Загадка улицы Блан-Манто - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Франсуа Паро cтр.№ 32

— Падение пошло тебе на пользу. Вчера вечером ты был не таким, как раньше, — более нежным, более…

Он не ответил и продолжал молча пить кофе, глядя на нее с нежностью и смущением.

— Антуанетта, почему ты больше не живешь у председателя?

Он хорошо помнил ее крохотную комнату, куда он, держа в руках башмаки, поднимался по винтовой лестнице с черного хода. Тогда он больше всего боялся, как бы кто-нибудь его не увидел.

— Это долгая история, — ответила девушка. — Я служила у него два года, и все это время мне нравились и работа, и хозяева. Хозяйка обращалась со мной ласково и не обременяла поручениями. Но год назад у них поселился кузен хозяина; он немедленно начал приставать ко мне со всякими гнусностями. Сначала я только смеялась и делала вид, что не замечаю его намеков. Потом сказала ему, что я честная девушка и поступила в этот дом не для того, чтобы потерять в нем свою честь. Я напомнила ему, что у него молодая и красивая жена и он должен посвящать все свое время ей.

При мысли о том, что с ним она позабыла о своей добродетели, Николя стало неловко.

— Но он продолжал меня преследовать, — продолжила Антуанетта. — Как-то вечером, в январе прошлого года, когда я шла от хозяйки к себе в мансарду, он выследил меня, ворвался в комнату, схватил в охапку, и я потеряла сознание…

— А потом?

— Он воспользовался моментом. Через некоторое время я заметила, что у меня прекратились месячные. Я все рассказала председательше, но она мне не поверила. А так как она очень набожна, она сурово отчитала меня. Мужу она ничего не сказала, потому что тот души не чаял в своем кузене. В общем, меня выгнали, и я оказалась на улице. В декабре я родила, но виновник отказался мне помочь. Я поместила ребенка к кормилице в Кламар. Что мне оставалось делать, одной, без поддержки и рекомендаций? Хозяйка даже видеть меня отказалась.

— Почему ты не пришла ко мне? Ты уверена, что ребенок не от меня?

— Ты очень осторожный, Николя. Я все подсчитала. Тем более что к тому времени мы с тобой уже давно не встречались. Мне пришлось привыкать к новой жизни. Там, где ты служишь, тебе скажут, что сейчас я работаю у Полетты. Теперь меня зовут Сатин.

Николя вскочил и, шагнув к ней навстречу, крепко сжал ее запястья. Про себя он отметил, что этот жест, помогавший ему подчинять своей воле женщин, которых он допрашивал, начал входить у него в привычку. Наблюдение развеселило его, но смех быстро сменился страхом, пробужденным рассказом Антуанетты. Какой лукавый и порочный гений, забавляясь, решил сделать девушку свидетелем не только покушения на него, но и интересующих его событий?

Всегда готовый извлекать уроки из собственных ошибок, он немедленно отругал себя за то, что не стал дальше допрашивать Полетту. Тогда бы он уже знал, рассказал ли Семакгюс всю правду о вечере 2 февраля или снова что-то утаил. Испытанное им накануне удовлетворение бесследно испарилось. Оценивая сейчас свою работу, он с горечью признавался, что вел себя как неопытный подмастерье. Чтобы достичь высот мастерства, ему надо еще учиться и учиться. А он поддался необдуманным порывам, которые слишком быстро стал называть интуицией. Но никакая интуиция не могла заменить продуманного метода…

Итак, Семакгюс провел ночь с Антуанеттой! Чувствуя жалость к своей подружке, которую судьба вынудила заняться постыдным ремеслом, он ощутил себя не в своей тарелке.

Внезапно вместо бледной и испуганной Антуанетты он на миг увидел ту юную простодушную девушку, какой еще недавно была его подружка. Сейчас о прошлой Антуанетте напоминали только светлые пепельные волосы; собранные в высокую прическу, они оставляли открытой трогательную ямочку на шее, которую он так любил целовать. От мучительных воспоминаний лицо его покрылось красными пятнами.

— Ты на меня сердишься, Николя? Можешь не отвечать, я же вижу, что ты меня презираешь.

Он отпустил руки девушки и погладил ее по щеке.

— Антуанетта, сейчас я задам тебе очень важный вопрос. Обещай, что станешь отвечать честно и искренне. Речь идет о жизни и чести одного человека.

— Обещаю, — ответила удивленная Антуанетта.

— Что ты делала в прошлую пятницу? Точнее, в ночь с пятницы на субботу?

— Полетта велела мне ждать клиента.

— Ты его прежде видела?

— Нет. Поэтому Полетта посоветовала мне сделать невинный вид и изобразить девушку из хорошего дома. Я ее послушалась, потому что хотела заработать несколько лишних монет. Но все оказалось совсем не так…

— Что произошло в ту ночь?

— Клиент, который должен был прийти, не пришел. Зато пришел другой.

— А этого ты знала?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Можешь его описать? — спросил Николя, не отвечая на ее вопрос.

— Высокий, краснолицый, лет пятидесяти. Впрочем, у меня не было времени как следует его разглядеть. Он отдал мне жетон, вручил луидор и попросил, если меня будут спрашивать, отвечать, что он пробыл у меня до трех часов утра. Затем он ушел.

— Кто-нибудь видел, как он выходил?

— Никто, он воспользовался потайной калиткой в саду, через которую убегают игроки, когда приходит полиция с облавой.

— В котором часу он ушел?

— В полночь с четвертью. Я никому ничего не сказала, даже Полетте. Утром я вернулась сюда.

— Где моя одежда?

— Ты уже уходишь, Николя?

— Мне пора. Дай мне одежду.

Он торопился покинуть эту комнату, где вот уже несколько минут ему, невзирая на холод, нечем было дышать.

— Сегодня утром я ее почистила и кое-где заштопала, — смущенно промолвила Антуанетта.

Он оделся и, порывшись в карманах, вытащил жетон, найденный в кожаном камзоле, и показал девушке.

— Узнаешь?

Чтобы разглядеть протянутый Николя кругляшок, она поднесла его к свече.

— Это жетон из «Коронованного дельфина», но жетон особый. Такие штучки Полетта дает своим друзьям, чтобы их развлекали бесплатно. Видишь, на оборотной стороне нет номера.

— А на жетоне твоего клиента был номер?

— Да, номер семь.

— Спасибо, Антуанетта. Вот, возьми немного денег для кормилицы…

Смутившись, он нежно обнял ее.

— Это не за ночь, понимаешь? Мне бы не хотелось, чтобы ты считала… Это для ребенка.

Она мило улыбнулась и смахнула с его фрака пылинку.

Выйдя на улицу, Николя почувствовал, как в нем что-то сломалось. От лихорадочного возбуждения, охватившего его после допроса Полетты, не осталось и следа. Полученные им только что сведения повергли его в жесточайшее уныние. Вдобавок он испытывал неизвестно откуда взявшиеся угрызения совести. Еще его не отпускала мысль о том, что Семакгюс обманул его, и, следовательно, хирург вновь попадал в список подозреваемых, причем на первую строчку. Особенно если подтвердится, что найденные останки действительно принадлежат Лардену.