Час бультерьера - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зайцев cтр.№ 95

Разделавшись с гопниками ровно за пятнадцать секунд, Ким успел юркнуть в салон, занять продавленное место за баранкой и заставить биться предынфарктное механическое сердце автоурода прежде, чем на месте ристалища появится Ступин.

– Всех уложил? – спросил Мастер, забираясь в салон, присаживаясь рядом с юношей. – Или убежал кто, а?

– Их было двое. Всего. Семен Андреич, как же нам теперь быть? – Ким, тронув «Запорожец», аккуратно, не задев поверженных тел, вписался в промежуток меж скелетом «Жигулей» и углом трансформаторной будки. – Они могли запомнить номера моей машины! Меня смогут найти.

– Да! – подражая возбужденному голосу Кима, закивал головой мелко и часто Мастер. – Да-да, ты прав! Ой-ой, как все плохо, ой! Я предвижу, чего будет! Ой, чего будет! Молодой выпускник юрфака, романтик правопорядка с мозгами Шерлока Холмса, возьмется расследовать безнадежное «Дело о рукоприкладстве», нащупает хлипкую ниточку, потянет за нее, и нас всех разоблачат! Да! Кошмар и ужас! Придется вашей веселой корейской семейке сегодня же, не дожидаясь атаса, уходить в подполье и козьими тропами пробираться за рубеж! Или!.. Есть вариант – гасить всех подряд молодых перспективных сыщиков на территории Москвы и области! Всех подчистую, аки царь Ирод младенцев.

– Зачем вы надо мной насмехаетесь, Семен Андреевич?

– Затем, что смешно тебя слушать, парень... Эй, ты скорость-то поубавь, Шумахер! До сорока, о’кей? Едем, как настоящие «чайники», и пущай нас все обгоняют, понял?.. Слышь, гопники-то как? Оба-два живы?

– Я бил в четверть силы. Максимум – у длинного сотрясение, а у второго зубы выбиты. Оба в нокауте, без сознания.

– Ну и все! Какие проблемы? Даже ежели они и вспомнят номер этого тарантаса, вряд ли отважатся тебя разыскивать, верь мне, знаю, о чем говорю. Даже если у них есть дружки среди бандюков, так по понятиям ты прав на все сто процентов. А теперь сам прикинь – найдется ли мент, который у этой гопоты примет заяву, а? На фиг мусорам и прочим органам лишний геморрой? Вот, к примеру, какова основная цель моего визита к журналисту Иванову, а? Да чтоб расставить все точки над «и» в уголовном деле о безобразии в прибалтийском логове ассасинов, и только! Улики, которые мы с твоими соплеменниками оставили, плюс показания Иванова о том, что Бультерьер сам признался, типа, в одиночку охмурял скинхедов, а после сам же их загасил, и все, шабаш, дело закрыто. Я по-прежнему в розыске, мне не привыкать, а вы – корейские сульса – вне всяких подозрений.

– Про нас еще Сабурова знает.

– Ага, знает. Давай допустим на минуточку, что Зоя – сука последняя. Как думаешь, настучит ссученная Зоя на сульса?

– Не уверен.

– И я уверен, что она будет молчать. У Сабуровой слишком развито материнское чувство. Про вас, сульса, она все поняла – вы реальная сила, способная карать за болтливость. Из боязни за ребенка она онемеет, гарантирую. Ну а ежели она вам понадобится – так пожалуйста, считай, вы ее завербовали... Учись, Кимушка, разбираться в людях, без этого никуда. Вот возьмем для учебного примера Шурку Иванова. Как ты думаешь, прославится он, взорвав ту информационную бомбу, что мы ему подарили?

– Я его ни разу не видал, Семен Андреич.

– Однако слыхал, как мы с папкой твоим ему косточки перемывали. Ну же! Смелее высказывайся, жду.

– Я думаю, Иванов сумеет распорядиться бомбой с пользой для себя.

– Ха! Ошибаешься! Кой-какую пользу он, разумеется, поимеет, но... Знаешь, Кимушка, он даже кейс при мне не открыл, а там, в кейсе, половина документов на арабском. Звездючка случилась у Иванова, подвержен Александр Юрьевич звездной болезни, увы. Ну да и хрен с ним! Ким Юльевич, еще одна страница жизни перевернута. Завтра, само собой, на этой, сегодняшней странице отыщутся мелкие помарки, однако папка твой, с его-то связями и возможностями, все ляпы подчистит, поисправляет.

