероятно, я вас напугала.
— Не ожидала вас увидеть, — пролепетала я. — Зачем вы
приехали?
— Давайте сначала заглянем в Лечебницу. Если это грипп, его
легко вылечить. Не стоит испытывать новое тело на прочность.
— Грипп тут ни при чем. Я не больна.
— Отравление? Тогда нужно сообщить властям, где вы купили
несвежие продукты.
Ее назойливость начинала действовать на нервы.
— Это не отравление. Я совершенно здорова.
— Вы должны показаться Целителю. Беглый осмотр… носителя
нужно беречь. Нельзя быть такой безответственной. При нашем то уровне
здравоохранения…
Я глубоко вздохнула, борясь с желанием снова в нее
вцепиться. Я была на целую голову выше. В драке ей меня не одолеть.
В драке? Я развернулась и быстро зашагала к дому. Слишком
много эмоций. Надо срочно успокоиться, пока я чего нибудь не натворила.
— Странница! Подождите! Целитель…
— Целитель мне не нужен, — не оборачиваясь, ответила я. —
Просто… слегка захлестнули эмоции. Все уже прошло.
Искательница не ответила. Пока я гадала, как она истолкует
мои слова, сзади застучали каблучки. Оставив дверь открытой — все равно войдет!
— я подошла к раковине, наполнила стакан и прополоскала рот. Она молча ждала.
Склонившись над раковиной, я внимательно разглядывала сливное отверстие.
Ее терпение быстро иссякло.
— Вот что, Странница… кстати, вы еще не сменили имя? Вдруг
вам неприятно, когда вас так называют?
Я не отрывала взгляд от раковины.
— Меня все еще зовут Странница.
— Занятно. А я думала, вы из тех, кто сам выбирает себе имя.
— Я выбрала. Меня устраивает имя Странница.
Мне уже давно стало ясно, что в пикировке, которую я
подслушала в свой первый день в Лечебнице, была виновата Искательница. Такой
вызывающей Души мне не доводилось встречать за все девять жизней. Мой первый
Целитель, Брод в глубокой воде, один из добрейших и мудрейших Душ, — и тот не
выдержал. Это успокаивало…
Я повернулась к Искательнице, которая расположилась на
диване, всем своим видом показывая, что не спешит уходить. На ее губах играла
самодовольная улыбка, глаза навыкате насмешливо щурились. Я едва сдержала
злость.
— Зачем вы приехали? — повторила я вопрос, стараясь говорить
ровным голосом. Я не позволю ей второй раз вывести меня из себя.
— От вас давно не было никаких новостей, вот я и решила
заехать. Наше дело пока не продвинулось.
Пальцы сжали край раковины, но голос не выдал охватившего
меня облегчения.
— Это лишнее. К тому же прошлой ночью я отправила вам
сообщение.
Ее брови сошлись, придав ей вид одновременно сердитый и
раздосадованный, как будто в ее гневе виноват кто то другой. Искательница
достала карманный компьютер и несколько раз ткнула в экран.
— Ах да, я еще не проверяла почту, — сухо произнесла она и
притихла, просматривая полученный текст.
— Я отправила его рано утром, — сказала я. — В полусне.
Наверное, часть я вспомнила, а часть мне просто приснилась.
Слова Мелани сами сорвались с языка; я даже добавила эдакий
легкомысленный смешок в конце — от себя. Да, я слукавила. Пошла на обман.
Искательнице незачем знать, что я слабее своего носителя.
В кои то веки Мелани не злорадствовала над моим признанием.
Она была слишком рада, слишком благодарна, что я ее не выдала, пусть и по
своим, меркантильным, соображениям.
— Занятно, — пробормотала Искательница. — Еще один на воле…
— Она покачала головой. — Видно, мир еще не скоро наступит. — Было видно, что
мысль о хрупкости мира ее не только не ужасает, а напротив — радует.