Бастион одиночества - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Летем cтр.№ 27

Дилан хотел было убрать лист из волос Мингуса, но не решился.

Они направились по дороге к безлюдному месту — склону, заросшему кустами и деревьями, которые здесь, в конце Бруклин-Куинс, буквально задыхались от выхлопных газов. Машинам, шумевшим внизу, не было до растительности никакого дела. Несчастный клочок земли покрывали сигаретные окурки, бутылки и старые шины. Еще один островок запустения, заброшенный дом, где правят тайные силы. Даже Хайтс окружала мусорка — это было привычно, без этого уже никуда.

Мингус и Дилан вновь занялись исследованием. Изучили шестифутовые буквы на каменной стене, поднимавшейся снизу почти на высоту парка. Буквы были тщательно вырисованы и наиболее эффектно смотрелись с дороги. Приятели направились в ту сторону, чтобы оценить искусство художника по достоинству. «МОНО» и «ЛИ»: таинственная парочка побывала и здесь.

Мингус прижался спиной к расписанной стене, вытащил синюю зажигалку и поднес пламя к курительной трубке — тоже извлеченной из-за подкладки куртки. Наклонив голову и сосредоточенно сощурив глаза, Мингус втянул в себя дым и плотно сжал губы. Из носа поплыли сизые струйки. Он кивнул и выдохнул.

— Травки хочешь?

— Не-а. — Дилан постарался произнести это слово непринужденно, так, будто с легкостью мог ответить и «да».

Внизу, на дороге ревели грузовики — плотная, движущаяся стена. На них тоже пестрели надписи, сделанные в других районах города, — послания, разносимые не имевшими о них понятия курьерами, словно вирус.

— Я взял траву у Барретта. Он хранит ее в морозилке.

Теперь Мингус называл отца Барретт. Для Дилана, возможно, наступал решающий момент, ему вдруг показалось, что где-то близко разгадка. Позже, оставшись один на один с собой, он шепотом повторит много-много раз: «Авраам, Авраам, Авраам…»

— А твой отец об этом знает? — спросил он.

Мингус покачал головой.

— У него этой штуки так много, что он ничего и не заметит.

Мингус опять щелкнул зажигалкой, и чашечка трубки осветилась оранжевым, а трава негромко затрещала. Дилан постарался скрыть свою зачарованность.

— Ты когда-нибудь пробовал курить травку?

— Конечно, — солгал Дилан.

— В этом нет ничего особенного.

— Знаю.

— Каждый кайфует по-своему — так говорит Барретт.

«Ка-аждый кайфует по-сво-оему», — прозвучало в голове Дилана музыкальным отголоском той фразы, нараспев произнесенной Барретом: «Ма-ать ушла-а, а парень держится молодцо-ом».

— Да я ничего и не говорю, сам часто курил, просто сейчас неохота.

— Часто? — осторожно переспросил Мингус.

— Ну да. Мать любила марихуану. — Едва слова слетели с губ, он понял, что предал Рейчел, выбросил ее, как старую крышку для скалли, которую совсем не жалко.

Подыскивая подходящие выражения, притворяясь безразличным, ты открывал для себя истины, которые давно знал. Все было сплошным каламбуром.

Бегущий Краб любит травку.

— А моя мать ушла от Барретта потому, что он курил марихуану, — сказал Мингус. Еще чуть-чуть, и он заговорил бы о своей личной трагедии, но внезапно умолк. Наверное, заводить речь о матери, даже о своей собственной, было ошибкой, которая могла безнадежно испортить остаток дня.

Ты с блеском все провалил. С губ слетела коротенькая фраза, и небо над головой застлал мрак. А вот слова «школа № 293», «белый» или «черный» ты никогда не позволял себе произнести вслух, считая это законом — может, зря.

Наверное, людям следовало бы изобрести еще один язык. На котором можно разговаривать, например, о таких вещах, как избиение Роберта Вулфолка Рейчел — о чем ты как будто и не помнил. С чем сталкивался вновь и вновь. И чувствовал себя припертым к стене.

Белый мальчик, шестиклассник, поеживающийся под злобными взглядами. Тяжкое бремя унижения.

Мама.

Мингус убрал трубку. Они поднялись в гору, перебрались через ограду и в хмуром молчании направились по Пьеррепонт домой. Дилан чувствовал, что теперь с удовольствием взял бы у Мингуса «Эль Марко», отвинтил крышку, выбрал бы среди миллиона слов свою метку-граффити и, пачкая пальцы фиолетовыми чернилами, вывел бы ее на всех столбах. Но Мингус больше не доставал «Эль Марко». Он шел, засунув руки в дырявые карманы, сжимая в кулаках их содержимое, чтобы не гремело при ходьбе.

Он шагал чуть впереди. В курчавых волосах все еще зеленел листик.

А вообще-то Дилан ничего не сумел бы придумать. Пока.

Наверное, Мингус ловил кайф и размышлял о чем-нибудь запредельном, о какой-нибудь Негативной зоне. Переживал очередную омерзительную стадию развития, как выразился бы Бен Гримм, более известный как Существо.

До возвращения сына из школы он решил не заглядывать в почтовый ящик, позволить мальчику вытащить открытку от Бегущего Краба, если она пришла, и спрятать у себя в комнате. Корреспонденция пролежала в ящике до самого обеда. Авраам, спускаясь из студии вниз, на кухню, чтобы выпить кофе и перекусить, сдерживал себя, не желая знать, лежит ли среди писем и других бумаг очередная открытка. Только после того, как Дилан принес содержимое почтового ящика, разбросал по полу и ушел к себе, Авраам взял счета, письма, объявления о выставках и все прочее, что пришло ему в этот день.

Вечером, когда Дилан пришел на кухню с намерением заняться здесь уроками, Авраам заметил в ящике небольшой пакет. Посылка от его нового работодателя. Авраам сразу догадался, что в пакете, и долго стоял с ним в руках, одурманенный гордостью и жгучей злобой, вглядываясь в желтую бумагу сквозь туман в глазах. Когда он наконец разорвал пакет, его окатило волной ненависти к себе, он ощутил неодолимое желание разорвать эту чертову книжку, даже не посмотрев на нее.

«Волнующий цирк» Р. Фреда Вандейна — первая книга, изданная в серии «Нью Белмонт Спешиалс», с мудреной характеристикой «Расплавляющая мозги фантастика для поколения „рок-н-ролл“». Художник Авраам Эбдус. На обложке — изображение планеты или луны, или мозга, раскрашенные в кричащие цвета биоморфные существа с внешностью, позаимствованной частью у Миро, Танги, Эрнста и у самого Питера Макса. Художественный отдел «Белмонт Букс» определенно переборщил с ярко-желтыми буквами, которые читатель должен был воспринять как надпись на экране электронно-вычислительной машины. Авраам вдруг пожалел, что не придумал себе какой-нибудь псевдоним для этой работы, что-нибудь вроде А. Зануда или «Убить идиота». Цвета, положенные на бумагу его собственной рукой, резали глаза.

Авраам отнес книгу на кухню, собираясь мимоходом положить ее на стол перед Диланом, но в порыве раздражения разжал пальцы немного раньше. Книга упала на пол и скользнула к ногам Дилана. Тот повел бровями, заглянул под стол.

— Что это? — спросил он.

— Моя первая изданная книга, — ответил Авраам, не в силах справиться с досадой.