– Семен Андреевич, мы победили?

– Хм-м... Хороший вопрос... Знаешь, Кимушка, давным-давно либерально настроенные интеллигенты эпохи ужасов царизма устроили демонстрацию для темного крестьянства полотна художника Репина «Бурлаки на Волге». Развернули они, просветители, картину перед мужиками в лаптях и попросили оных высказаться. И знаешь, чего сказали крестьяне? Сказали, что видят грязный холст. Намалеванные художником образы они, бедолаги, не смогли увидеть, увы.

– Это вы к чему?

– Я это к тому, мальчик, что нам может казаться... Нет, не так – мы можем быть уверены в победе, а на самом деле... Ким! Смотри, куда едешь! Блин! Слушай, еще б чуть, и вон тот «мерс» нас бы подрезал!

– Семен Андреич, я не вино...

– Виноват! Запомни – последнее дело искать виноватых на стороне. Хочешь выжить в этом мире, во всех грехах вини себя и только себя, понял?!

– Понял, Семен Андреич.

– Это хорошо, что ты такой понятливый. Только, знаешь, и у меня не всегда получается искать и находить корни неудач в себе.

Следующие полчаса примерно они ехали молча. Ступин думал о чем-то своем, Ким крутил баранку, с тревогой прислушиваясь к покашливаниям мотора.

Выехали за город. Ким отважился прибавить скорость и задать вопрос Мастеру:

– Семен Андреич, вы скоро нас покинете, да?

– Ха! Ты выразился, как будто смертельно больного спрашиваешь о точной дате его кончины!

– Мастер, я...

– Ким! Я же просил не обзывать меня Мастером!

– Я не хотел вас обидеть Ма... Семен Андреич!

– Верю. А как насчет того, чтоб выполнить одну мою просьбочку, парень?

– Вашу просьбу? Я?.. Конечно, Семен Андреевич! Любую, если... Если отец разрешит, вы же понимаете...

– О’кей, с Юликом я поговорю, он разрешит. Короче, так – ты прав, скоро я вас, ха, покину. В смысле – уеду в родные таежные пенаты, к жене с дочкой. А просьба моя, Ким Юльевич, будет к тебе таковой – будь любезен, называй Мастером приятеля моего старинного, Мишу Коробова. По возвращении из Прибалтики я с Сабуровой и общался всего-то чуть, но узнал, что Михаил Валерьевич Коробов, сенсей некоего редкого каратешного стиля, серьезно бедствует. Миша – мужчина гордый, с принципами, оттого и прошу тебя, Кимушка, записаться к нему в ученики и честно платить Мастеру за индивидуальные тренировки ежемесячную немалую сумму. Насчет денег с папкой твоим я договорюсь. Залегендируем тебя как сына «нового русского»... то есть – «нового корейского», ха, как недоросля, которому взбрело в голову научиться самообороне... Эй, парень! Чего нос повесил? Да, понимаю, совсем не просто будет с твоей, юный сульса, боевой квалификацией изображать неумеху, пыхтеть, задыхаясь, во время общефизических разминок, изображать полное отсутствие растяжки и коряво махать руками-ногами, однако ты постарайся, договорились?

Австралия. Страна блаженных идиотов. Береговая линия – пляж, протянувшийся на многие-многие мили. Редко разбросанные аккуратные домишки, в них живут, ими владеют молодые загорелые парни. Молодые домовладельцы – пенсионеры. Парни отработали пятилетку на шахтах, оформили кредиты для покупки недвижимости и получили право на пожизненную пенсию. Загорелые и мускулистые пенсионеры целыми днями катаются на серфах, «ловят волну», остальное им по фигу. Сегодня у пофигистов-серфингистов приключилось самое настоящее коллективное горе. Им приходится впустую валяться на песке, под жарким даже в зимний период солнцем, ибо волнения нет, штиль в океане полнейший. Сколько глаза хватает, тут и там, на всей желтизне побережья, яркие овальные пятна досок для скольжения по волнам, и на досках коричневые пятнышки загорелых тел блаженных идиотов.